Танковые войны XX века - Больных Александр Геннадьевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Однако вернемся во Францию. Наступление на Западном фронте началось утром 10 мая 1940 года, и развивалось оно не совсем так, как планировали немцы, и не совсем так, как сегодня пишут историки.
Сначала мы расскажем о действиях той самой 9-й танковой дивизии, которая была предоставлена самой себе. Битвы в Голландии не получилось. Немецкие войска практически без сопротивления прошли всю страну и уже 15 мая были в Гааге. Честно говоря, не слишком высокий темп наступления, хотя он вполне объясним. 18-я армия состояла из пехотных дивизий, а голландское направление вообще считалось второстепенным. Если позволить себе некоторый вульгаризм, Гитлер решил захватить эту страну «до кучи», чтобы не оставлять у себя в тылу инородное включение. Все равно никакой пользы от нейтральных голландских портов в Первую мировую войну Германия не получила, и резонно было на всякий случай поставить их под свой контроль. Незначительности операции соответствовали и незначительные силы, выделенные для нее. 9-я танковая дивизия была чуть ли не самой слабой в Вермахте — всего 158 танков. Сравните хотя бы с 10-й танковой дивизией, переданной Гудериану, в ее составе числилось более 260 танков. Но именно в Голландии сработала формула «самолет плюс танк равняется блицкриг», хотя в данном случае речь идет не об авиации поля боя, да и танки использовались не совсем по назначению. Кстати, даже эта слабая дивизия по ходу дела сумела отшвырнуть в сторону 7-ю армию генерала Жиро, даже не заметив этого, хотя Жиро имел несколько механизированных дивизий и достаточное количество танков.
Немцы не сумели с ходу взять Амстердам, поэтому генерал Штудент, командовавший операцией, придумал новаторский план.
9-ю танковую дивизию, которой предстояло штурмовать город, должны были поддерживать не пикировщики, хотя они имелись, а горизонтальные бомбардировщики Не-111 из состава KG 54. Бомбить им предстояло не голландские позиции, а жилые кварталы. Сказано — сделано. 14 мая утром Роттердам подвергся ожесточенному налету, было сожжено около 25 000 домов, и уже к вечеру 9-я танковая дивизия торжественно вступила в город. Как мы видим, блицкриг временами принимал довольно причудливые формы. Однако немцы не сумели просчитать даже самых ближайших последствий своих действий. Если до сих пор британская авиация по-джентльменски бомбила только военные объекты на территории Германии, то теперь она начала сыпать бомбы на все, что только видела. И завершилось это для немцев налетами на Гамбург и Дрезден…
В тот же самый день, 10 мая, начали наступление и главные силы Вермахта. Группа армий «А» начала свое движение через Арденны и к 12 мая дошла до Мааса. Это стало неожиданностью как для французского командования, так и для немецкого. Пехотные генералы по обе стороны фронта убедили себя, что это будет возможно не ранее чем на девятый день войны. Но ведь шла уже война моторов, а не война людей! Причем германские генералы, оценивая эти события, допустили серьезную ошибку, которая аукнулась им много позднее — в 1944 году. Они убедили себя в том, что прорывались через Арденны с боем, хотя тот же Гудериан в своих воспоминаниях описывает лишь пару незначительных стычек с пограничными постами.
Здесь нам придется сделать небольшое отступление. К сожалению, история танковой войны в период с 1939 по 1945 год фактически выглядит суммой биографий Эрвина Роммеля и Гейнца Гудериана. Ну, говорить о вкладе английских или американских генералов мы не будем, не стоит курей смешить. Однако даже наши историки свои работы пишут так хитро, что операции Катукова представлены победами местного значения, а для немецких историков Герман Гот кажется не более чем танцовщиком кордебалета.
Основные силы союзников сразу начали выдвигаться в Бельгию, загоняя самих себя в капкан. Вспомните, что первый крупный котел на Бзуре тоже был результатом попытки поляков наступать, а вовсе не каких-то изощренных маневров немецких танковых дивизий. Но этот грандиозный котел пока еще был в будущем. А реальность была такова, что впервые танковые войска — мы подчеркиваем, именно танковые войска — показали себя реальной силой. Французская 9-я армия генерала Корапа, попав под удар немецкого танкового молота, просто рассыпалась. Он действовал по канонам прошлой войны. Пехота неспешно маршировала к Маасу, прикрываясь кавалерийской завесой. Правда, ему были не чужды влияния времени. Корап выслал вперед целых два батальона на грузовиках!
Вот они первыми и попали на зуб немецким танкам. XV корпус генерала Гота испытывал определенные сложности при форсировании Арденн. 5-я танковая дивизия завязла на узких лесных дорогах, но 7-я дивизия первой вышла к Маасу в районе Динана. Впрочем, это неудивительно, ведь командовал не кто иной, как Эрвин Роммель. Наступавшие южнее корпуса Рейнхардта и Гудериана никак не могли поделить дороги, и потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, что Гудериан наступает на Седан, а Рейнхардт выдвигается к Живэ. Опять же повторю: к 1944 году немцы обо всем этом хаосе забыли. Или слишком успешная операция осталась в памяти как цепь сплошных побед?
Дальнейшие события известны в основном по описаниям стремительного рейда Гудериана к побережью, завершившегося окружением целой группы армий союзников. Действительно, корпус Гудериана сыграл видную роль, но не меньшее значение имели также действия корпусов Рейнхардта, Гота и Геппнера. Кстати, во многом именно благодаря им Гудериан мог позволить себе такие вольности, ведь фактически ему приходилось беспокоиться только о своем южном фланге. Северный был надежно прикрыт.
Правда, если присмотреться повнимательней, то эта задача оказывается далеко не простой. Ведь корпусу Гудериана в составе трех дивизий пришлось отбивать атаки целой армии генерала Хюнтцигера. Конечно, эти атаки были разрозненными и неорганизованными, но ведь целая армия! Да и позднее Гудериану пришлось иметь дело со спешно формируемыми резервными армиями — сначала 6-й, а потом еще и 7-й. И все-таки главные события разыгрались чуть севернее, в полосу действий XV корпуса Гота.
Итак, именно корпус Гота первым вышел к Маасу уже 11 мая, но историки, разумеется, написали, что сделала это 7-я танковая дивизия Роммеля. Впрочем, красиво расписанный план «Гельб» хорошо выглядел только на бумаге. Реальность несколько отличалась от задуманного, и немцы могли бы столкнуться с серьезными проблемами, если бы только им на помощь опять не пришел противник. Корпус генерала Рейнхардта завяз на узких лесных дорогах и оказался позади 2-й танковой дивизии Гудериана. То есть даже простой проход через Арденны оказался не столь уж простым. Но к 1944 году эти события выветрились из памяти немецких генералов. Командующий французскими ВВС генерал д’Астье докладывал: «Крупные моторизованные и танковые силы замечены у Мааса вокруг Динана, Живе и Бульона». Но, похоже, французское Верховное командование просто растерялось, потому что д’Астье получил приказ атаковать немецкие силы только в полосе 2-й армии Хютцигера.
А тем временем на рассвете 12 мая Роммель форсировал Маас, отогнав французские кавалерийские дозоры. Причем генерал проявил свойственную ему предприимчивость, использовав подвернувшийся под руку 31-й танковый полк из состава 5-й танковой дивизии. Ему отчасти повезло, потому что совершенно случайно переправа была организована на стыке между II и XI французскими корпусами, и их командиры узнали об этом с большим запозданием.
Положение в секторе корпуса Рейнхардта было более запутанным, потому что он никак не мог протащить свой корпус сквозь лесной массив. Но все-таки 6-я танковая дивизия сумела вырваться к Маасу и форсировать его, также отогнав кавалерию французов. И напомним, что в этот день корпус Гудериана только вышел к реке в районе Седана, а форсировать Маас он собирался лишь 13 мая. Если мы посмотрим на карту, то теперь увидим значительно более согласованные действия германских танковых корпусов. (Помню-помню, сам писал, что они пока еще не танковые. Но будем, как советовал Козьма Прутков, зрить в корень.) Если в Польше танковые дивизии сразу разбрелись в разные стороны, то сейчас они двигались как единое целое. Даже не подчиненный Клейсту корпус Гота координировал свои маневры с соседним корпусом Рейнхардта.
