Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Общая хронология событий хорошо известна. 7–10 дней ушло на то, чтобы преодолеть 30–40 км «предполья» и выйти к главной линии укреплений, затем — две недели бесплодных и кровопролитных попыток прорыва. После этого — полтора месяца оперативной паузы. 11 февраля 1940 г. началось наступление, которое в первых числах марта закончилось окончательным прорывом финского укрепрайона и выходом Красной Армии к Выборгу.
Для достижения такого результата в состав войск Северо-Западного фронта, развернутого на Карельском перешейке, было включено 13 полков и 4 дивизиона артиллерии большой и особой мощности (это не эпитеты, а термины); к началу марта в составе фронта числилось 7 тыс. орудий и минометов, более 3 тыс. танков. Наступающая группировка израсходовала 46 тыс. выстрелов к 203-мм гаубице и 6 тыс. выстрелов к арт-системам особой мощности; всего же (т. е. не только на Карельском перешейке) за три месяца войны были израсходованы 79,7 килотонн (!) боеприпасов артиллерии. Разумеется, этого оказалось мало, и авиация добавила еще 22,6 килотонны бомб, в том числе 12 890 ФАБ-250 и 1677 ФАБ-500. [44]
Поработав калькулятором, мы выясним, что в среднем на один ДОТ «линии Маннергейма» было израсходовано 260 снарядов тяжелых гаубиц (калибра 203 мм и более). По самой скромной оценке (считая, что половина тяжелых фугасных авиабомб была израсходована на бомбардировку финских городов, что есть явное преувеличение) на каждый ДОТ было сброшено 36 бомб крупного калибра. На этом фоне про 104 тыс. авиабомб ФАБ-100, 1,8 миллиона снарядов к 122-мм и 152-мм гаубицам, а также 127 миллионов винтовочных патронов, израсходованных в ходе «зимней войны», можно и не вспоминать.
Вот при таком расходе материальных ресурсов прорыв «линии Маннергейма» занял месяц, а потери личного состава Северо-Западного фронта составили 40 тыс. убитых и 150 тыс. раненых (примерно половина общих потерь Красной Армии в финской войне). [45]
Северо-Западным фронтом командовал тогда командарм 1-го ранга (будущий маршал) С.К. Тимошенко. В мае 1940 г. он стал наркомом обороны СССР. Одной из двух армий Северо-Западного фронта командовал К.А. Мерецков, ставший после «зимней войны» генералом армии и начальником Генштаба Красной Армии. Именно эти два человека накануне Большой Войны отвечали за разработку самых главных, стратегических планов Красной Армии. И для них приведенные выше цифры не были значками на бумаге — это знание было дано им в самых отчетливых ощущениях. Своими глазами видели они груды трупов красноармейцев на подступах к финским ДОТам, собственными ушами слышали жуткий рев артиллерийской канонады. Стоит ли удивляться тому, что от несравненно более мощной «линии Молотова» они ожидали чего-то сопоставимого?
Танковые войска
Одними укрепрайонами, одной только обороной войну не выиграть. Устав Красной Армии формулировал эту мысль без тени сомнения: «Только решительное наступление на главном направлении, завершаемое окружением и неотступным преследованием, приводит к полному уничтожению сил и средств врага. Наступательный бой есть основной вид действий РККА» (ПУ-39, п. 10). Для сухопутных армий середины XX века основным инструментом ведения наступательного боя, преследования и окружения противника стали танковые войска.
Ни одна страна в мире не приложила такие огромные усилия — и не достигла таких огромных успехов — в деле создания этой ударной составляющей вооруженных сил, как Советский Союз. Ни одна из крупных военных держав мира не имела таких преград и трудностей в деле создания бронетанковых войск, какие имела Германия, которой по условиям Версальского мирного договора было вовсе запрещено производить танки или закупать их за рубежом. В то время (начало 30-х годов), когда в Советском Союзе уже было развернуто серийное производство танков и созданы первые в мире крупные бронетанковые соединения, немецкий рейхсвер проводил полевые учения с картонными макетами несуществующих танков. С какими же результатами в деле создания танковых войск подошли противники к июню 41-го года?
Элементарной частицей, из которой складываются танковые войска (но к которой отнюдь не сводится все их содержание!), является бронированная гусеничная машина, танк. На начальном этапе Второй мировой войны это была весьма убогая (в сравнении с тем, что появилось всего лишь через 3–4 года) машина: ни крепкой брони, ни огня, сопоставимого с огнем дивизионной или хотя бы полковой артиллерии, ни реальной способности к движению вне дорог. «Они были маломаневренны и легкоуязвимы для артиллерийского огня, работали на бензине и, следовательно, были легковоспламеняемы, имели недостаточно прочную броню». Абсолютно верная, реалистичная и трезвая оценка. Не согласиться с Маршалом Победы в данном случае нельзя. Правда, с одним важным уточнением: Жуков написал это про советские танки, забыв добавить, что немецкие были гораздо хуже.
В польской кампании (сентябрь 1939 г.) самым массовым «танком» вермахта был Pz-I. Это учебно-боевая 5-тонная танкетка, вооруженная двумя пулеметами винтовочного калибра; запущена в производство она была в первые годы после прихода Гитлера к власти в качестве замены картонных макетов, с которыми готовили ранее кадры будущих танковых войск Германии. В мае 1940 г. самым массовым танком в боевых частях вермахта стал 9-тонный Pz-II (в составе 10 танковых дивизий, разгромивших тогда Францию и ее союзников, было 880 танков этого типа); второй по численности была все та же убогая танкетка Pz-I (643 единицы).
По бронированию «двойка» вполне соответствовала советскому Т-26, такая же тонкая (14,5 мм) броня, пробивавшаяся любой противотанковой пушкой, а с близких дистанций — и противотанковым ружьем или короткоствольными полковыми пушками. Двигатель бензиновый, по авторитетному мнению маршала — «легко воспламеняемый»; узкие гусеницы, весьма условная проходимость по бездорожью. Самое же главное — удивительно слабое вооружение. Pz-II был вооружен 20-мм автоматической «пушкой» (что примечательно, в советских документах первых недель войны этот танк обычно описывается как «легкий танк с крупнокалиберным пулеметом»). 20 мм — это типичный калибр авиационных пушек, и для того, чтобы пробить тонкий дюралевый лист обшивки вражеского самолета, такого калибра хватало. В Советском Союзе 30-х годов никому и в голову не пришло вооружать подобным образом танки или тяжелые бронемашины; осколочно-фугасное действие 20-мм снарядика (вес 90–130 г) ничтожно мало, поразить что-нибудь он был способен лишь при прямом попадании.
«Германия вступила во Вторую мировую войну, имея смешное количество плохих танков» (В. Суворов). Лучше не скажешь. Именно с такими танками вермахт за несколько недель в пух и прах разгромил французскую армию (не самую слабую в Европе) и ее союзников. Как такое стало возможным? Ответ на этот вопрос хорошо известен. Очень важно подчеркнуть, что известен он был задолго до гитлеровского «блицкрига»; этот ответ записан во все боевые уставы, его обязан был выучить наизусть выпускник краткосрочных 6-месячных курсов младших командиров.
Концентрация сил и взаимодействие родов войск. Старые как мир, не отменяемые никакими чудесами техники, основополагающие принципы военного дела. Немцы грамотно использовали имевшееся у них «смешное количество плохих танков».
На уровне стратегии немцы проявили свою приверженность идее концентрации сил тем, что из имевшихся у них 156 дивизий для войны с Францией и ее союзниками выставили 136. На огромных пространствах Дании, Польши, Чехословакии, Австрии и собственно Германии было оставлено всего 13 дивизий (еще 7 дивизий вели боевые действия в Норвегии). На оперативном уровне принцип концентрации сил был реализован с той же неуклонной решимостью: в полосе главного удара, на фронте в 130 км от Льежа до Седана, было сосредоточено 7 танковых дивизий из 10 и 5 моторизованных дивизий из 5. Мало этого — 15 мая на участок прорыва были переброшены еще 2 танковые дивизии из Бельгии. На уровне тактики (боя) танковая дивизия вермахта (а в мае 1940 г. в ней было порядка 270 танков) наступала на участке фронта шириной всего в несколько километров, т. е. в полосе обороны пехотного полка противника.
