Алеша Джапаридзе - Зедгинидзе Элизбар Константинович (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Это наш Джапаридзе, четвертый делегат Кавказа, — представил Цхакая своего земляка.
— Да я уж догадался, что за птица к нам прилетела. — Владимир Ильич заулыбался и, пожимая руку гостю своей маленькой, крепкой ладонью, сказал: — Здравствуйте, Алеша Балаханский! Поздненько, однако ж, вы приехали, семнадцать заседаний уже прошло. Но ничего, еще успеете выступить. Вам, вероятно, есть что сказать? А вы, товарищ Цхакая, оформляйте пока ему мандат.
— Какой мандат? Зачем мандат? — загорячился Миха. — У нас, на Кавказе, как делают? Послали четырех товарищей, а сколько мандатов — это неважно.
Ленин покачал головой и засмеялся:
— Ладно. Доложим съезду, он решит насчет мандатов. А сейчас присаживайтесь, товарищ Алеша, расскажите о вашем Баку, я ведь там никогда не был.
— О, Баку! — начал Джапаридзе с сильным грузинским акцентом от охватившего его волнения. — Это самый революционный город, товарищ Ленин, клянусь честью! Как он выглядит? — Алеша на мгновение закрыл глаза, и перед ним сразу предстал Баку, в котором он провел столько лет. Ему захотелось описать его Владимиру Ильичу как можно ярче. И речь полилась: — Баку — город нефти и мазута, в особенности та его часть, которая называется Черным городом. Он начинается с самого вокзала. Разноцветные нефтяные лужи встречаются здесь на каждом шагу. Во всю длину улиц тянутся липкие нефтепроводные трубы, из которых просачивается черная грязь. Люди ходят по этим улицам тоже черные, перепачканные этой грязью. Даже воздух пропитан сажей, копотью. Повсюду удушающий запах мазута. Угрюмы и унылы бледные лица рабочих, сидящих на нефтепроводных трубах во время своего скудного завтрака… А где они живут? В каких домах? В полуразрушенных каменных и деревянных жилищах, похожих на черные гробницы.
Рассказал Алеша и о Балаханах. Пятнадцать тысяч вышек! Здесь гнут свои спины до изнурения десятки тысяч рабочих-нефтяников. Рассказал и о королях нефти — Нобеле, Ротшильде, Манташеве… Суть работы большевиков? Они все делают для того, чтобы повести за собой рабочих, против царизма и капиталистов.
После первого свидания с Лениным Цхакая повел Джапаридзе в Уайтчепель — рабочий квартал Ист-энда, в скромную гостиницу, где разместилось большинство делегатов съезда. Собственно, это была даже не гостиница, а то, что в России называют «номерами». Здесь и для Алеши приготовлен крохотный номер с кроватью, комодом, рукомойником и одним стулом. Из окна открывался вид на россыпь черепичных крыш, меж которых высились мощные трубы заводов.
Алеша уселся на стул. Миха — на кровать. Естественно, речь пошла о съезде. Алеша попросил ввести его в курс дела. Тот охотно стал рассказывать о составе съезда, его участниках — Воровском, Землячке, Красине, Крупской, Литвинове, Луначарском, Лядове и других. На съезд были приглашены все организации РСДРП. Но меньшевики отказались от участия в нем, они созвали в Женеве свой съезд, хотя объявили его конференцией.
— А кто открыл съезд? Ленин, конечно? — нетерпеливо спросил Алеша.
— Нет, — отвечал Миха. — Открыть съезд по настоянию Владимира Ильича поручили мне. Как старейшему, говорят… Ну, а я потом предоставил слово докладчику — Ленину. Он руководит всем ходом нашего съезда.
Разумеется, Алеша сразу же поинтересовался содержанием ленинского доклада. Прежде всего Миха пояснил, что доклад Владимир Ильич начал совершенно просто. Он разоблачил оппортунистические положения в статьях меньшевистской «Искры», противопоставил им твердую марксистскую установку в революции, которая началась в России. В ходе доклада Ленин подкреплял свои мысли фактами из истории международного рабочего движения, особенно из текущей борьбы российских рабочих в первые месяцы 1905 года.
— Я тебе так скажу, друг, — при этом Миха слегка коснулся рукой колена Алеши, — железная логика Ленина, теоретика, трибуна и организатора революции, увлекла всех нас, делегатов…
Он немного помолчал, затем, как бы вспомнив очень важное, продолжил:
— А знаешь, с каким исключительным вниманием относится Владимир Ильич к нашим кавказским организациям? Вот послушай, какой проект постановления Оргкомитета он написал еще до начала съезда. — И Миха на память процитировал: — «В числе решающих голосов на съезде необходимо и единственно правильно считать 8 голосов кавказской делегации, так как еще осенью 1903 года ЦК утвердил устав Союзного Кавказского комитета и по этому уставу Союзному Кавказскому комитету дано было, как Союзному комитету, 8 решающих голосов на съезде». Этот проект был оглашен на первом же заседании. И постановление принято единогласно!
Времени оставалось мало, скоро начнется утреннее заседание съезда, и Миха предложил:
— Пойдем, еще успеем перекусить.
Они спустились вниз, в полуподвальный этаж. Здесь столовая. В небольшом помещении, посредине, стояли мраморные столики. Вдоль стены были расположены отдельные кабинки. Алеше все это понравилось: чисто, уютно.
Открылось утреннее, восемнадцатое заседание. Председательствует Ленин. Он предоставляет слово одному из членов комиссии по проверке мандатов. Тот докладывает съезду о прибытии новых делегатов. В числе первых была названа фамилия Голубина. Естественно, это Алешу несколько оживило. Он как бы невзначай окинул взглядом сидящих в зале делегатов, некоторые из них приветственно кивнули ему. Это были, главным образом, те товарищи, которые лично знали его — встречались либо работали вместе.
Затем на заседании зачитывались различные письма и резолюции отдельных союзов РСДРП.
А вечером 22 апреля на девятнадцатом заседании среди делегатов разгорелся спор о взаимоотношениях рабочих и интеллигентов в партийных комитетах. Одни считали, что рабочие в теоретическом отношении еще не совсем зрелы и поэтому, дескать, их вводить в комитеты нецелесообразно. Другие, напротив, утверждали, что рабочих — членов партии непременно надо избирать в партийные органы, смелее приобщать их к руководящей работе.
Владимир Ильич Ленин был горячим сторонником введения рабочих в комитеты. Выступая в прениях, он сказал:
— Я думаю, что надо взглянуть на дело шире. Вводить рабочих в комитеты есть не только педагогическая, но и политическая задача. У рабочих есть классовый инстинкт, и при небольшом политическом навыке рабочие довольно скоро делаются выдержанными социал-демократами. Я очень сочувствовал бы тому, чтобы в составе наших комитетов на каждых 2-х интеллигентов было 8 рабочих. Если совет, высказанный в литературе, — по возможности вводить рабочих в комитеты — оказался недостаточным, то было бы целесообразно, чтобы такой совет был Высказан от имени съезда. Если вы будете иметь ясную и определенную директиву съезда, то вы будете иметь радикальный способ для борьбы с демагогией: вот ясная воля съезда.
Обсуждалась ленинская резолюция, направленная на то, чтобы «укреплять всеми силами связь партии с массой рабочего класса».
Выступил делегат Сергеев (Рыков). Говорил он довольно резко и, к удивлению многих, предложил отклонить данную резолюцию.
Это возмутило Джапаридзе-Голубина. Он тут же попросил слова. Встал, быстрым движением руки пригладил волосы и сказал:
— Я немного иначе понимал этот вопрос. Рабочих нет в комитетах, потому что отношения обострены между различными частями партии. Удивляюсь, когда говорят, что нет рабочих, способных быть комитетчиками. Наоборот…
Владимир Ильич, погруженный, казалось, в чтение какого-то документа, а в действительности очень внимательно слушавший выступления делегатов, вдруг отодвинул бумагу, застучал карандашом по столу и, обращаясь к сидящим в зале, попросил:
— Слушайте! Слушайте!
Голубин на мгновение запнулся и покраснел.
Потом внимательно посмотрел на Ленина и еще более уверенно стал говорить:
— Наоборот, рабочих такое количество, что всех нет возможности включить в местный комитет, а приходится вводить их в районные комитеты, которым поэтому необходимо дать решающий голос. — И твердо закончил: — Я настаиваю на том, чтобы вынести резолюцию.
