Популярная история евреев - Джонсон Пол (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Если спросить, как в подобную чушь могли верить в такой высокообразованной стране, как Германия, то ответ будет таков: у Гитлера никогда не было проблем с интеллектуальной поддержкой его взглядов, пусть иногда и косвенной. «Скандал» вокруг Фрейда и его учения косвенно работал на позицию нацистов, так как (по утверждению последних) Фрейд снимал моральную ответственность за беспорядочные сексуальные связи и тем самым поощрял их. Таким образом, Фрейд увеличивал для евреев доступность арийских женщин. В этом вопросе Юнг оказывал Гитлеру поддержку, когда подчеркивал различие между фрейдистско-еврейской психиатрией и другими его разновидностями:
«Разумеется, нельзя считать, что Фрейд или Адлер полностью представляют европейскую разновидность человечества… Еврей как существо относительно кочевое никогда не создавал, да и, пожалуй, никогда не создаст, собственной формы культуры, поскольку все его инстинкты и талант зависят от того, насколько цивилизован народ-хозяин… По моему мнению, большой ошибкой медицинской психологии было прилагать еврейские категории, которые неприложимы даже ко всем евреям, к христианам-немцам и славянам. При этом самый драгоценный секрет тевтонца, его глубоко укоренившееся созидательное знание души, приравнивался к банальному и инфантильному отстойнику нечистот, в то время, как на мои, звучавшие десятилетиями предупреждения отвечали подозрениями в антисемитизме… Может быть, теперь мощный феномен национал-социализма, на который с изумлением взирает весь мир, научил их чему-нибудь?»
Аналогичным образом мыслили и некоторые ученые, которые характеризовали труды Эйнштейна как «еврейскую физику».
Вообще, надо сказать, что в целом Германская академия не только не служила преградой на пути гитлеризма, но и помогала его продвижению к власти. Ключевую роль в триумфе нацистов сослужило поколение школьных учителей, которое сформировалось в последнее десятилетие XIX века и было заражено фолькиш-антисемитизмом, став старшими учителями в 20-е годы. Учебники, которыми они пользовались, отражали те же тенденции. Университетские академики тоже внесли свой вклад в усиление влияния нацистов, проповедуя национальное спасение через всякого рода панацеи и «духовное возрождение» вместо скептического эмпиризма. Но самого большого успеха Гитлер добился у студентов университетов. Они стали его авангардом. На каждом этапе продвижения нацистов к власти очередному успеху на выборах предшествовала студенческая поддержка. Нацисты работали в первую очередь через студенческие братства, которые еще в 1919 г. приняли «Эйзенахскую резолюцию», где исключали евреев из своих рядов на расовой и религиозной почве. Став более влиятельными, они стали работать через студенческий союз, движение «Хохшульринг», которое доминировало в студенческой жизни в 20-е годы. Наконец, в конце десятилетия они организовали собственную студенческую партию. Успех нацистов объяснялся готовностью достаточного количества молодых фанатиков посвятить свое время служению их идеям, а также эгалитарностью и радикальной программой партии. Укреплению связи между нацистами и студенчеством способствовали бурные демонстрации, направленные против евреев. Студенты были среди первых организаторов бойкота евреев и массовых петиций, направленных на насильственное удаление евреев с государственной службы и запрет для них ряда профессий, особенно преподавательской; вскоре эти действия переросли в прямое насилие. В 1922 г. угроза студенческого бунта привела к тому, что в Берлинском университете отменили панихиду по убитому Вальтеру Ратенау. До войны такое невозможно было представить, но самым зловещим была даже не угроза насилия, а то, с каким малодушием перед ней склонялось университетское начальство. Нападки на студентов и профессоров-евреев (а последних заставляли отказываться от чтения лекций) настолько усилились, что в 1927 г. правительство отозвало разрешение на деятельность Дойче-Студентеншафт из-за того, что союз поддерживал насилие. Но это мало на что повлияло, и университеты не предприняли решительных действий, чтобы обуздать студентов-головорезов. И не то чтобы профессура была настроена пронацистски – она была в первую очередь антивеймарской и антидемократической, и, что главное, она трусила перед студенческими акциями, про которые заведомо знала, что они служат неправому делу, предвосхищая тем самым всеобщую трусость, проявленную позднее нацией. В результате нацисты стали хозяевами положения в университетских городках еще за 2-3 года до того, как подчинили себе страну.
Климат насилия, питавший нацизм, в свою очередь, поддерживался все шире распространявшимся словесным и изобразительным насилием в средствах массовой информации. Иногда утверждают, что сатира, даже в самой разнузданной форме, есть признак здоровья свободного общества и не следует ее ограничивать. История евреев свидетельствует о противоположном. Евреи чаще других групп становились мишенью подобных нападок, и они знали на своем долгом и горьком опыте, что насилие печатное является зачастую прелюдией к насилию кровавому. Веймарская республика была, по немецким стандартам, более чем либеральной, и одним из результатов ее либерализма было снятие большинства ограничений на свободу печати. Подобно тому, как арабские экстремистские газеты в Палестине пользовались в своих целях либерализмом Сэмьюэла, так нацисты наслаждались возможностью наносить оскорбления, которую им предоставлял веймарский либерализм. У антисемитизма всегда был порнографический оттенок, особенно в Германии и Австрии; сама тема юдензау была симптомом этого. Но упор, который Гитлер делал на теме сексуально-расового растления, в сочетании с веймарской вседозволенностью породили особо мерзкий вид антисемитской пропаганды, типичным представителем которой был еженедельник «Штюрмер», который издавал Юлиус Штрейхер, нацистский босс в Средней Франконии. Он помогал распространять и усиливать один из главных, неиссякающих аргументов антисемитского насилия – идею, что евреи не часть человечества, а потому не подлежат защите, на которую, как мы инстинктивно считаем, вправе рассчитывать все человеческие существа. Это было далеко не единственное издание такого рода. Но оно все время наращивало оскорбления евреев. В условиях веймарского законодательства было очень трудно возбудить против этого уголовное преследование, поскольку Штрейхер пользовался депутатской неприкосновенностью сначала как депутат ландтага, а позднее и рейхстага. По-видимому, в 1927 г. в продажу поступило всего 13 000 экземпляров этого издания (последняя надежная цифра), но на последнем этапе восхождения нацистов к власти оно уже имело общенациональную аудиторию.
К сожалению, насилие царило не только в печати. Подобно тому, как и коммунистические и нацистские банды систематически переносили насилие на улицы и тем самым дружно содействовали созданию общенациональной обстановки насилия, так и значительное количество словесной дикости исходило от либералов, в том числе и от евреев. Сатира была делом привычным для евреев. Еще Гейне дал в Германии мощный и достаточно злобный пример для подражания, вдохновлявший впоследствии многих еврейских писателей. С 1899 по 1936 г. венский писатель Карл Краус (1874—1936), крещенный подобно Гейне, издавал газету под названием «Факел», где сложился новый стандарт агрессивной сатиры, значительная часть которой была направлена против евреев, в том числе Герцля и Фрейда. «Психоанализ, – писал он, – это новейшая еврейская болезнь», а «подсознание – гетто для человеческих мыслей». Его злобная способность выискивать самое больное место была предметом восхищения и подражания в веймарской Германии, причем использовали ее самым провокационным образом, особенно Курт Тухольски (1890—1935) и журнал «Вельтбюне». У последнего был тоже небольшой тираж, 16 000 в 1931 г., но он вызвал сильный шум благодаря сознательным нападкам на все, что правые немцы считали для себя дорогим. Изданная в 1929 г. книга Тухольски «Германия, Германия превыше всего» была посвящена юстиции, церкви, полиции, Гинденбургу, социал-демократам и профсоюзным лидерам; в ней, в частности, был помещен блестящий фотомонтаж с немецкими генералами, озаглавленный «Животные смотрят на вас».
