Drang nach Osten. Натиск на Восток - Лузан Николай (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Дух того поколения и того сурового, но захватывающе интересного времени передал человек, которого трудно заподозрить в симпатии к советской власти. Ниспровергатель царизма, министр во Временном правительстве А. Керенского и непримиримый противник советской власти Б. Савинков, оказавшись в ловушке ОГПУ, позже 27 августа 1924 г. на судебном заседании, носившем открытый характер, полностью признал свою вину. Его последнее слово не похоже на выступление подсудимого, скорее, оно может быть названо завещанием всем тем, у кого нет и не может быть другой Родины, кроме России!
«…Я полностью и безоговорочно признаю только Советскую власть и никакую другую. Каждому русскому, кто любит свою страну, я, прошедший весь путь этой кровавой, тяжелой борьбы против вас, я, отрицавший вас, как никто другой, я говорю ему: если ты русский, если ты любишь свой народ, ты поклонишься в пояс рабоче-крестьянской власти и безоговорочно признаешь ее» [62].
Нет оснований не верить в искренность этих слов. Русский патриот и борец против любой диктатуры, не один раз смотревший смерти в глаза, Б. Савинков в такие минуты вряд ли стал бы кривить душой.
Другой видный деятель белой эмиграции В. Шульгин — тот самый, что принимал отречение у императора Николая II, — также отмечал эту особенность русской души — в годину испытаний и смут не держать зла на бездарных, жестоких или безвольных правителей, а, презрев все, спасать своих близких, свой дом и свое Отечество.
23 декабря 1925 г. В. Шульгин по нелегальному каналу, организованному советской контрразведкой, в рамках операции «Трест» въехал в Россию. В поисках сына он побывал в Ленинграде, Москве и Киеве. Да, все это время он находился под негласным наблюдением сотрудников ОГПУ или агентов, но они не закрывали ему глаза и не затыкали рот. В. Шульгин, при всей своей ненависти к большевикам, сумел разглядеть то, что не хотели видеть многие из его единомышленников.
В 1919 г. ему пришлось бежать из истерзанной войной и разваливавшейся на части некогда могущественной империи. Спустя всего шесть лет, В. Шульгин снова увидел отблески ее будущего величия. Среди ужасающей разрухи и бедности, смотревших на него со всех углов, он узрел то, что не могли видеть сотни тысяч русских, выброшенных революцией на задворки империи. Перед ним была новая Россия, поднимавшаяся из мглы невежества и разрухи.
Как истинно русский человек, В. Шульгин почувствовал сердцем ту могучую народную энергию, что пробудила революция в людях. Страна на глазах сосредотачивалась для фантастического рывка в будущее. Впоследствии, будучи за границей, он так вспоминал об этом: «…Я думал, что я еду в умирающую страну, а я вижу пробуждение мощного народа…Я был глубоко потрясен всем тем, что увидел на первых порах, и той громадной разницей, которая произошла в культурном отношении» [63].
Об том же пишет и непосредственный участник Великой Отечественной войны И. Устинов. Даже он, повидавший в своей жизни всякого, поражался силе духа советского человека и его, казалось, неисчерпаемым физическим возможностям в экстремальной ситуации. Оказавшись в немецком котле во второй раз, теперь уже под Вязьмой, Иван Лаврентьевич, а вместе с ним бригадный комиссар Н. Лебедев не растерялись, объединили вокруг себя окруженцев и в течение 20 дней с тяжелыми боями пробились к своим. Не успели они расположиться на привале, как их ждал приказ вступить в бой с противником, рвавшимся к Москве.
«…Все расслабились. Радовались завершению мук и страданий. Но наше блаженство вскоре закончилось. Я, теперь уже руководитель отряда (Лебедев убыл госпиталь. — Прим. авт.), был вызван к командиру прибывшего артиллерийского полка. Как-то второпях заслушав мой доклад, он рекомендовал незамедлительно ускоренным темпом отходить в район Березино и занять новую позицию.
Может ли современный читатель понять состояние солдат, прошедших, как говорится, огонь, воду и медные трубы, видевших смерть, переживших голод и холод, тревогу за судьбу Отечества, не успевших хоть немного отдохнуть, когда они услышали команду: «Построиться!»
Даже сейчас, спустя много лет, приходится удивляться, как в то время удалось всю эту массу ослабевших и озлобленных людей вновь вывести на холод из тепла и почти домашнего уюта, поставить в воинский строй и заставить двигаться дальше к неведомой цели» [64].
И Он — могучий, великий русский народ, а не И. Сталин, не считаясь с ценой и не пеняя советским вождям за их грубые просчеты и безумные эксперименты над собой и страной, выстоял в суровую годину, дошел до Берлина и в ликующем, цветущем мае 1945 г. вбил осиновый кол в гроб фашизма.
Сухие факты опровергают домыслы тех, кто всячески стремится умалить Его подвиг и измазать, извалять в гнусных домыслах Великую Победу. За годы войны в жерновах Красной армии было перемолото: «…600 гитлеровских дивизий, в то время как объединенная коалиция англо-американо-французских войск, в основном, пленила 176 дивизий, личный состав которых в подавляющем своем большинстве был уже деморализован. На советско-германском фронте потери гитлеровцев составили: в личном составе — 72 %, в технике — 75 %» [65].
Часть 4. Щит и меч
Свою и, существенную, роль в сбережении Красной — Советской — армии и обеспечении ее боеспособности, а в конечном итоге страны сыграли органы государственной безопасности и военной контрразведки, в частности, Особые отделы НКВД СССР, с 19 апреля 1943 г. по май 1946 г. — Главное управление контрразведки Народного комиссариата обороны Смерш (ГУКР НКО Смерш) в годы Великой Отечественной войны осуществляли оперативно-розыскную деятельность в Красной армии и на флоте, проводили масштабную зафронтовую разведывательно-боевую работу против спецслужб Германии и ее сателлитов, а также по поручению правительства СССР осуществляли специальные мероприятия. В этой борьбе советские спецслужбы вышли абсолютными победителями. О чем говорят сухие факты и сами побежденные.
За время войны контрразведчики выявили более 30 000 шпионов, 6 000 террористов и около 3 500 диверсантов; провели 193 радиоигры, в результате которых на советскую территорию было выведено свыше 400 кадровых сотрудников и агентов гитлеровских спецслужб; разоблачили более 80 000 военных преступников; профильтровали 5 016 935 военнопленных и 5 290 183 советских граждан, оказавшихся в плену. Подобных результатов не смогла добиться ни одна спецслужба мира.
Вершиной оперативного мастерства контрразведчиков стали радиоигры с противником. За годы войны таких операций было проведено 183. Подобного размаха не знала ни одна спецслужба мира. В ходе них до гитлеровского командования доводилась стратегическая дезинформация, сыгравшая важную роль в успехе ряда крупных военных операций — битвы под Курском и в освобождении Белоруссии. Наряду с введением противника в заблуждение относительно стратегических и тактических планов советского командования сотрудники Смерш выманили на нашу территорию 400 кадровых сотрудников и агентов спецслужб Германии — абвера и «Цеппелина». Часть из них была перевербована и затем использовалась в операциях. Другим немаловажным результатом радиоигр стало то, что ни один патрон не выстрелил, и ни один килограмм взрывчатки противника не сработал.
«Загадка» для Гиммлера и «Монастырь» для Канариса
Особое место среди этих операций занимает радиоигра «Загадка». Санкционировал ее 27 июля 1943 г. начальник ГУКР Смерш НКО СССР В. Абакумов. Завершилась она 7 апреля 1945 г. В ходе нее до высшего гитлеровского командования было доведено 5 стратегических дезинформаций, оказавших определенное влияние на Курское и другие сражения на Восточном фронте. Кроме того, советским контрразведчикам удалось предотвратить террористический акт против наркома путей сообщений СССР Л. Кагановича.
