Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Сражение при Доггер-банке
Одним из результатов этой операции стало то, что командующий флотом отказался от своего оборонительного психоза, хотя в тот момент мы еще не знали об этом.
Пока что, вплоть до конца месяца, мы продолжали ставить мины, ожидая нападения неприятеля. Разведка информировала нас, что британцы будут прилагать усилия, чтобы закрыть нам все выходы из Гельголандской бухты в Северное море блокшивами и минными заграждениями.
Но единственным воплотившимся в действие шагом противника стал, однако, довольно слабый рейд неприятельских подводных лодок, самолетов и минных заградителей. В первый раз заговорили противовоздушные орудия наших крейсеров и зенитки, расположенные в Куксхафене. Вражеские минные заградители начали устанавливать минные заграждения против наших подводных лодок в районе Амрум-банки у Гельголанда.
Девятнадцатого января 1915 года мы получили сообщение от одного из наших дозорных аэропланов, что значительные британские силы приближаются к Гельголанду с северо-запада. Подводным лодкам был отдан приказ образовать заградительную линию на пути подхода врага. Были также предприняты и другие оборонительные меры. Однако враг повернул на обратный курс еще до того, как мы вступили с ним в визуальный контакт, так что все наши старания оказались напрасными.
С минованием угрозы вражеского нападения командующий флотом вернул флот в обычное состояние готовности, которое давало возможность нашим судам не только вставать на текущий ремонт, но и проводить боевую подготовку в Балтийском море. Он также лично заверил командующего рекогносцировочными силами, что для линейных крейсеров не предвидится никаких операций наступательного характера в ближайшем будущем, так что адмирал Хиппер отправил «Фон дер Танн» участвовать в маневрах на Балтике.
Однако всего лишь несколько часов спустя адмирал фон Ингенол приказал адмиралу Хипперу взять обе бригады крейсеров и два дивизиона торпедных катеров и выйти в море 24 января для проведения рекогносцировки в направлении Доггер-банки. Операция эта, как стало известно позднее, родилась в голове контр-адмирала Эккермана, начальника штаба флота.
Помимо необъяснимого и неожиданного изменения намерений, приказ этот обеспокоил нас еще и в том отношении, что в нем ничего не было сказано о взаимодействии с основными силами флота, поддержка которых, в свете полученного 16 декабря опыта, была жизненно необходима. Ко всему этому, что было хуже всего, приказ об операции был передан по радио, несмотря на то что «Зейдлиц», на котором держал свой флаг командующий рекогносцировочными силами, стоял на якоре на рейде Вильгельмсхафена, куда он мог прекрасно быть передан визуальными средствами.
Уже в течение некоторого времени мы подозревали, что британцы перехватывают и расшифровывают наши радиосообщения. Для противодействия этому наши коды часто менялись, а все важные оперативные сообщения передавались особыми кодами. Однако, вне зависимости от того, какие коды были использованы, дешифровщик мог понять суть сообщения, имей он в своем распоряжении наши книги сигналов, вокруг которых и строились все коды.
Собственно говоря, британцы смогли заполучить в свое распоряжение экземпляр нашей книги сигналов, что произошло при довольно необычных обстоятельствах. Германский легкий крейсер «Магдебург» потерпел крушение в Финском заливе на первом месяце войны, и русские водолазы смогли разыскать среди его обломков и поднять боевую книгу сигналов. Позднее они передали ее британцам. С ее помощью, повозившись несколько часов, британские дешифровалыцики могли расшифровать любой из наших закодированных сигналов. Так что теперь переданный по радио приказ адмирала фон Ингенола, содержавший самые подробные данные о наших силах, задействованных в планируемом рейде, а также точное время и курс, стал известен британскому адмиралтейству еще до того, как мы снялись с якорей. Британцам оставалось только выбрать место, где им было удобнее всего нас перехватить, и собрать превосходящие нас по численности силы.
Перехват этот был осуществлен ими в то самое утро, когда мы вышли в море, так что мы даже не удивились, когда наши передовые дозоры на рассвете сообщили о визуальном контакте с британскими легкими крейсерами. Почувствовав неладное, адмирал Хиппер немедленно изменил курс к юго-востоку, по направлению к Гельголанду, чтобы не попасть в лапы британских линейных крейсеров поддержки, которые, скорее всего, скрывались где-то за британскими легкими крейсерами.
Разворот наших сил на новый курс был осуществлен довольно быстро, так что наши легкие силы оказались впереди и по другую сторону относительно курса неприятеля. Когда рассвело, стали ясно различимы пять линейных крейсеров адмирала Битти несколько позади и справа по курсу от трех наших линейных крейсеров и «Блюхера». Легкие боевые корабли обеих сторон были прикрыты более крупными кораблями.
Стрельба началась немедленно и на предельной дистанции, которая быстро сокращалась, поскольку британские корабли быстро нагоняли наши силы, скорость хода которых сдерживал старый «Блюхер». От большинства британских снарядов мы уклонились зигзагообразным курсом, но вот «Зейдлиц» получил попадание в корму, отчего обе его кормовые башни с 280-миллиметровыми орудиями вышли из строя. Погибло 159 членов экипажа. В крейсер попало еще два снаряда, но благодаря умелым действиям экипажа по борьбе с огнем и за живучесть корабля пожар был погашен и крейсер остался на ходу.
Однако «Блюхер», имевший более медленный ход и более легкую броню, оказался в трудном положении. Британские линейные крейсера сконцентрировали свой огонь на нем, поскольку он был последним в кильватерной колонне. Затем, вдобавок к граду снарядов, «Блюхер» был поражен торпедой ниже ватерлинии, отчего потерял управление и ход и стал дрейфовать.
Враг тоже не ушел невредимым, поскольку мы наблюдали разрывы наших снарядов, поражавших британские корабли. Британский флагманский корабль, шедший во главе колонны линейных крейсеров, замедлил ход и вышел из строя, сильно задымив. Офицеры «Мольтке» вроде бы видели, как он затонул, но в дыме и тумане ничего нельзя было как следует разобрать.
Рассчитывая на предельную дистанцию, на которой находились теперь от нас наши враги, адмирал Хиппер решил отдать приказ торпедным катерам атаковать неприятеля с тем, чтобы несколько облегчить положение «Блюхера». Но на этом этапе сражения только одному из торпедных катеров – из нашего 5-го дивизиона – удалось выпустить свою торпеду, и он оптимистично доложил, что она поразила один из вражеских линейных крейсеров.
Положение «Блюхера» было отчаянным. И никакой надежды на то, что основные силы нашего флота придут на помощь, хотя мы и дали им знать в тот момент, когда заметили вражеские корабли. Более того, легкий крейсер «Штральзунд» доложил о том, что он видит на горизонте густой дым, возвещающий приближение новых вражеских сил – по всей вероятности линкоров.
Британские линейные крейсера теперь обратили все свое внимание на беспомощный «Блюхер». Отчаявшись что-либо сделать, адмирал Хиппер дал приказ изменить курс к югу, чтобы отвлечь врага от «Блюхера», и как раз в этот момент капитан 1-го ранга Егиди, командир «Зейдлица», доложил, что не только его кормовые башни и артпогреба совершенно уничтожены пожаром, но подходят к концу и боеприпасы для баковых орудий.
Задерживаться долее у «Блюхера» значило подвергаться риску потерять другие корабли, а возможно, и все рекогносцировочные силы. С тяжелым сердцем адмирал Хиппер отменил свой предыдущий приказ и приказал продолжать следовать курсом на юг по направлению к Гельголанду. Мы плакали, глядя, как погружающийся в воду «Блюхер» скрывается в дыму у нас за кормой.
Враг нас не преследовал.
Наша скорбь по погибшему «Блюхеру» была больше еще и потому, что все команды кораблей считали, что ее можно было избежать, если бы приказ об операции был бы отправлен не по радио, во-первых; если бы флот ждал надлежащим образом в море, чтобы оказать нам помощь, во-вторых; и, в-третьих, если бы «Фон дер Танн» участвовал в операции, а не был вместо этого отправлен на рутинные маневры на Балтике.
