История культуры древней Греции и Рима - Куманецкий Казимеж (книги полностью бесплатно txt) 📗
На территории Малой Азии сосуществовали две монетные системы: милетская, в которой тяжелая мина весом в 873 г делилась на 60 статеров по 14,6 г каждый, и фокейская, где 40 статеров того же веса составляли мину, весившую 635 г. Наряду со статорами в обеих системах были и более мелкие монеты. В соответствии с милетской системой чеканили в самом Милете монеты с изображением льва, в Эфесе с пчелой, на острове Хиос со сфинксом. На монетах фокейской системы можно видеть: в Фокее — тюленя, на Теосе — грифона, в Кизике — тунца. Подлинный переворот в монетном деле совершил в VI в. до н. э. лидийский царь Крез, который перестал чеканить монету из электрона и велел применять для этих целей чистое золото и серебро.
На территории собственно Греции чеканить монету раньше всех начали такие известные торговые полисы, как Халкида. Эретрия, Эгина. Основу монетной системы Греции составила легкая мина, весившая 436,5 г, т. е. в два раза меньше, чем мина тяжелая. Милетская легкая мина получила в Греции название эвбейской, так как первоначально была принята на острове Эвбея. Эвбейская мина делилась на 50 статеров по 8,73 г весом. На Эгине, которая поддерживала оживленные торговые связи с Востоком, такие легкие статеры не могли получить распространения, ведь на Востоке в ходу были монеты более тяжелые. Поэтому эгинцы, взяв за основу ту же эвбейскую мину, чеканили из нее не 50, а 35 статеров, так что вес каждого достигал 12,4 г. Со временем Эгина утратила ведущее положение в сношениях с Востоком, и ее монетная система уже не имела будущего. Эвбейскую же систему приняли вслед за халкидцами и их колониями также Коринф, чеканивший монеты с пегасом, и затем Афины, где на них изображали сову — священную птицу богини Афины. Роль Халкиды и особенно Коринфа в средиземноморской торговле была столь значительной, что принятая ими монетная система вскоре распространилась на всем греческом Западе, в Кирене и на побережье Фракии. Лишь в нескольких областях Греции и на южных островах Эгейского моря продолжали использовать статеры эгинские, обычно называемые «черепахами» из-за животного, украшавшего собой аверс монеты. Как мы видим, чеканку монеты ввели у себя в эпоху архаики только те государства, которые были центрами ремесленного производства и активно торговали с разными странами. Другие государства еще не ощущали тогда потребности в монетном деле.
С развитием ремесла и торговли во многих греческих полисах появился новый влиятельный социальный слой владельцев мастерских и купцов, который и в политической жизни стремился потеснить и оттеснить от власти старую родовую аристократию. Нарождавшаяся тимократическая система правления, заменившая привилегию знатного происхождения привилегией богатства, имущественного достатка, призвана была положить конец системе аристократической. У локров опунтских и италийских, в Регии и Кумах, в малоазийском Колофоне власть оказывалась в руках «тысячи» наиболее состоятельных граждан. Подобное же тимократическое устройство ввел в начале VI в. до н. э. в Афинах богатый торговец Солон. С горечью видела старая знать, что решающее слово в государственных делах все больше принадлежало теперь большим деньгам; эта же горечь звучит в восклицании аристократического поэта Алкея: «Деньги — это человек!» Горькой иронии Алкея вторит суровый тон осуждения, с каким другой аристократ, Феогнид из Мегары, говорит о своих родовитых современниках, готовых вступать в родство с «худыми» и «низкими», но нажившими огромные состояния.
Рост товарного производства, денежных отношений, торговли вызвал кризис в сельском хозяйстве. Уже в VIII в. до н. э. малоземелье заставило многих греков покинуть отчий край и переселиться в далекие колонии. Приток дешевого хлеба из Италии, с острова Сицилия, из Причерноморья привел к разорению значительной части крестьян в самой Элладе, оказавшихся не способными покупать необходимые им, но дорогие товары в городе. Цены на зерно стали несоразмерно низки, и в эпоху афинского законодателя Солона, в VI в. до н, э., земледелец получал за медимн (примерно полцентнера) зерна лишь одну драхму. Трагизм ситуации, в которой оказались мелкие землевладельцы, описывает еще двумя столетиями раньше Гесиод, однако он не может посоветовать обедневшим крестьянам ничего, кроме усиленного труда и ограничения рождаемости, чтобы в семье было не больше одного сына и не пришлось делить и без того маленькое хозяйство. Советы такие помогали мало: для внедрения более рациональной и прибыльной экономической структуры нужны были немалые денежные средства, а брать в долг было тогда занятием опасным, ведь проценты были очень высоки, тот же, кто не мог рассчитаться с долгами, терял свободу. При правлении старых аристократических родов в греческих полисах законы против несостоятельных должников отличались особой суровостью. Не менее опасным было и поручительство. «Поручись — и ты будешь несчастен» — такая поговорка возникла в Греции в это время. Не удивительно, что в городах-государствах периода архаики рядом с аристократией и новыми богачами из числа ремесленников и купцов возрос слой бедноты, городской и сельской, а социальные противоречия заметно усилились.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ
В глубокой древности судебные функции исполняла сама родовая организация, которая в случае убийства одного из членов рода творила кровную месть убийце. Полисная организация отобрала у рода эти функции, сосредоточив их в руках государственных судей. Аристократия долго сохраняла монополию на власть, в том числе судебную, но со временем вынуждена была уступить часть власти новым социальным силам. Неписаное право, знатоками и хранителями которого были главы аристократических родов и на основании которого они выносили приговоры, должно было уступить место писаным законам, ставшим достоянием всех свободных граждан.
Достаточно прислушаться к жалобам Гесиода на «глотающих дары» алчных и неправедных аристократических судей, а также к притче о ястребе и соловье, при помощи которой Гесиод описывает отношение знати к простому народу, чтобы понять, что такое положение дел не могло длиться бесконечно. Потому-то первым требованием новых социальных сил была запись обычного права, которая положила бы конец самовластию аристократических судей. Одновременно общество чувствовало глубокую потребность и в реформе самого права; необходимо было, например, включить в юридическую систему обязательные нормы, регулировавшие торговые отношения. И здесь колонии опередили метрополию: согласно традиции, древнейшую кодификацию права осуществил Залевк в италийских Локрах или Харонд в Катане на Сицилии. О том, насколько принятые ими законы отвечали реальным условиям жизни греков в тот период, говорит тот факт, что законодательство Залевка и Харонда получило распространение и в других италийских городах-государствах — в Регии и Сибарисе,
Запись и обновление обычного права жители греческих полисов доверяли людям, пользочавшимся всеобщим уважением и называвшимся «диаллакт», примиритель, или "айсюмнет", человек, помнящий о справедливости. Таким был в Митилене на Лесбосе правитель Питтак, которого традиция относила к знаменитым греческим «семи мудрецам-». Среди многих других авторитетных законодателей, таких, как Диокл из Сиракуз или Филолай из Фив, крупнейшими были афиняне Драконт (конец VII в. до н. э.) и Солон (начало VI в. до н. э.).
С возникновением нового законодательства связаны, очевидно, и изменения в судебной процедуре. Судьями становились особые должностные лица; некоторые из них избирались уже всеобщим голосованием всех граждан полиса, как это было предусмотрено, например, в законах Харонда. В наиболее важных случаях можно было оспаривать вынесенный приговор, апеллируя к народному собранию. Такую возможность допускали локрийские законы.
Во всех известных нам древних кодексах законов прежде всего точно определялись размер и характер наказаний — судья не мог назначать кару по собственному произволу. Но в записанных правовых нормах еще видны традиции кровной мести: так, законы Харонда — пример так называемого талионного права — предписывают буквальное применение принципа «око за око». Наказания вообще были очень тяжелыми, ведь мы и сегодня вспоминаем их, говоря о «дракон (т)овских мерах», В законодательстве Драконта не различались преступления большие и меньшие, такое различение ввел только Солон. Любая кража каралась смертью, и на такое наказание Драконт вообще был весьма щедр. Кроме того, предусматривались денежные штрафы, продажа в рабство, бичевание и атимия — лишение гражданских прав. В тюрьму сажали лишь за неуплату долгов или для превентивного задержания. Иск должен был возбуждать сам потерпевший; если не считать дел об убийстве, само государство не преследовало ни за какие преступления.
