Польский крест советской контрразведки (Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович
Преобразования военного аппарата управления продолжались. В середине декабря 1918 г. состоялось решение РВСР о создании Западного военного округа (ЗВО). Однако документов, подтверждающих учреждение отдела Военного контроля округа, обнаружить пока не удалось [147]. Можно только предположить, что борьба в Москве между руководством военного и чекистского ведомств за создание у себя единого аппарата контрразведки (путем слияния центральных аппаратов отдела Военного контроля и Военного отдела ВЧК, а также подчиненных им органов) помешала быстрому налаживанию соответствующей структуры в ЗВО. Только 4 января 1919 г. председатель Особого отдела М.С. Кедров подписал и направил во все органы Военного контроля, губернские, фронтовые и армейские ЧК приказ № 1, которым предписывалось немедленно приступить к слиянию и образованию объединенных особых отделов [148]. Специальным постановлением Президиума ВЦИК от 6 февраля 1919 г. было утверждено «Положение об особых отделах». В нем был дан перечень новых органов, но особых отделов военных округов в нем не оказалось. Однако исследователь истории военной контрразведки Беларуси В. Надтачаев обнаружил документы, свидетельствующие о существовании в январе 1919 г. Могилевского губернского Особого отдела Западного военного округа и даже указание на адрес ОО ЗВО — г. Смоленск, ул. Полицейская, 16 [149]. Но последний просуществовал очень недолго — до начала февраля, когда на его базе был образован Смоленский губернский Особый отдел. Понятно, что столь скоропалительные реорганизации не способствовали разворачиванию оперативной и следственной работы контрразведки против спецслужб Польши и подпольных ячеек ПОВ.
Немногим стабильнее были губернские чекистские структуры Западной области. Они зависели в основном от территориальных изменений — увеличения числа районов, где устанавливалась советская власть в ходе продвижения Красной армии. Чекисты достаточно активно боролись с контрреволюционными элементами. В частности, в июне 1918 г. они разоблачили подпольную организацию генерала М. Дормана, которая являлась филиалом монархического союза «Наша Родина» [150]. Сам генерал возглавлял штаб Западного участка завесы и привлекал в ряды подпольщиков бывших офицеров, поступивших на службу в Красную армию. На основании постановления Западной областной ЧК генерал был расстрелян 17 сентября 1918 г. Как видим, ЧК распространяла свою деятельность не только на гражданское население, но также на армию и ее штабы. Однако непосредственно борьбой с иностранным шпионажем она не занималась, оставляя данное направление работы достаточно слабым органам военной контрразведки. И это при том, что Западная областная ЧК имела в немецкой зоне оккупации несколько десятков своих агентов. Вероятно, усилия этих агентов были сконцентрированы на выявлении контрабандных операций, которые в это время приобрели невиданный размах. Небольшой приграничный город Орша стал главным центром контрабандистов.
Среди арестованных за контрабанду нередко встречались поляки, включая, видимо, и тех, кто участвовал в националистических подпольных организациях. Но задача вскрыть их разведывательно-диверсионную работу перед чекистами не стояла.
Во второй половине февраля 1-й Всебелорусский съезд Советов, а за ним и 1-й съезд Советов Литвы постановили образовать Литовско-Белорусскую Республику (ЛитБел). В числе вновь создававшихся государственных структур были и органы безопасности в виде губернских ЧК. Но на деятельности чекистских органов сказывались некоторые сепаратистские тенденции местных советских властей. Дело дошло до того, что Ф. Дзержинский был вынужден поставить на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) 18 апреля 1919 г. (то есть спустя немногим более месяца после образования ЛитБела) вопрос о несанкционированной ликвидации губчека в пределах Литовско-Белоруской Республики. Было выработано решение об указании местным партийным и советским структурам на их ошибочные действия, на необходимость восстановления губернских ЧК и постановки их в зависимость от ВЧК [151]. Однако заметных шагов в данном направлении сделано не было. Поэтому глава ВЧК 3 мая вновь обратился за помощью к Оргбюро. Члены этого партийного органа постановили: «…предложить ВЧК, чтобы представитель ВЧК был отправлен в Белоруссию для организации губернских ЧК» [152].
Советские и партийные власти Литовско-Белорусской Республики предприняли попытку создать зависимый только от них орган безопасности и контрразведки, не придерживаясь при этом основополагающих организационных указаний ВЧК. Так, из акта комиссии, расследовавшей обстоятельства сдачи Вильно, видно, что правительство ЛитБела не считалось с Реввоенсоветом белорусско-литовской армии, создало свой РВС и Особый отдел при нем. Этот орган состоял из лиц, которые вообще не имели опыта чекистской работы. Никакими инструкциями из Москвы по организационным и оперативно-следственным вопросам они не руководствовались. Конспирация в работе данного Особого отдела отсутствовала вообще, а все секретные сотрудники оказались контрреволюционно настроенными бывшими офицерами. При взятии города они сразу перешли на сторону польских легионеров [153]. Начальник Особого отдела Бурцев поспешно бежал из Вильно 19 апреля вместе с 12 подчиненными и скрылся в неизвестном направлении. Оправдываясь перед следственной комиссией и соглашаясь с ее выводами, заместитель наркома внутренних дел Литовско-Белорусской Республики Долецкий заверил, что в будущем поставит на должную высоту работу по борьбе с контрреволюцией и шпионажем [154]. Оправдывался и бывший заместитель наркома по национальным делам РСФСР С. Пестковский, которому еще в феврале 1919 г. было поручено лично заняться организацией Особого отдела для борьбы с контрреволюцией и спекуляцией при Комиссариате юстиции Литовско-Белорусской Республики. Заметим, что Долецкий вообще не говорит о борьбе со шпионажем. Этот факт еще раз подтверждает полное игнорирование местными властями нормативных документов ВЧК и даже постановления ВЦИК от 6 февраля об особых отделах и их задачах.
Справедливости ради следует сказать об активной работе Пестковского по раскрытию ячеек ПОВ в Вильно. Процитируем соответствующий фрагмент его доклада следственной комиссии. «В середине марта, — писал Пестковский, — с помощью агента в ПОВ (бывшего польского легионера. — А.З.) приступили к ликвидации польской военной организации. В ночь с 13 на 14 марта арестовали около 20 человек из числа интеллигенции и буржуазии, а также офицеров Красной армии, состоящих в связи с легионерами». Сотрудникам [155] Особого отдела удалось обнаружить много удостоверений личности, контрреволюционные воззвания, военные документы. Среди арестованных оказались: назначенный польскими военными властями комендантом Вильно Пан-Помарницкий, делопроизводитель штаба 1-й бригады Западной дивизии Маевский (агент ПОВ), содержательница главной конспиративной квартиры Шиманская, командир корейской роты Западной дивизии Трачик и др. После завершения удачной операции Пестковский уехал в Москву с отчетом, а работа Особого отдела практически остановилась.
На заседаниях правительства шли дебаты по поводу подчиненности Особого отдела ЛитБела. Отсутствие четко определенной схемы негативно сказывалось на комплектовании его кадрами, финансировании и постановке задач. Победили те, кто стоял за передачу отдела из Наркомата юстиции в НКВД. Это было перед самым захватом города поляками, и вновь развернуть свою деятельность Особый отдел не успел. Только что назначенный начальником коммунист Ф.М. Сенюта успел лишь захватить с собой кассу отдела и спешно эвакуировался [156]. Сохраненные финансовые средства член Совета обороны И. Уншлихт использовал на воссоздание Особого отдела в мае 1919 г. На заседании Совета обороны Литовско-Белорусской Республики 30 апреля 1919 г. было принято решение организовать Особый отдел в преддверии взятия Вильно [157]. Учтя организационную неразбериху начала апреля, решили создавать его при Наркомате по военным делам и в обязательном порядке включить в его состав тех, кто уже имел опыт работы в ЧК. Кроме того, члены Совета обороны обратились в ЦК польской Компартии с просьбой выделить для Особого отдела не менее 40 человек, обучающихся в военной инструкторской школе. По настоянию Ф. Дзержинского ЦК РКП(б) 3 мая 1919 г. одобрил образование Чрезвычайной комиссии Литвы и Белоруссии. Первым председателем ее стал В.А. Богуцкий, однако вскоре (не позднее 27 мая) его сменил И.В. Тарашкевич. К 14 мая в составе ЧК Литвы и Белоруссии уже функционировал Особый отдел [158]. В число его задач входила и борьба с польской агентурой. Одним из первых дел в этом направлении явились успешная разработка и следствие по факту взрыва моста через реку Плисса. Были арестованы и изобличены польские диверсанты Мочанин и Станкевич. При обыске у них нашли еще несколько подготовленных бомб. Коллегия ЧК приговорила их к расстрелу, и приговор был приведен в исполнение [159]. Удалось выявить и захватить склад с оружием, приготовленным для восстания. Во всех этих операциях участвовал инструктор ВЧК Зинде. Одновременно он принимал меры по внедрению в практику работы ЧК Литвы и Белоруссии организационных и оперативных директив ВЧК [160]. Специально для получения инструкций и практических указаний в Москву, в ОО при ВЧК, был направлен заведующий местным Особым отделом. Для работы в ЧК ЛитБела из ВЧК командировали опытных сотрудников и их назначили руководить наиболее важными подразделениями: Юридическим, Секретно-оперативным и Особым отделами.
