Чудовища морских глубин - Эйвельманс Бернар (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Неразбериха принимает серьезные масштабы, когда речь заходит о размерах моллюсков. Говоря о величине головоногих, логично приводить максимальные размеры. Но для осьминогов, имеющих звездообразную форму, обычно указывают максимальный размах щупалец. А для кальмаров, тело и щупальца которых вытянуты в одном направлении, приводят общую длину: от задней оконечности тела до концов ловчих рук.
Я считаю такую практику определения величины кальмаров (и каракатиц) не совсем удачной. В самом деле, длина его двух ловчих рук может значительно меняться от обстоятельств, а у некоторых видов они почти не видны, пока моллюск их не выбросит вперед, чтобы поймать добычу. Никому не приходит же в голову включать в размеры хамелеона длину его выбрасывающегося вперед языка! Поэтому я бы говорил здесь о длине туловища, головы и восьми рук. Но даже в этом случае не так просто точно определить их размеры. Читая эту книгу, надо помнить, что указанные в ней размеры обозначают только порядок величин.
Не способствует ясности и то, что представление публики об анатомии головоногих очень туманно и мало кто может правильно их себе представить; отсюда рождаются грубые ошибки, когда необходимо сравнить один вид с другим.
Даже профессиональные натуралисты ошибаются, когда, указывая поперечник осьминога, умножают его общую длину на два. Но на два надо умножать только длину его рук. У осьминога обыкновенного (Octopus vulgaris) голова и туловище занимают только шестую часть общей величины тела. Так, экземпляр длиной 3 метра не будет 6 метров в размахе, как я встречал в некоторых научных отчетах: щупальца в 2,5 метра и голова в 50 сантиметров дадут в поперечнике около 5 метров. Уже разница значительна! Но, когда начинают путать осьминогов с кальмарами, называя обоих спрутами, ошибка в расчетах становится катастрофической.
Как рождаются невероятные монстры
Однажды я отдал в журнал статью, посвященную гигантским головоногим, в которой ― о ирония судьбы! ― в который раз указывал на ошибки, возникающие, когда путают осьминогов и кальмаров. Чтобы «актуализировать» мою статью, секретарь редакции дал в предисловии информацию, недавно появившуюся в прессе:
«В норвежском фиорде был найден мертвый гигантский спрут. По словам зоолога Эрлинга Сильверстена, его щупальца достигали в длину 17 метров, а диаметр тела превышал 2 метра».
Не очень элегантный стиль заметки и исковерканная фамилия моего уважаемого коллеги Эрлинга Сивертсена могут показаться мелочью с точки зрения зоологии. Однако они выдают неудачный перевод и неточность передачи оригинального текста, что уже должно вызывать недоверие.
Редко кто встречал носимый волнами труп осьминога, но мертвые кальмары встречаются довольно часто. Поэтому вероятнее всего, это был один из десятиногих моллюсков. Если бы информация была точна, то должен был быть колоссальный экземпляр.
Убежденный из-за ошибки перевода, что речь идет об осьминоге, и подразумевая, что тело его формой похоже на морскую звезду, секретарь редакции подсчитал его общие размеры, умножив длину его щупалец на два. Затем он прибавил диаметр тела ― и готов сенсационный заголовок: «Гигантский 36-метровый спрут». Для убедительности рядом был помещен его рисунок в сравнении с человеком. Результат, надо признать, получился впечатляющим.
Сразу скажу, что размеры, приведенные в сообщении, оказались совершенно неправильными. На самом деле, д-р Сивертсен любезно уточнил мне, щупальца кальмара (а это был, конечно же, кальмар) были длиной не 17 метров, а 7 метров 10 сантиметров, туловище его имело размер 2 метра, а точнее, 2 метра 14 сантиметров, но это был не диаметр, а длина. А это совсем другое дело!
Если его размеры и могут считаться необычными, они не такие уж невероятные для кальмара. Колоссальный монстр осьминог, вес которого должен был достигать 60 тонн, превращается в другое существо (весом максимум 10 тонн), но, обратите внимание, гораздо более невероятное с точки зрения наших современных знаний! И все из-за «небольшой» ошибки переводчика и погони секретаря редакции за сенсацией.
Этот монстр, как многие другие, был сварен в котле из невежества и неточностей, в который писатели, вроде Гюго и Жюля Верна, добавили добрую порцию приправ. Но и некоторые ученые добавили свою щепотку соли.
Гигантские полипы античного мира
«Какие песни пели сирены? ― задается вопросом сэр Томас Браун.― Каким именем назвался Ахилл, когда прятался среди женщин?»
Не надо быть философом XVII века, чтобы интересоваться подробностями на первый взгляд такими ничтожными. Сегодня даже педантичный зоолог, который ищет следы гигантских головоногих в самых древних текстах, сразу же задается таким же несуразным вопросом: «К какому зоологическому виду могла принадлежать страшная Сцилла, с которой должен был повстречаться Одиссей на обратном пути?»
Современного исследователя должен приободрить тот факт, что такой эрудит, как сэр Томас, тоже размышлял над такого рода проблемами, с тем интересом к первопричинам, который появился с расцветом научной мысли в Англии: «Вопросы затруднительные, это верно, но все же не исключающие некоторых догадок и предположений».
И действительно, как уже пытался доказать Эзеб де Сальверт в начале прошлого века, можно предположить, что образ чудовищной Сциллы из «Одиссеи» был навеян Гомеру каким-то гигантским осьминогом.
Цирцея предупреждала Одиссея: два морские пути ведут в родную Итаку, но одной дорогой он не должен воспользоваться ни в коем случае ― там его корабль разобьется о блуждающие рифы. Предпочтительнее для него выбрать вторую; хотя она тоже нелегка. Она проходит между двумя скалами, каждую из которых сторожит чудовище. Одна скала поднимается до неба, и в ней проделан туннель: это логово Сциллы. У подножия другой, которая гораздо ниже, могучая Харибда трижды в день поглощает и выбрасывает черную воду из глубины.
Харибда ― это, по-видимому, водоворот. Фантастический портрет Сциллы, нарисованный волшебницей, Сциллы, «встреча с которой не обрадует даже Бога», сначала ставит в тупик, но если сделать поправку на искажающую линзу поэтического воображения, в чудовище можно узнать осьминога внушительных размеров [7].
«В середине скалы зияет черная пещера с выходом на северо-запад, к Эребу… Там прячется Сцилла, ужасная и лающая, которая, будучи страшным чудовищем, имеет голос щенка… Ее лапы, которых всего двенадцать, коротки, как обрубки, но у нее еще шесть шей непомерной длины и на каждой из них ужасающая голова с пастью, вооруженной тройным рядом зубов, частых и чешуйчатых, и рядом с ней витает призрак смерти. Спрятавшись до половины в своей пещере, она протягивает наружу свои чудовищные шеи и обшаривает все закоулки вокруг своей скалы, ловко хватая дельфинов и морских собак и даже одно из тех больших морских животных, которых множество вскормила Амфитрита своей грудью. Ни один лоцман не может похвастаться, что благополучно прошел мимо этой скалы, поскольку чудовище никогда не упускает возможности каждой из своих разинутых пастей стащить человека с палубы»…
Как известно, Одиссей очень благоразумно предпочел пожертвовать шесть матросов прожорливой Сцилле, чем позволить поглотить весь корабль с людьми и имуществом ненасытной Харибде. Из двух зол он выбрал меньшее, а тот, кто выдумал выражение «выбирать между Сциллой и Харибдой», не мог похвастаться таким здравым смыслом.
Но вопрос не в этом: здесь мы пытаемся установить личность многоголового и лающего чудовища Гомера.
Можно, конечно, напомнить, что головоногие не лают и имеют только одну голову, как все существа на земле, в отличие от Сциллы, с ее многочисленными шеями и ногами, но правда также и то, что невозможно отделаться от впечатления, что описание касается осьминога, сидящего в своем логове. Уцепившись за неровности скалы двумя своими щупальцами, он протягивает остальные шесть наружу, чтобы хватать добычу. Концы щупалец, обычно скрученные в клубок, можно при наличии воображения принять за головы. И можно также предположить, что три ряда зубов ― это намек на ряды присосок на конечностях спрута. Конечно, их всего две у большинства этих животных, но сосальца на присосках образуют такую тесную мозаику, что для того, чтобы разглядеть план их расположения, надо изучать мертвое животное. И наконец, «если осьминог и не имеет голоса, он тем не менее издает странные звуки посредством своего сифона, когда он его высовывает из воды и спазматическим движением выбрасывает содержимое мантии. Этот слабый шум можно с натяжкой сравнить с тявканьем щенка» [8].
