«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Здесь мы видим не только очередное опровержение обычной для того времени лжи польской дипломатии, но и очередное предложение о немедленном начале мирных переговоров. Но и это, декабрьское 1919 г., предложение осталось без ответа из Варшавы.
К тому времени Польша уже вовсю готовилась к масштабной агрессии на восток. Благо свои дела в иных местах (Галиции, на немецких землях и др.) поляки в основном «уладили», Версальский договор (28.06.1919 г.) был подписан (соответственно отпала надобность даже в имитации своей вменяемости перед лицом внешнего мира, сильные которого, к тому же к полякам благоволили).
Наконец, поляки имели на руках т. н. Варшавский акт от 2 декабря 1919 г., втайне подписанный представителем Петлюры А. Левицким, согласно которому эти самозванные «украинские власти» отдавали Польше Галичину, Холмщину, Волынь и Полесье — территории, на которых проживало более 10 млн. украинцев.
Один из петлюровских «атаманов» Г. Тютюнник (в ноябре 1921 г. он предпримет дерзкий рейд на Украину), сдавшийся в середине 1923 г. советским властям, напишет по этому поводу: «В липні 1919 року Петлюра мовчки погоджується на захоплення поляками Галичини, Холмщини та Волині… Тим часом поляки грунтовно готовилися до походу на Україну. їм навіть серед білого дня ввижалися кордони 1772 року, велика Польща „від моря до моря та аж до Дніпра“…
…у Варшаві події йшли своїм шляхом — У. Н. Р. разом з Петлюрою котилася вниз у прірву повного морального розкладу. Треба було втратити почуття національної гідности та відповідальности, щоб не затіпалася рука, підписуючи умови, що їх підсунули поляки Петлюриній делегації. Вже 2-го грудня 1919 року Петлюрина делегація подала польскому правительству свою деклярацію, в якій між иншим пише, що територія України обмежується „починаючи від Чорного моря по річці Дністру і від Дністра між Польщею та Україною по р. Збручу…“ Політичне становище Східньої Галичини буде розв’язано Польским правительством.
„Національні герої“ типу Петлюри та Лівицького торгували землями Української нації, душами мільйонів українських робітників та селян, торгували, ховаючись, як злодії, від народнього ока й нікого не питалися. Вони ж бо себе вважали покликаними визволяти український нарід. Отож і „визволяли“, віддаючи Галичину та Волинь з Холмщиною під панування польского магната» [56].
Имея в рукаве указанный акт купли-продажи Украины Петлюрой Польше, Пилсудский и приступил к подготовке агрессии.
Спустя неделю после подписания секретного Варшавского акта — 8 декабря 1919 г. — была опубликована Декларация о временных восточных границах Польши, принятая Верховным советом Антанты. В этом документе хотя и указывалось, что границей должна стать линия этнографического преобладания польского населения от Восточной Пруссии до бывшей русско-австрийской границы на Буге — но в то же время ничего не говорилось о том, как быть с территориями восточнее этой линии, к тому времени оккупированными Польшей [57].
Т. е. акты польской агрессии и «самозахваты земель» не осуждались, и никакими последствиями за подобный произвол Варшаве не грозили. А по сути союзники развязывали Польше руки для самостоятельного «решения» данного вопроса с другими государствами (прежде всего — Советской Россией и Литвой).
А как тогдашняя Польша умела «решать» такие проблемы — все отдавали себе отчет. С начала 1920 г. в Москве все чаще звучат опасения на предмет возможной польской агрессии.
18 февраля 1920 г. В. И. Ленин в интервью корреспонденту американской газеты New York Evening-Joumal сетует: «К сожалению, французское капиталистическое правительство подстрекает Польшу напасть на нас» [58]. Он же 21 февраля в интервью американской The World, отвечая на вопрос «считает ли он серьезной возможность польского наступления?», говорит: «Вне всякого сомнения… Единственные признаки дальнейшей военной агрессии против нас имеют место только со стороны Польши… Если Польша пойдет на такую авантюру, то это приведет к новым страданиям для обеих сторон и к ненужной гибели новых человеческих жизней. Но даже Фош (данное интервью Ленин давал накануне поездки маршала Фоша в столицу Польши. — С. Л.) не сможет обеспечить полякам победу. Они не смогли бы победить нашу Красную Армию, даже если бы сам Черчилль воевал вместе с ними» [59].
Или вот из телеграммы Ленина Троцкому 27 февраля: «Все признаки говорят, что Польша предъявит нам абсолютно невыполнимые, даже наглые условия. Надо все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта… Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей» [60].
Пытаясь предотвратить военный конфликт, советские власти выдают одно за другим обращения с предложением приступить к переговорам о заключении мирного договора. Причем в своих предложениях полякам советская сторона сулила больше (в территориальном аспекте), чем Антанта (если руководствоваться официальными заявлениями союзников о желаемых восточных границах Польши), и даже больше, чем впоследствии получит Польша по условиям Рижского договора, заключенного после советско-польской войны!
Так, 28 января 1920-го Совнарком обратился с заявлением об основах советской политики в отношении Польши, подтвердив вышецитированное мирное предложение от 22 декабря 1919 г., и указав, что нет таких вопросов между Советской Россией и Польшей, которые не могли бы быть разрешены путем мирных переговоров: «Польша стоит перед решением, которое может иметь тягчайшие последствия на долгий ряд лет для жизни обоих народов. Все данные свидетельствуют о том, что крайние империалисты Согласия, сторонники и агенты Черчилля — Клемансо, напрягают в настоящий момент все усилия к тому, чтобы ввергнуть Польшу в беспричинную, бессмысленную и преступную войну с Советской Россией».
СНК заявлял, что политика РСФСР в отношении Польши основывается на незыблемости принципа национального самоопределения, что Москва «безусловно и безоговорочно признавала и признает независимость и суверенность Польской Республики, и это признание с первого момента образования независимого Польского государства кладет в основу всех своих отношений к Польше».
«Сохраняя во всей силе последнее мирное предложение Народного Комиссариата по Иностранным Делам от 22 декабря, Совет Народных Комиссаров, чуждый каких бы то ни было агрессивных намерений, заявляет, что красные войска не переступят нынешней линии Белорусского фронта, проходящей вблизи следующих пунктов: г. Дрисса, г. Диена, г. Полоцк, г. Борисов, м. Паричи, ст. Птичь, ст. Белокоровичи. В отношении Украинского фронта Совет Народных Комиссаров от своего имени и от имени Временного Правительства Украины заявляет, что советские войска Федеративной Республики не будут совершать военных действий к западу от занимаемой ныне линии, проходящей вблизи м. Чуднова, м. Пиливы, м. Дерафни и г. Бара… (т. е. Польше должны были отойти нынешние Хмельницкая и около двух третьих Житомирской областей, плюс почти вся нынешняя Минская область Белоруссии. — С. Л.)
…Совет Народных Комиссаров заявляет, что, поскольку речь идет о действительных интересах Польши и России, не существует ни одного вопроса: территориального, экономического или иного, который не мог бы быть разрешен мирно, путем переговоров, взаимных уступок и соглашений, как это имеет место сейчас в переговорах с Эстонией», — говорилось в заявлении [61].
2 февраля ВЦИК РСФСР принял обращение к польскому народу, повторявшее вышецитированное заявление Совнаркома.
4 февраля министр иностранных дел Польши Патек пообещал Москве предоставить ответ на заявление Совнаркома от 28 января. Однако этого не произошло, и 6 марта Москва по-новой запрашивала Варшаву о согласии начать мирные переговоры. При этом на тот момент польские войска, готовившиеся к масштабной агрессии, начали «прощупывать» оборону красных боевых порядков, возобновив по сути военные действия на Украине. Поэтому в советской ноте на имя главы польского МИД Патека отмечалось, что по соображениям стратегического порядка РККА более не может придерживаться разграничительной линии, ранее обещанной Варшаве: «Мы с сожалением должны констатировать, что Польское Правительство не только не решилось начать еще предложенные нами мирные переговоры, но вопреки тому, на что мы были вправе рассчитывать, начало широкую военную оффензиву против украинской территории, создавая этими новыми агрессивными действиями угрозу для независимой Украинской Республики.
