Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович (читать книги без регистрации TXT) 📗

Однако, как бы ни важна была роль центурионов и высших начальников, в конечном счете римская армия выигрывала сражения потому что римский легионер был лучшим солдатом. Благодаря дисциплине и выучке он в полной мере обладал главной солдатской доблестью – умением твердо держать свое место в строю перед лицом любой смертельной опасности и повиноваться приказам. В этом римский солдат не уступал прославленным спартанцам. Но самое важное его качество заключалось все же в другом – римскому легионеру не было равных в способности трудиться, выполнять тяжелую, но очень нужную солдатскую работу.

В походе римский воин, по словам одного древнего историка, мало чем отличался от навьюченного мула. С конца II в. до н. э. в Риме даже вошло в поговорку выражение «мул Мария» – так называли выносливого и трудолюбивого человека. Выражение произошло от имени полководца Гая Мария, который заставлял своих солдат совершать длинные переходы и нести на себе всю свою поклажу. Каждый легионер во время походного марша нес на себе около сорока килограммов груза. Обычный же дневной переход равнялся приблизительно 30 км, но мог достигать 50 км и более. Помимо вооружения, переносимая солдатом кладь включала личные вещи, уложенные в кожаный мешок, заступ, топор, веревки, ремни, цепи, корзину, серп, котелок для варки пищи, а также колья для укрепления лагеря. Кроме того, в этот набор входил запас пищи на несколько дней (немолотое зерно и вяленое мясо). У каждого солдата была также фляга с специальным напитком, который назывался поска – смесь воды и уксуса, хорошо утолявшая жажду. Поклажу переносили на деревянном шесте. Такая нагрузка римского пехотинца особенно бросалась в глаза грекам, которые считали едва возможным нести в походе даже свое тяжелое вооружение и часто использовали для его переноски оруженосцев. Выносливость и закалка солдат позволяли римскому войску обходиться без громоздких обозов и быстро передвигаться в походном строю.

Способ переноски поклажи легионером

В походе римляне неукоснительно соблюдали еще один обычай. Каждый вечер, несмотря на усталость, независимо от погоды и удаленности врага, римское войско устраивало укрепленный лагерь. Греки, чтобы избежать лишних трудов, обычно выискивали для лагеря места, защищенные самой природой. Римляне же всегда действовали по строгому порядку. Для устройства лагеря им было достаточно участка открытой местности примерно 800 на 800 метров, желательно на возвышенности и с выходом к источнику воды. В конце дневного перехода один из трибунов и несколько центурионов отправлялись вперед, чтобы выбрать и разметить место для лагеря. В центре будущего лагеря, там, где должна быть расположена палатка командующего, ставили белый флажок. По отношению к этой точке с помощью цветных флагов помечали все остальные части лагеря: пересекавшие его улицы, лагерную площадь, ворота, места для палаток командиров, подразделений легионов и союзников, загоны для скота, линии вала и рва. К моменту прибытия основной массы войска местность уже была размечена.

План римского военного лагеря

Лагерь имел четырехугольную, чаще всего продолговатую форму. В обычных условиях лагерь окружали рвом глубиной около метра. Землю, вынутую из рва, насыпали в виде вала и обкладывали дерном. Вал укреплялся палисадом из скрепленных между собой кольев. Если противник был недалеко, укрепления могли быть и более мощные. Каждый манипул под наблюдением центуриона трудился на своем участке работ. Часть войска во время разбивки лагеря несла боевое охранение. Соорудив защитные укрепления, ставили палатки, сделанные из кожи или полотна. Они всегда размещались внутри лагеря одинаково. Поэтому каждый боец знал заранее, где ему размещаться и в каком порядке покидать лагерь. В солдатской палатке размещались восемь человек, которые и в строю становились вместе. Между первыми рядами палаток и валом оставляли свободное пространство в 50-60 метров шириной для того, чтобы палатки при обстреле были недосягаемы для вражеских метательных снарядов. Всего на устройство лагеря уходило от трех до пяти часов. Все необходимые инструменты и снаряжение всегда были под рукой – в поклаже каждого легионера и в обозных повозках. Так что разбитый на любом месте лагерь превращался в подобие укрепленного города.

Жизнь лагеря подчинялась строгому порядку. Все находившиеся в лагере, включая рабов, давали клятву трибунам ничего не красть и приносить все, что будет найдено, командиру. Не вызывает поэтому удивления рассказ о том, что однажды с яблони, оказавшейся внутри лагеря, за время стоянки не было сорвано ни одного яблока. Дежурные манипулы следили за чистотой на лагерных улицах и площади, доставляли продовольствие, дрова, воду. Прием пищи, отбой и подъем, все построения совершались по сигналу трубы. С особенной строгостью обеспечивалось несение караулов. За охрану вала, ворот, складов и командирских палаток отвечали легковооруженные. В каждом манипуле назначалось четверо караульных – по одному на каждую смену ночного караула. Посты сменялись по сигналу трубы. Дежурный трибун назначал пароль, указывал порядок обхода ночных постов и каждое утро проверял, как несли службу ночные караулы.

По столь же строгому раз и навсегда установленному порядку производилось и снятие с лагеря. По описанию историка I в. н. э. Иосифа Флавия это происходило так. «Когда наступает время сворачивать лагерь, звучит труба и никто не остается вбездействии: солдаты мгновенно снимают палатки и делают все необходимые приготовления для выступления. Снова трубы подают сигнал к сбору, и воины, навьючив мулов и нагрузив повозки поклажей, немедленно занимают свои места, подобно бегунам, готовым броситься вперед. Теперь они поджигают лагерь, чтобы он не мог быть использован врагом, тогда как сами они могут в случае необходимости легко построить новый. В третий раз трубят тот же сигнал к отправлению, чтобы поторопить тех, кто по какой-то причине запаздывает, так что благодаря этому никто не может потеряться из строя. Затем стоящий справа от главнокомандующего глашатай вопрошает их, готовы ли они к бою, а они, едва дождавшись вопроса, трижды с воодушевлением громко восклицают «готовы» и, зажигаясь воинственным духом, вместе с ответом выбрасывают вверх правую руку. Затем они выступают, двигаясь в тишине и порядке и, как и в боевом строю, строго придерживаясь своего места».

Античные писатели часто сравнивали римский военный лагерь с городом. По словам того же Иосифа Флавия, прямые улицы, центральное расположение палаток военачальников, площадь, предназначенная для торговли и собраний, кварталы ремесленников [10], места для судейских кресел, где начальники разбирают споры и провинности, – все это уподобляет лагерь настоящему городу. А вот какую хвалу воздает военному лагерю римский полководец Эмилий Павел в речи, которая содержится в «Истории» Тита Ливия: «Предки наши считали укрепленный лагерь гаванью при всех превратностях военной судьбы: можно и выйти оттуда на битву, и там укрыться от бранных бурь... Лагерь победителю – кров, побежденному – убежище. Сколько раз бывало, что войско, не добившись удачи на поле и загнанное в лагерь, улучало время и порой, и очень скоро, мощной вылазкой обращало победоносного врага в бегство. Вторая наша отчизна, где вместо стен вал, а вместо очага и дома палатка, – вот что такое лагерь!»

Обычай устраивать лагерь, действительно, позволял римлянам соединять выгоды оборонительной войны с преимуществами наступательной. Сражаясь подле лагерного вала, как под стенами крепости, они всегда имели укрытие на случай неудачи. В зависимости от обстоятельств они могли принимать бой или избегать его, навязывая свою волю неприятелю. Поэтому уже в древности возникла поговорка, что римляне побеждают подсиживанием.