Вторая мировая война. - Тейлор А Дж. П. (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Побежденные страны платили за привилегию быть побежденными, а немцы извлекали доходы. Жизнь в Германии мало изменилась под влиянием войны, уровень жизни фактически вырос во второй половине 1940 г. Потери военного снаряжения быстро восстанавливались благодаря нормальной работе промышленности. Не было необходимости в экономической мобилизации, в управлении трудовыми ресурсами. Расформировали примерно 50 дивизий, еще 25 перевели на штаты мирного времени. Осенью 1940 и в конце лета 1941 г. сократилось производство боеприпасов. Продолжалось строительство автомобильных дорог. Начали осуществляться грандиозные планы Гитлера по созданию нового Берлина.

Германский народ, возможно, думал, что война окончена. Гитлер так не считал, он был охвачен военными устремлениями. Дважды на протяжении жизни одного поколения германский народ был вовлечен в войну, и Гитлер сомневался, удастся ли вовлечь его в третий раз, если дать ослабнуть этому порыву. Лучше поддерживать его испытанным способом – с помощью легкого успеха. Более того, Гитлер по-прежнему утверждал, что время работает не на Германию. Он судил об остальных по себе и предсказывал, что Советская Россия и Соединенные Штаты будут драться когда-нибудь с Германией, даже если она первой на них и не нападет.

Очевидной целью Гитлера была Англия, все еще воюющая и не сдавшаяся, чего Гитлер не ожидал от нее. Он полагал, как и Людендорф до него, что, как только из рук Англии будет выбит ее континентальный меч – Франция, она сразу же заключит мир. Правда, завоевание Англии, если оно вообще возможно, принесет больше вреда, чем пользы. Британская империя будет разделена между Японией и США – так считал Гитлер. В любом случае Германии ничего не достанется. Британский флот отправится в Новый Свет, и США окажутся неуязвимыми, пока будут готовиться к широкомасштабной войне.

Гитлер хотел мира именно с Англией. Это фактически превратило бы ее в буфер на случай американского нападения. Была бы устранена опасность с запада, Гитлер получил бы возможность пойти против Советской России. Но единственной тактикой, которая могла помочь ему создать для себя более благоприятную ситуацию, была тактика ожидания, пока у противника сдадут нервы. Он использовал ее еще до того, как стал германским канцлером, затем в Чехословакии, пытался применить в Польше. Теперь он применил ее против Англии. Во время переговоров о перемирии с Францией Гитлер сказал Йодлю: «Англичане проиграли войну, но не знают этого; надо им дать время, и они поймут». Гитлер дал Англии время до 19 июля – сначала хранил молчание, потом выступил в рейхстаге и в последний раз воззвал к «разуму и здравому смыслу». Он не предлагал умеренных условий, лишь осуждал Черчилля и сулил Англии «бесконечные страдания и несчастья», если она не заключит мир.

Был момент, когда англичане, или по крайней мере некоторые члены Военного кабинета, подумывали о заключении мира. 27 мая, накануне эвакуации из Дюнкерка, Военный кабинет обсуждал возможность промежуточных переговоров с Муссолини. Галифакс, министр иностранных дел, рекомендовал уступить Муссолини в Средиземном море Мальту и Кипр – пусть они станут итальянскими, а Египет будет в совместном владении. Что касается Германии, Галифакс готов был обсудить условия, «если убедится, что они не повлияют на обстоятельства, жизненно важные для независимости этой страны». Чемберлен поддержал Галифакса. Эттли язвительно возражал против перспективы искать покровительства Муссолини; другой член Военного кабинета, Артур Гринвуд, назвал это «шагом к окончательной капитуляции». Черчилль вначале игнорировал эту идею, потом ворчливо сказал, что, если господин Гитлер готов заключить мир при условии возвращения германских колоний и господства в Центральной Европе, это одно дело, но вряд ли он сделал бы подобное предложение.

На следующий день Черчилль с помощью двух министров из лейбористской партии снова поразмыслил и наконец, созвав всех членов кабинета, заявил: «Конечно, будем продолжать борьбу, что бы ни случилось в Дюнкерке».

«Молодец, премьер!» – закричали министры. Некоторые плакали, другие хлопали Черчилля по плечу. Это была невольная демонстрация против Чемберлена и Галифакса. И против Гитлера тоже.

После речи Гитлера 19 июля Черчилль хотел отклонить содержавшиеся в ней предложения официальным голосованием в обеих палатах парламента. Чемберлен и Эттли, два партийных лидера, полагали, что «не надо столько шума по этому поводу»; Галифаксу было поручено выступить по радио и отвергнуть мирные предложения Гитлера. В частной беседе Галифакс по-прежнему убеждал шведского министра, что скоро наступит время переговоров. Но его время ушло. В начале августа Черчилль определил цели Англии до конца войны. Прежде чем англичане вообще станут вести с Германией переговоры, она должна вернуть все приобретения и «на деле, а не на словах» дать надежные гарантии, что ничего подобного больше не произойдет. Дверь перед мирными переговорами решительно захлопнулась. Целью англичан стала «безоговорочная капитуляция» Германии.

Удивительное требование: ведь Англия была одинока, ей явно угрожало нападение. На бумаге союзников у нее было много. Правительства Норвегии, Голландии, Бельгии и Польши укрылись в Лондоне. Бенеш был признан главой чехословацкого правительства в изгнании, а де Голль представлял «Свободную Францию». У Голландии и Бельгии имелись большие колониальные ресурсы, кое-какие приобрел позже де Голль. Имелась большая польская армия и воздушные силы. Но все эмигрантские правительства не имели никакой власти в Европе, их страны были под пятой немецкой оккупации, и сопротивление было вначале незначительным, оно могло лишь обеспечить Лондон секретной информацией, но не противодействовать нацистам.

Как и во время борьбы с Наполеоном, для Англии источником помощи был мир за пределами Европы. Уже воевали британские доминионы, кроме Эйре. Работала промышленность Канады, обеспечивая британские военные нужды, притом на более щедрых условиях, чем впоследствии США. Для защиты Англии прибыли канадские войска, которые приняли участие в нападении на Северную Францию. Войска Южной Африки боролись в Эфиопии и в Египте. Новозеландские войска сильно пострадали в битве за Крит. Австралийские войска удерживали Тобрук в Северной Африке.

Соединенные Штаты обещали экономическую помощь в гораздо большем масштабе в дальнейшем, хотя Англия не знала, как за эту помощь платить. Вскоре после сформирования национального правительства Рэндольф Черчилль [8] навестил отца и стал что-то говорить о трудностях сложившегося положения. Черчилль ответил: «Я вижу только одно средство. Мы должны привлечь к своему делу американцев». Так он в конце концов и сделал, правда, этому скорее способствовали не его собственные усилия, а японцы.

Черчилль и его советники не хотели ждать вступления Америки в войну. Запутанными, противоречивыми путями они пришли к мысли: если Англия выдержит опасности предстоящего лета, она может выиграть войну, даже если будет совершенно одна. В заблуждение отчасти вводили воспоминания о первой мировой войне, отчасти сообщения эмигрантов-антифашистов, отчасти собственные стратегические ошибки, состоявшие в преувеличении результатов блокады: англичане верили (совершенно напрасно), что германская экономика на грани гибели, и ожидали решающих результатов от дальних бомбардировок.

Таковы были отдаленные прогнозы. В июне 1940 г. после успешной эвакуации из Дюнкерка англичане не чувствовали себя народом, потерпевшим поражение. Они полагали, что имеют хорошую возможность уцелеть, и дальнейшие события подтвердили их правоту. В связи с этим легко было поверить, что, уцелев, они снова каким-то образом окажутся победителями, как в конце первой мировой войны. Воспоминания их воодушевляли, а немцев иногда тяготили. Когда немцы заняли Варшаву, один из их офицеров заметил: «В последний раз меня прачка разоружала. Интересно, кто меня будет разоружать на этот раз?» У англичан появлялись подобные мысли, но в иной ситуации. Все же не многим немцам посчастливилось быть разоруженными прачкой. Большинство из тех, кто не был убит, попали в русские лагеря, где оставались много лет.