Картины доисторической жизни человека (В дали времен. Том Х) - Елисеев Александр Владимирович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Наконец, после долгого колебания, внушаемого им силой и оружием пришельцев, обе наши общины и их союзники приготовились к нападению. Еще накануне были вытащены самые тяжелые палицы, большие каменные топоры, масса дротиков и копий, насаженных на длинные дубовые древки, вооруженные зубьями бердыши и гибкие луки. Кроме того, один из союзных вождей посоветовал воинам, для устрашения врага, одеть на себя медвежьи, кабаньи и турьи головы, вооружить их большими рогами и вымазать лица и обнаженные части тела сажей и разноцветной глиной. Предложение это было принято, и весь отряд, готовившийся к нападению, целый вечер раскрашивал свои лица и облачался в свежие шкуры животных, недавно добытые в облаве и снятые вместе с головой.
Когда все было готово и толпа воинов превратилась в каких-то чудовищ, для возбуждения воинственного экстаза начались бешеные военные пляски, продолжавшиеся почти всю ночь. Даже женщины принимали в них участие, размахивая оружием и стараясь возбудить мужество в груди упавших духом борцов. При багровом свете костров, ярко выделявшихся в беловатой мгле сырой ночи, под звуки воинственных песен, диких криков женщин и неистовые удары трещоток и барабанов, размалеванные и покрытые шкурами воины с оружием в руках отправляли свой бешеный танец. Эта пляска была похожа скорее на борьбу диких чудовищ, чем на танцы человека, готовящегося на бой. Лишь под утро, после бешенной оргии, угомонились на время борцы; живописно разметавшись на месте своего ночного беснования, они отдыхали, чтобы обновить свои силы и с первыми лучами солнца ударить на ненавистных им, но грозных врагов.
Каменная глыба-памятник (во Франции).
Наступил, наконец, и этот роковой для обеих общин и их союзников день. С громкими криками, потрясая оружием, огромная толпа дикарей отправилась по берегу речки к стану неприятелей вызывать их на бой. В числе воинов было несколько молодых девушек, также жаждавших биться с врагом своего племени. Такие амазонки были не в редкость у доисторических людей, еще не разграничивших тщательно специализации мужского и женского труда. Кроме амазонок, много и других женщин провожали своих братьев, отцов и мужей, неся с собой их копья, стрелы и съестные припасы.
Не было еще и полудня, когда нападающая толпа приблизилась к становищу неприятеля. При виде окопов и баррикад, воздвигнутых на их собственной земле, озлобление и мужество туземной рати возросло до того, что самые отчаянные из нее, не ожидая приближения товарищей, выбежали вперед и, потрясая каменными топорами и палицами, громко вызывали чужеземцев в одиночный бой. Со стороны неприятеля подобных смельчаков не нашлось, но зато из их окопов посыпалась на нападающих такая туча стрел и дротиков, что эти, оглушенные внезапным ударом, нанесенным еще на таком далеком расстоянии, дрогнули и невольно остановились. Туземные воины еще не понимали, что в руках у неприятеля находится усовершенствованное оружие, позволявшее бить врага еще издали, и, приписывая это особым чарам и колдовству пришельцев или гневу демонов, ставших на их сторону, уже оробели и потеряли мужество, которое одно могло уравновесить превосходство в оружии.
Не успела еще туземная рать оправиться от первого залпа стрел, как вторая туча смертоносных орудий еще более расстроила их ряды. Между ними распространялась паника, и храбрейшие воины уже попятились назад. Еще один залп стрел, и туземная рать бежала бы с поля сражения, не видав даже в лицо неприятеля, но отчаянное мужество вождей и трех амазонок, ринувшихся вперед на завалы, увлекло толпу колеблющихся бойцов и на время задержало их поражение.
Враги встретились лицом к лицу в рукопашном бою. В самом начале перевес был на стороне нападающих, более многочисленных, разъяренных местью за погибших товарищей и видом чужеземцев, пришедших отнимать у них родную землю. Но скоро превосходство оружия чужеземцев дало делу другой оборот. Хотя более массивные каменные топоры и оказались более приспособленными к сокрушению черепа, чем бронзовые мечи и секиры, но зато металлические копья и стрелы поражали несравненно сильнее, чем аналогичное им каменное и костяное оружие, и наносили более кровоточившие раны. Разница эта скоро была замечена нападающими и еще более смутила их. Приписывая более обильное кровопролитие не усовершенствованному оружию, а вмешательству каких-то посторонних невидимых сил, наши туземцы дрогнули снова уже среди самой сумятицы рукопашного боя в то время, когда несколько усилий с их стороны могли бы принести им полную победу.
Распространившаяся между атакующими паника скоро была подмечена уже ослабевшим врагом. Сильнее и губительнее заработали пугавшие своим металлическим блеском бронзовые секиры и мечи; еще более полилось крови, и соответственно тому еще более падало мужество туземцев, думавших уже, что им приходится иметь дело с демонами и духами, а не с обыкновенными людьми. Это убеждение усилилось еще более, когда в сумятицу боя вмешались несколько прирученных собак, бросившихся в ноги неприятелю.
Появление всадника на лошади, — животном, никогда не виданном туземцами, — уже окончательно решило судьбу сражения. Появившийся всадник был маститый вождь племени, до сих пор сидевший вдали за битвой и наблюдавший оттуда за всеми перипетиями боя. Когда острые глаза старца подметили колебание своих, он, несмотря на свои годы и слабость, сел на боевого коня, взял свой блестящий меч, давно водивший его к победам, и начал ободрять ослабевавших бойцов. Ветхий старец не знал, какой удивительный эффект произведет на врагов одно его появление, иначе он давно бы воссел на своего боевого коня. Принявши старого вождя на лошади за одно не виданное еще существо или, скорее, за особое божество, толпа нападающих, уже и без того ослабленная морально, не выдержала и побежала. Не помогли туземцам ни намазанные сажей маски, ни шкуры, одетые на плечи, ни рога, ни головы диких зверей, ни даже отчаянная храбрость амазонок и вождей. Молодые девушки бились все время в первых рядах и не уступали в мужестве самым бестрепетным бойцам. Бесстрашные амазонки пали с оружием в руках в то время, как бежали сотни мужчин; рядом с ними на поле остались лишь одни храбрейшие, не побоявшиеся продолжать борьбу с самими демонами, которыми теперь в глазах многих казались вооруженные блестящими мечами враги, которых слушались самые звери.
Много из туземной рати пало во время боя, но все-таки большинству удалось спастись. С позором вернувшись в свои становища, не успев привести даже раненых, бежавшие стали организовать защиту своих деревень, так как им казалось, что страшные пришельцы придут немедленно к их поселениям мстить за нападение и разрушать жилища врагов. В глазах побежденных уже мерещились страшные сцены нового последнего боя: разрушение и пожар жилищ, разграбление имущества, насилие над женщинами, мучения пленников и избиение детей: око за око, зуб за зуб, — думали первобытные люди, сами проделывавшие все это со своими побежденными врагами. Старцы видели уже близкую гибель общины и советовали покинуть насиженные места и переселиться на новые, подалее от страшных пришельцев, готовых разорить их гнездо. Советы эти были приняты во внимание, но большинство решило попытать еще раз счастья в бою с чужеземцами, когда те придут разорять их деревеньку: многими предпочиталась более смерть, чем бегство и перемена давно насиженного места. Даже женщины, не желавшие покидать своего хозяйства, поддерживали это решение против многих робких, боявшихся более смерти и плена.
Но, как ни опасались наши туземцы, враги не приходили разорять их гнезда, а напротив, сами продолжали укреплять и обстраивать свое становище, пытаясь при том войти в более или менее мирные сношения с побежденными аборигенами. Несколько раз приходили со стороны чужеземцев послы с дарами в поселения туземцев, предлагая им дружбу и мир, но эти последние, не доверяя своим врагам, продолжали относиться к ним по-прежнему подозрительно и враждебно.
