Узники Бастилии - Цветков Сергей Эдуардович (читать полную версию книги TXT) 📗
Немногие верные роялисты, отказавшиеся идти на сделку с лигерами, были освобождены уже после смерти Генриха III. За время своего заключения они были основательно ограблены Леклерком. Например, от Арле комендант получил 10 тысяч экю выкупа.
События быстро сменяли друг друга.
В начале весны 1589 года Франция оказалась разделена на три части: одна находилась в руках гугенотов, другая в руках Лиги, третья (состоявшая только из городов Тура, Блуа и Божанси) хранила верность королю.
Генрих III пошел на союз с Генрихом Наваррским, который, по крайней мере, не требовал открыто его свержения. В июне они совместными силами осадили Париж. А вскоре Генрих III объявил о том, что назначает короля Наваррского своим официальным преемником.
Париж не сдавался, и король нервничал. 27 июля он послал к герцогине Монпансье одного придворного «сказать ей, что ему хорошо известно, что именно она поддерживает недовольство парижан и подстрекает их к мятежу, но что если ему когда-нибудь удастся войти в город, то он прикажет сжечь ее заживо» (л'Этуаль). Герцогиня отвечала, что «гореть должны содомиты вроде него, а вовсе не она, и к тому же он может быть уверен, что она сделает все возможное, чтобы помешать ему войти в город».
Она решила, что пришло время использовать тайное оружие Лиги.
В одном из парижских монастырей жил двадцатидвухлетний монах Жак Клеман, в прошлом крестьянин (в монастыре его прозвали «капитан Клеман» – из-за пристрастия к военному делу). Духовные наставники давно уже внушили ему веру в его избранничество и даже убедили в том, что он обладает чудесным даром усилием воли становиться невидимым. Клеман пребывал в состоянии беспрерывной экзальтации, – возможно, ему в пищу подмешивали наркотики. Герцогиня стала навещать монаха. Результатом этих посещений было видение, о котором Клеман рассказал своему духовнику: явившись к нему во сне, госпожа де Монпансье призвала его убить тирана; по ее словам, наградой герою будет кардинальская шапка и бессмертная слава. Наставник немедленно передал рассказ Клемана герцогине. Чтобы придать монаху-невидимке уверенность в благополучном исходе дела, в Бастилию были заключены сто заложников из числа преданных королю лиц.
Однако нужен был серьезный предлог, чтобы Генрих согласился принять неизвестного монаха. Леклерк предложил Совету шестнадцати использовать перехваченные им письма президента Арле к королю.
Предложение Леклерка было одобрено, и на другой день, 1 августа 1589 года, Клеман добрался до Сен-Клу, где находился Генрих. Письма Арле оказались лучшим паспортом для убийцы. Дождавшись, пока Генрих углубился в чтение писем, Клеман выхватил из-под рясы нож и вонзил его в живот королю. Затем он застыл, убежденный, что стал невидимым.
– Проклятый монах, он убил меня! – воскликнул Генрих.
Вырвав нож из раны, он ударил им Клемана в лоб. Вбежавшие стражники добили раненого монаха, выбросили труп из окна и после долгих издевательств сожгли его. Генрих ненадолго пережил своего убийцу.
Совет шестнадцати принял решение освободить заложников, взятых перед отъездом Клемана. Но каждому из них пришлось дорого заплатить Леклерку за свою свободу. В конце концов герцог Майенский решил устранить коменданта как человека, сильно компрометирующего Лигу. Впрочем, герцогу нужны были деньги Леклерка, а не он сам. Леклерк был отрешен от должности и уехал из Парижа, чуть ли не в одной рубахе. Он осел во Фландрии, где принялся за свое прежнее ремесло – обучению фехтованию.
Глава третья
Бастилия в период становления абсолютизма
Маршал Бирон
22 марта 1594 года Генрих IV Бурбон вступил в Париж. Гражданская война закончилась. Генрих IV, перешедший в католичество, даровал гугенотам равные права с католиками.
Умиротворение государства сразу отразилось и на Бастилии, на которую король смотрел как на крепость, а не государственную тюрьму. Назначенный комендантом Бастилии министр финансов Сюлли наполнил ее оружием и съестными припасами. В одной из башен Сюлли хранил государственные сбережения – 33 миллиона ливров, предназначенные для войны с Австрией.
Бастилия перестала быть страшилищем в глазах людей. В царствование Генриха IV только однажды в ее стенах разыгралась кровавая драма, стоившая жизни маршалу Франции Карлу Гонто де Бирону, обвиненному в государственной измене и в составлении заговора против короля.
Еще юношей Бирон был представлен Генриху III и определен на военную службу. Невероятно честолюбивый, завистливый, но отважный до безрассудства, он рано приобрел привычку держаться надменно, порой даже грубо, показывая этим, что рожден повелевать. Он был одинаково способен и на великие дела, и на мелкие интриги, в обоих случаях проявляя неумолимую беспощадность к своим врагам.
Бирон отличился в религиозных войнах, одержав ряд побед над войсками герцогов Омальского и Майенского. Генрих IV отмечал его заслуги, поочередно возводя Бирона в звание генерал-лейтенанта, адмирала, маршала; в 1598 году король сделал его герцогом, пэром Франции и правителем Бургундии. К тому времени Бирону было всего тридцать два года.
Его отец, маршал Арман Бирон, смертельно раненный под стенами Эперне, сказал ему, умирая:
– Советую тебе, Карл, как только заключат мир, ехать в наше имение и сажать там капусту, иначе тебя ждет эшафот.
Старый маршал хорошо знал характер своего сына и, как оказалось впоследствии, дал ему добрый совет. Но бурные события того времени вскоре изгладили его слова из памяти молодого честолюбца.
Бирон был недоволен установлением мира в стране, обрекшим его на бездействие. Между тем он хотел, чтобы «ничто не делалось помимо меня», – как однажды заявил он королю. Маршал страдал от скуки и бахвалился своими былыми подвигами, говоря во всеуслышание, что король обязан ему престолом, что Генрих ни в чем не может ему отказать и что он имеет безграничное влияние на королевскую волю. Король с трудом скрывал свою досаду на маршала. Однажды, когда ему стали сильно расхваливать обоих Биронов – отца и сына, Генрих ответил, что они хорошо ему служили, но что ему «стоило немалого труда удерживать отца от пьянства, а сына от бешенства».
Ища и в мирной жизни остроты ощущений, маршал предался страстной игре и окружил себя безумной роскошью. Громадные проигрыши часто оставляли его совсем без денег. Генрих IV несколько раз уплатил его долги, но затем счел это чересчур разорительным для государства. Оскорбленный Бирон стал громко обвинять короля в скупости и неблагодарности.
На маршала обратили внимание люди, недовольные королем: герцоги Бульонский, Ла Тремуль, д'Эпернон и графы д'Овернь и д'Антраг. Усиление королевской власти и ослабление могущества сеньоров побудило их составить заговор, к участию в котором были привлечены герцог Савойский и Филипп III Испанский. Речь шла ни больше ни меньше как о разделе Франции на независимые феодальные владения под сюзеренитетом испанского короля; Испания и Савойя намеревались ввести в страну свои войска. Бирона соблазняли лакомым куском в виде Бургундии, Лимузена и Перигора и обещанием выдать за него замуж дочь герцога Савойского. Однако неизвестно, принял ли тогда маршал эти предложения.
В августе 1600 года между Францией и Савойей началась война. Ее причиной был отказ герцога Савойского возвратить Генриху маркизат Салюс, принадлежавший французской короне и захваченный савойскими войсками во время гугенотских войн. В случае попытки отнять у него Салюс силой герцог угрожал французскому королю «наделать ему хлопот на четыре года».
В момент объявления войны Генрих IV находился в Гренобле и имел под рукой всего четыре роты. Но к нему отовсюду стекались дворяне, привлеченные возможностью заняться привычным делом, так что вскоре король смог начать боевые действия. Приехал и Бирон, которому Генрих поручил командование одной из армий, подчинив его главнокомандующему герцогу Ледигьеру. Это оскорбило Бирона, и он объявил заговорщикам о том, что принимает их предложения. Между ними был заключен письменный договор, содержавший в себе взаимные требования и обязательства.
