Тайная история масонства - Платонов Олег Анатольевич (читать книги регистрация TXT) 📗

Одной из разновидностей такого мистического рационализма является радикализм, или, как его в старину называли, якобинство. Это не только политическая партия — это целое миросозерцание, скорее всего религия, где на месте божества поставлено «человечество», а догматами служит высокопарная и вздорная болтовня, известная под названием «бессмертных принципов 1789 года».

Вот такое-то якобинское масонство было к нам занесено при Императоре Александре I офицерами оккупационного корпуса. Оно не только породило заговор декабристов, самый сумасбродный и беспочвенный бунт, который когда-либо существовал, но и наложило неизгладимую печать на процесс мышления нашей дряблой, подражательной русской интеллигенции вплоть до наших дней.

После Высочайшего повеления 1 августа 1822 г. о воспрещении в России всяких тайных обществ, в том числе масонских лож, масонство притаилось на весьма продолжительное время и к царствованию Императора Александра II почти совсем исчезло. Оживление вновь проявилось лишь в девяностых годах истекшего столетия в кружке, группировавшемся в Москве около профессора Сергея Муромцева, впоследствии председателя 1 Государственной Думы. Но масонства собственно еще не существовало, то были лишь отдельные масоны, получившие посвящение в заграничных, преимущественно парижских, ложах. Организованное масонство проникло к нам из Франции в 1908 г. Это тоже якобинское масонство, но только самого современного, усовершенствованного, новейшего парижского образца. Это уже не кровожадные идеологи 1789-го, — это просто политические авантюристы, торгующие всем, на что имеется спрос, жадные до власти и сопряженных с ней материальных благ, заранее готовые ради их достижения на всякие «сдвиги и передвиги» и способные по мере надобности на всякие роли от Робеспьера до Торквемады включительно.

Вот между таким масонством и революцией существует тесная духовная связь. Ложи — это только как бы лаборатории, в коих вырабатываются разные так называемые «гуманитарные» идеи. Когда такая идея достаточно выношена и созрела, ее с величайшими предосторожностями, с разными оговорами и недоговорками. обмолвками и недомолвками пускают в общество, а затем начинают с большим упорством и настойчивостью поддерживать и распространять эту идею путем печати, собеседований, публичных лекций, даже театральных пьес и т.п. В смысле пропаганды ложи как бы отступают на задний план, ибо, как организации до известной степени тайные, а во всяком случае замкнутые, они не могут иметь непосредственного соприкосновения с внешним миром. Эту обязанность принимают на себя различные общества, группы, союзы и кружки, которые масоны создают или в которые втираются. Такие общества, не носящие масонской этикетки, бывают весьма разнообразны, но по большей части имеют просветительный или филантропический характер, как, например, лиги образования, народные университеты, воскресные школы, общества грамотности, взаимопомощи, общества мира и т.п. Но за их отсутствием для масонских целей может быть пригодно всякое общество, даже, например, теософские кружки или лиги эсперантистов. С целью воспитания юношества с ранних лет в масонских идеях существуют бойскауты, т.е. разведчики. Это нечто вроде потешных с той разницей, что вместо обещания верности и преданности Государю и отечеству от них при вступлении требуется клятва в соблюдении каких-то тайн, которые могут им быть доверены.

Личное влияние имеет также огромное значение. Вглядитесь внимательно, как между нашими масонами распределены роли и сферы влияния: среди членов Государственного Совета и в литературной среде действует М.М. Ковалевский; среди членов Государственной Думы — И.Н. Ефремов, П.Н. Милюков и В.А. Маклаков. Влияние последнего распространяется и на адвокатскую среду, где он пользуется популярностью. Деятельность Е.П. Коган-Семеновского обнимает собой жидовские круги и мелкую прессу. Наконец, А.Н. Брянчанинов, убежденный и деятельный масон, стремится воздействовать на высшее общество. Уже на его собраниях начинают все чаще и чаще появляться лица титулованные или носящие громкие дворянские фамилии, как, например, Кугушевы, Толстые и т.п. Будет весьма печально, если благодаря этим стараниям масонство внедрится в высшие слои русского общества. Тогда оно может сделаться предметом моды и снобизма и борьба с ним будет весьма затруднительна.

Кроме личного влияния, масоны, несмотря на свою немногочисленность, успели уже обзавестись собственными органами печати. Таковы журнал «Вестник Европы» и новая газета «Русская молва», редакция которой сплошь почти состоит из масонов. В политике приютом масонов служит кадетская партия, а преимущественно недавно основанная по инициативе М. Ковалевского партия беспартийных прогрессистов.

Когда благодаря таким усиленным стараниям идея достаточно глубоко проникнет в общество и пустит крепкие корни, она малопомалу становится достоянием его крайних элементов («левые ослы»), которые и доводят идею до ее логических последствий. Таким образом пацифизм превращается в антимилитаризм, братство народов и космополитизм — в антипатриотизм («у пролетариев нет отечества»), а свобода совести через религиозный индифферентизм переходит в абсолютное безверие, последствием коего является полнейшая нравственная распущенность от самого грубого, вульгарного хулиганства, вплоть до утонченной разнузданности вроде писаний гг. арцибашевых, соллогубов, городецких, кузьминых и прочих садистов, имя коим, к сожалению, теперь легион. Во Франции наблюдается еще более опасное явление: здесь уже почти всякое общеуголовное преступление совершается не иначе, как на политической подкладке, т.е. в виде протеста против «социальной несправедливости». Всякие попытки обуздать подобное хулиганство какими-либо чрезвычайными мерами встречают энергичный отпор в печати и в парламенте. Масоны, как один человек, протестуют против всякой попытки ограничить «права человека и гражданина».

Про антимилитаризм уже и говорить нечего. Всем, конечно, известно уже постановление чрезвычайного Базельского Социалистического конгресса, выразившего протест против войны, с предписанием социалистам на приказ о мобилизации отвечать народным восстанием. Само собой разумеется, что это только фанфаронада; за самыми редкими исключениями все эти крикуны преспокойно возьмут ружье, наденут ранец и пойдут куда им прикажут. Но если бы даже действительно была сделана попытка к восстанию, то, без малейшего сомнения, всех этих негодяев расстреляют в самый же первый день мобилизации, и это будет для государственного организма очень гигиеничным кровопусканием. А в то время, пока на улице будут расстреливать этих бунтовщиков, масоны будут преспокойно сидеть в своих комфортабельных помещениях и изобретать новые козни и каверзы. А вот это досадно.

Но, помимо духовной связи, между масонством и революцией можно проследить связь фактическую, реальную. За короткие годы XX века все революции в Персии, Португалии, Турции и даже Китае сделаны при помощи масонов, на что имеются неоспоримые документальные доказательства, но это уже заходит за пределы настоящего исследования. Исторический очерк турецкой революции составлен мною и помещен в газете «Новое Время». [523]

Ввиду такой разносторонней деятельности масонства одной полицейской борьбы с ним недостаточно. Полицейские меры сводятся к недозволению масонских лож и к охранению от их влияния церкви, школы и армии. Но необходимо, чтобы оно встретило противодействие в самом обществе, на которое оно стремится влиять в смысле создания общественного мнения, дабы в этом же созданном мнении находить себе поддержку и на него опираться.

Всюду, где ощущается масонское влияние, борьба против него ведется общественными силами.

Это вовсе не так трудно и сложно, как кажется с первого взгляда. Прежде всего надо знать главарей, а они, к счастью, все известны, а так как они всегда держатся шайкой, то по ним незатруднительно выяснить и остальных. Разоблаченный масон уже теряет половину своей силы, ибо всякий знает, с кем имеет дело. Зная их тактику, надо всеми мерами противодействовать успеху деятельности созидаемых ими обществ, разъяснить в печати их истинный характер, дабы туда не удалось вовлечь вполне благонамеренных лиц по неведению. А главное, надо бить масонов исходящими от них же документами, дабы показать их обществу такими, каковы они есть, а не такими, какими они желают казаться.