Трагедия 22 июня: блицкриг или измена? - Мартиросян Арсен Беникович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

Это именно ему, Хрущеву, Сталин послал на Украину записку сверхкраткого содержания: «Уймись, дурак!»

Так вот, именно за их преступления перед народом Сталин хотел покаяться перед тем же народом! Но его убили! В том числе и потому, что после войны Сталин предпринял вторую в своей политической жизни попытку оторвать наконец от власти партократию, превратившуюся за годы войны в военно-партийную олигархию, угрожавшую уже самому существованию СССР. Потому что с 4. 00 утра 22 июня 1941 г. он ни на секунду не забывал о невероятной трагедии начала войны и с тех самых пор в глубокой тайне вел тщательное аналитическое расследование е целях объективного установление ее подлинных причин и виновников, которое было завершено незадолго до его убийства. Он всерьез намеревался расквитаться и с партократией, и генералитетом, и маршалитетом, потому что точно установил, что же на самом деле произошло 22 июня 1941 г. Еще 9 феврале 1949 г. в речи на предвыборном собрании он заявил: «Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей» (Жданов Ю. А. Взгляд в прошлое. Ростов н/Д, 2004. С 135 — 136).

Вот за что собирался каяться перед всем народом нещадно оболганные Сталин! Вот что он хотел открыто сказать народу — проеду о трагедии 22 июня 1941 г., но его убили! А вслед за ним и Берию, который не только быстро расследовал дело об убийстве Сталина и уже запросил санкцию на арест одного из двух главных виновников этого преступления — бывшего министра госбезопасности Игнатьева, а следующим должен был быть именно Хрущев, — но и имел на руках материалы сталинского следствия а подлинных причинах и виновниках трагедии 22 июня 1941 г.

25 июня 1953 г. запросил санкцию, а к полудню 26 июня 1953 г. он уже бил застрелен в своем же доме военными, устроившими под руководством Жукова и под общим началом Хрущева государственный переворот, о котором не только мечтал, но и деятельно готовил еще маршал Тухачевской! Кстати, Жуков на удивление в точности повторил сценарий Тухачевского — танковый сценарий переворота.

Понадобились практически те же самые полвека, чтобы в паруса отечественной истории задул свежий ветер подлинной Правды о том, кто, по признанию самого У. Черчилля (уж на что был враг лично Сталина и СССР), был единственным, кто мог спасти мир от коричневой чумы и действительно спас его от фашизма с помощью своих верных и веривших ему простых солдат и офицеров!

Спасенный мир отблагодарил своего спасителя чернейшей неблагодарностью, грязными нападками, несусветной клеветой да еще и обвинениями в том, что-де сам Сталин собирался напасть на Германию и вообще что-де именно он и развязал Вторую мировую войну!

Вот уж действительно нет предела «благодарности» спасенных! Ну а «прогрессивное общественное мнение» России, как и всегда, «впереди планеты всей» в столь неблаговидном деле!

Предлагаемая вниманию читателей книга, как, впрочем, и ее автор, естественно, ни в какай, даже в мизерной степени не претендуют на какую бы то ни было роль «ветра истории».

Просто пришло наконец-таки время подлинной Правды о непосредственном кануне и, особенно, о первых мгновениях трагедии 22 июня 1941 г., боль от которой едва ли когда-либо пройдет. В этом смысле до известного уникальна позиция пострадавшего при жизни Сталина маршала артиллерии И. Д. Яковлева, который, говоря о войне, счел наиболее честным сказать так: «Когда мы беремся рассуждать о 22 июня 1941 г., черным крылом накрывшем весь наш народ, то нужно отвлечься от всего личного и следовать только правде, непозволительно пытаться взвалить всю вину за внезапность нападения фашистской Германии только на И. В. Сталина.

В бесконечных сетованиях наших военачальников о «внезапности» просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войск, в управлении ими в первый период войны.

Они забывают главное: приняв присягу, командиры всех звеньев — от командующих фронтами до командиров взводов обязаны держать войска в состоянии боевой готовности. Это их профессиональный долг, и объяснять невыполнение его ссылками на И. В. Сталина не к лицу солдатам» [3].

Сталин же, к слову сказать, так же, как и они, дал воинскую присягу на верность Отечеству — ниже приводится фотокопия воинской присяги, письменно данной им как членом Главного Военного совета РККА еще 23 февраля 1939 г. (обратите внимание на дату).

Интересно, а на кого должен был ссылаться он, ежели, паче чаяния, оставил бы нам мемуары?!

Впервые к вопросу о необходимости предания гласности тайны трагедии 22 июня 1941 г внимание автора привлек старинный друг его отца — Константин Мефодиевич, в прошлом многолетний высокопоставленный сотрудник личной разведки Сталина. Автор подробно рассказывал о нем в одноименном разделе своей первой книги «Заговор Маршалов. Британская разведка против СССР» (М. 2003).

Именно он, Константин Мефодиевич, и объяснил автору, как в безбрежных океанах лжи и фальсификаций, злонамеренных умолчаний и искажении фактов, а также всевозможных мифов и легенд, основывающихся на них не менее многочисленных, но испокон веку беспочвенных версий, в т. ч. и забугорного «розлива», отыскать зерна истины и реконструировать из них злоумышленно оболганную, злостно сфальсифицированную и без того очень горькую Правду о трагедии 22 июня 1941 г.

В работе над этой книгой автору пришлось постоянно сталкиваться с наиболее опасным в истории войны препятствием на пути познания истины — тем, что еще Л. Толстой называл не иначе, как то, что «в истории существует два вида лжи — искажение фактов и умолчание», а известный французский писатель и историк Ф. Фонтенель почти за пару столетий до Л. Толстого и вовсе определил, что «история есть ложь, о которой договорились историки»!

Ложь, о которой договорились историки, в том числе и в военных мундирах, представала не только в воде искажения фактов и умолчаний. Этот хаотически нагроможденный за многие десятилетия «заградительный вал» хотя и с трудом, но преодолеть можно. Куда большую сложность представляла «глубокая эшелонированность» этого «заградительного вала», основывавшаяся на ничем всерьез не обоснованной глубокой личной неприязни подавляющего большинства маршалов, адмиралов и генералов Победы к Сталину (к изумлению многих, всего только два маршала военного периода — Маршал Советского Союза Рокоссовский К. К. и Главный маршал авиации Голованов А. Е. никак не засветились в вакханалии антисталинизма), между самими маршалами, адмиралами и генералами войны, а также многих исследователей как к Сталину, так и к тем или иным военачальникам.

Преодолеть столь «глубоко эшелонированный заградительный вал» стоил колоссального труда — надеюсь не напрасного.

Как ас нелегальной разведки, Константин Мефодиевич не имел права, да и не мог передать автору какие-либо секретные документы из архива личной разведки Сталина хотя кое-что и показал.

Однако он поступил просто и мудро: передал автору разработанную им в содружестве с коллегами-разведчиками уникальную по своей беспрецедентной эффективности технологию разведывательно-исторического расследования особо острых вопросов и проблем, в том числе и истории. Естественно, что и как ею пользоваться тоже, особенно при сборе, анализе и проверке исторической информации о 22 июня 1941 г.

Результатом всего этого и стала предлагаемая вниманию читателей книга, содержание которой будет воспринято, возможно, не без эмоций. Ну что же теперь поделаешь, коли