Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.) - Софинов Павел Георгиевич
Положение, действительно, невиданное в истории!
Ничего, конечно, из этой наглой затеи не получилось. Советское командование категорически потребовало выдачи мятежников, и лейтенант Балк, скрепя сердце, вынужден был расстаться со своими «военнопленными».
22 июля ярославское восстание было окончательно ликвидировано, и советские власти приступили к восстановлению нормальной жизни в городе.
Таким образом, ставка империалистических государств на заговорщическую организацию Савинкова полностью провалилась, а сам Савинков вынужден был бежать из Советской России. С этого момента «Союз защиты» перестал существовать [87].
3. Ликвидация мятежа левых эсеров в Москве
На 4 июля 1918 г. в Москве было назначено открытие V Всероссийского съезда Советов.
Трудные и тревожные дни переживала советская столица в это время. Не хватало продовольствия. 3 июля по карточкам на пять талонов было выдано только по восьмушке хлеба. Враги Советской власти, спекулируя на голоде, вели бешеную борьбу против большевиков и диктатуры пролетариата.
В конце июня эсеры и меньшевики попытались спровоцировать всеобщую забастовку московских предприятий. Забастовка провалилась благодаря энергичной разъяснительной работе московских коммунистов и высокой сознательности пролетариата столицы. Тогда контрреволюционные элементы прибегли к организации провокационных налетов на жилища рабочих, главным образом на окраинах. 2 июля они подожгли товарные склады на станции Симоново. Пожар бушевал весь день, обволакивая дымом город. В ночь на 4 июля, за день до открытия съезда, под сценой Большого театра была обнаружена адская машина.
Несмотря на все козни врагов, съезд открылся в намеченное время — 4 июля. Подавляющее большинство делегатов целиком поддерживало внутреннюю и внешнюю политику ленинского Совета Народных Комиссаров. Известие о ярославском мятеже вызвало горячее возмущение посланцев трудящихся. Только одна группа делегатов съезда не выражала возмущение по поводу ярославских событий. Эта группа состояла из левых эсеров. Сообщение из Ярославля она восприняла как давно ожидаемый сигнал…
Успешное осуществление аграрной политики Советской власти, повсеместная организация комбедов вызывали бешеное сопротивление кулачества. Партия левых эсеров, выражавшая интересы кулаков, также активизировала свою деятельность. Чувствуя, что абсолютное большинство делегатов V съезда Советов поддерживает большевиков, левые эсеры решили путем мятежа захватить власть в свои руки.
В середине дня б июля виднейшие деятели партии левых эсеров— Спиридонова, Камков, Карелин, Саблин и другие собрались в Трехсвятительском переулке (ныне Большой Вузовский), у Покровских ворот, в здании, занимаемом отрядом ВЧК. Отрядом ВЧК командовал левый эсер Попов. Под его охраной левоэсеровские главари обсуждали злодейский план свержения Советской власти [88].
В это же самое время к зданию немецкого посольства в Денежном переулке медленно подошел автомобиль. Из машины вышли два человека. Предупредив шофера, чтобы он не заглушал мотора и не пугался, когда услышит выстрелы, они направились в посольство, бережно поддерживая портфели. В посольстве прибывшие отрекомендовались представителями ВЧК и предъявили свой мандат. В нем говорилось:
«Всероссийская Чрезвычайная комиссия уполномочивает ее члена Якова Блюмкина и представителя Революционного Трибунала Николая Андреева войти в переговоры с господином германским послом в Российской республике по поводу дела, имеющего непосредственное отношение к господину послу» [89].
Далее следовали подписи председателя Всероссийской Чрезвычайной комиссии Дзержинского и секретаря Ксенофонтова. Документ был скреплен печатью ВЧК.
Прибывших провели в приемную, где их встретили первый советник посольства Рицлер и исполнявший должность военного атташе лейтенант Мюллер. Рицлер заявил, что он уполномочен послом вести переговоры по всем вопросам, однако Блюмкин настойчиво потребовал приглашения самого графа Мирбаха. Когда тот пришел, ему были предъявлены документы, уличающие офицера австрийской армии Роберта Мирбаха, якобы родственника графа, в шпионаже против Советской России. Просмотрев документы, Мирбах сказал, что он не имеет ничего общего с этим офицером и что это дело для него совершенно чуждо. Рицлер в свою очередь предложил прекратить разговор и дать письменный ответ через Нар-коминдел. Тогда молчавший до сих пор Андреев сказал:
— По-видимому, послу угодно знать меры, которые могут быть приняты против него?
Блюмкин повторил этот вопрос, на что Мирбах ответил утвердительно.
— Это я вам сейчас покажу, — сказал Блюмкин и, выхватив из портфеля револьвер, выстрелил в Мирбаха, затем в Рнцлера и Мюллера. Мирбах вскочил с кресла и бросился в соседнюю комнату. Вдогонку ему вновь прогремели выстрелы и была брошена бомба.
Убедившись, что посол убит, провокаторы выпрыгнули в окно и сели в автомобиль. Машина сорвалась с места и увезла преступников в отряд Попова, в Трехсвятительский переулок.
В момент совершения этого преступления председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский находился в здании Чрезвычайной комиссии. Он собирался на съезд Советов, когда позвонил В. И. Ленин и сообщил, что убит германский посол Мирбах. Еще не ясно было, кто произвел это провокационное покушение, но политический смысл его был совершенно очевиден. Убийство посла могло быть на руку только тем, кто стремился спровоцировать войну между Советской Россией и Германией, т. е. англо-французским империалистам и их агентам. События в Денежном переулке грозили тяжелыми последствиями для Советской республики. В. И. Ленин предложил Ф. Э. Дзержинскому произвести самое тщательное расследование, установить личность убийцы и арестовать его.
Взяв с собой следователей, Ф. Э. Дзержинский немедленно отправился в здание немецкого посольства. Здесь ему показали документ, с помощью которого преступники проникли в помещение. Одного взгляда на эту бумажку было достаточно для того, чтобы стала ясной вся гнусность провокации: удостоверение было подложным, подписи Дзержинского и Ксенофонтова подделаны, но печать была настоящей, она хранилась у заместителя председателя ВЧК левого эсера Александровича. Без его ведома печать не могла быть использована для оформления подложного документа. Так прояснились обстоятельства убийства Мирбаха и была обнаружена первая группа лиц, принимавших участие в этой провокации.
Непосредственный исполнитель террористического акта Блюмкин был из тех «революционеров», которые не имеют никакого отношения к революции. В начале июня 1918 г. по настоянию фракции левых эсеров ВЦИК он был принят на работу в ВЧК в качестве заведующего одного из отделений отдела по борьбе с контрреволюцией. Благодаря заступничеству и поддержке Александровича Блюмкин протащил в отделение еще несколько эсеров, в том числе и фотографа Андреева, фигурировавшего в подложном удостоверении в качестве «представителя Революционного Трибунала».
В конце июня к Ф. Э. Дзержинскому стали поступать сведения о подозрительном поведении Блюмкина. Решением коллегии ВЧК 1 июля он был отстранен от работы, а отделение — расформировано. Таким образом, к моменту совершения преступления Блюмкин и Андреев фактически не являлись сотрудниками ВЧК, хотя впредь до окончания проверки поступивших на них жалоб и оставались в ее распоряжении.
Выйдя из немецкого посольства, Ф. Э. Дзержинский отправился в отряд Попова, куда, по полученным от сотрудников ВЧК сведениям, скрылся Блюмкин. В отряде царило необычайное оживление. Во дворе и в помещениях толпились вооруженные матросы, многие из них были пьяны и громко разговаривали, размахивая руками, у некоторых на пальцах сверкало по три-четыре золотых кольца. Другие возились с консервными банками, тащили со склада по две пары сапог, белье, связки баранок…
