День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
— Если мы проиграем, то вообще не будет больше никакой политики.
И все же британское правительство по-прежнему бездействовало. Когда Монтгомери потребовал запретить частные визиты в районы учений, Эйзенхауэр направил в военное министерство Англии выразительное послание. Он писал: «Все последующие годы мы будем укорять себя за то, что, не предприняв никаких мер безопасности, поставили под угрозу эту важнейшую операцию и жизни наших солдат». Черчилль сдался. Поездки прекратились.
Эйзенхауэр также убедил военное министерство в необходимости отменить неприкосновенность дипломатической корреспонденции из Соединенного Королевства. По его мнению, «дипломатическая почта создает серьезную угрозу безопасности нашей операции, жизни наших моряков, солдат, пилотов». 17 апреля такое решение было принято (оно не распространялось на США и Советский Союз). Другие иностранные правительства выступили с гневными протестами. Это дало Гитлеру ключ к тому, чтобы определить время проведения «Оверлорд». В начале мая он заметил: «…англичане предприняли меры, которые могут действовать не более шести — восьми недель».
Верховный главнокомандующий строго следил за соблюдением секретности. В апреле генерал-майор Генри Миллер, начальник материально-технического обеспечения 9-й американской военно-воздушной армии и сокурсник Эйзенхауэра по Уэст-Пойнту, оказался на приеме в отеле «Клэридж». У него развязался язык, генерал начал жаловаться на трудности в снабжении и заявил, что, слава Богу, все это закончится после дня «Д», который, по его расчетам, наступит раньше 15 июня. Когда его слова подвергли сомнению, Миллер предложил заключить пари. Эйзенхауэру об инциденте стало известно на следующее утро. Он незамедлительно понизил Миллера в звании до полковника и отправил его в Соединенные Штаты, что, конечно, означало конец военной карьеры. Вскоре бывший генерал подал в отставку. Еще один серьезный «прокол» произошел в мае, когда американский морской офицер напился во время вечеринки и раскрыл детали предстоящей операции, включая предполагаемые районы высадки, маршруты воздушных перебросок, численность войск, даты. Эйзенхауэр написал тогда Маршаллу: «Я настолько взбешен проявлением такой безответственности, создающим для нас дополнительные трудности и риски, что готов собственноручно расстрелять виновника». Офицер также был отправлен в Штаты.
Чтобы проверить, насколько эффективно действует система «Фортитюд», Верховное командование Союзническими экспедиционными силами пользовалось перехватами «Ультры». Каждую неделю британский Объединенный комитет по разведке готовил обозрение «Немецкие оценки намерений союзников на Западе» — документ в одну или две страницы, в котором давался анализ предположений вермахта, где, когда и какими силами союзники нанесут удар. Эти аналитические доклады показывали командованию то, что оно хотело видеть: немцы рассчитывали, что наступление начнется в Норвегии с отвлекающим ударом в Нормандии или в Бискайском заливе, но главным направлением вторжения будет Па-де-Кале с применением 20 или около того дивизий.
Немцы вкладывали железобетона в Па-де-Кале больше, чем где-либо еще. Они держали здесь многочисленные войска и танковые армии. Побережье Ла-Манша возле Па-де-Кале было практически полностью заминировано. В целом германское командование весьма переоценило ресурсы, которыми располагали экспедиционные силы. Короче говоря, его здорово одурачили.
Но не совсем. Мобильность сил союзников и их господство на море и в воздухе заставляли немцев рассматривать любое подходящее для высадки побережье в качестве возможного плацдарма наступления. 19 марта на совещании в Берхтесгадене Гитлер так обрисовал сложившуюся ситуацию: «Ясно, что англо-американское вторжение на Западе неизбежно. Никто не знает, где и как оно произойдет, и на этот счет сейчас трудно делать какие-либо догадки». Но их надо было делать, несмотря на непроницаемость операции «Фортитюд» и секретность действий командования экспедиционными силами, Самолеты-разведчики зафиксировали строительство судов в южных английских портах Саутгемптон и Портсмут. Однако Гитлер посчитал, что такие сведения фактически бесполезны. «Концентрация сооружения десантных кораблей в каком-то одном месте еще не указывает на какой-либо конкретный район предполагаемого вторжения на нашем протяженном Западном фронте от Норвегии до Бискайского залива, — сказал он. — Эти доки могут быть передвинуты при плохой видимости, что еще больше введет нас в заблуждение».
Однако Гитлер не переставал думать о возможном направлении предстоящего англо-американского нападения. Он предполагал, что высадка, вероятнее всего, произойдет в районе Шербура или Бреста. Но фюрер ошибался.
Адмирал Теодор Кранке, командующий западной военно-морской группировкой, считал, что союзники вторгнутся между Булонью и Шербуром, либо в Котантене, либо в устье Орны, Сены или Соммы, что уже было ближе к истине, хотя точность прогноза в целом сомнительна, поскольку между Булонью и Шербуром пролегает почти весь Ла-Манш.
Роммель полагал, что главный удар придется на Па-де-Кале. Здесь он проводил большую часть времени, инспектируя и направляя строительство оборонительных укреплений. В начале мая фельдмаршал обратил внимание на юго-западное направление, заметив генерал-лейтенанту Герхарду фон Шверину, командующему отборной 116-й бронетанковой дивизией 15-й армии: «Нападения можно ожидать с любой стороны устья Соммы».
Но вся информация, поступавшая к немцам, указывала на Па-де-Кале. Воздушная активность экспедиционных сил подкрепляла деятельность «Фортитюда». Разведывательные самолеты появлялись над расположением 15-й армии вдвое чаще, чем над 7-й. В десять раз выросло число налетов на объекты к северо-востоку от Сены. Все это убеждало Роммеля в том, что главное направление удара — Па-де-Кале. И он был готов отразить наступление.
27 апреля немецкие торпедные катера Schnellbootes, которые союзники называли E-boats (по первой букве E — enemy — враг), осуществили рейд под кодовым названием «Тигр» на верфи, где строились десантные суда, и потопили два корабля. Для англоамериканского командования потеря более чем 700 человек оказалась серьезным провалом, а для вермахта полученная информация об учениях противника на Слептон-Сендс на южном побережье Англии была более чем полезной. Гитлер сразу понял, что к чему. Хотя он никогда не бывал ни в Великобритании, ни на Котантене или Кальвадосе, фюрер сделал весьма важное топографическое наблюдение. Он отметил сходство Слептон-Сендс и пляжей Котантена (поэтому союзники и проводили уЧения на этом южном берегу Англии) и потребовал немедленно приступить к усилению обороны в низовьях Нормандии.
В очень ограниченные сроки это было сделано. 29 мая еженедельное обозрение разведки включало короткое, но тревожное сообщение: «Наблюдающееся в последнее время передвижение германских наземных сил на Шербур, похоже, указывает на то, что район Гавра — Шербура рассматривается немцами в качестве вероятного, а может быть, и главного направления наступления». Проникли вермахт в секреты операции «Оверлорд»? Только дальнейшие события могут это показать. Пока же главные танковые силы оставались к северо-востоку от Сены, в распоряжении 15-й армии.
Когда? Указание Моргана гласило: «В ближайшее время». Март уже прошел. В любом случае неизбежные весенние штормы на Кальвадосе исключали возможность развертывания наступательного плацдарма на побережье. 1 апреля — дата, предложенная Объединенным комитетом начальников штабов, не подходила также из-за неопределенности и непредсказуемости погоды в Ла-Манше. Кроме того, из-за таяния снегов Красная Армия не смогла бы начать действия, скоординированные с союзниками. Морган выбрал 1 мая. Когда Эйзенхауэр принял командование, он передвинул плановую дату наступления на 1 июня с тем, чтобы располагать большим количеством времени для производства десантных судов.
«Плановая дата» означает, что командование экспедиционными силами могло избрать любой удобный день для проведения операции после 1 июня. Но необходимо было учесть ряд объективных обстоятельств, прежде всего положение Луны и состояние прилива. Моряки хотели, чтобы преодоление Ла-Манша происходило в светлое время суток. Это, как они считали, обеспечило бы лучшее управление тысячами десантных судов, помогло бы избежать возможных столкновений и более эффективно использовать огневую поддержку. Генералам авиации свет нужен был для того, чтобы с наибольшим результатом нанести бомбовые удары до высадки первых эшелонов. Армейские командиры настаивали на том, чтобы переправиться через пролив ночью и выходить на берег ранним утром: тогда у пехоты будет целый день, чтобы закрепиться на захваченных позициях.
