СССР без Сталина: Путь к катастрофе - Денисов Игорь Юрьевич (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
Пару слов следует сказать и об одном из излюбленных аргументов обличителей «сталинского произвола» – дескать, все тогдашние обвинения строились исключительно на личных признаниях «врагов народа», а вещественные доказательства при этом якобы отсутствовали.
Во-первых, а откуда, собственно говоря, это известно? Следственные дела «репрессированных» остаются засекреченными, проверить обоснованность обвинений мы не можем, а верить на слово предателям, вроде Александра Яковлева, вряд ли стоит. Остаётся только гадать: действительно ли там нет вещдоков? А может, всё-таки есть? Или имелись, но исчезли после того, как в этих делах порылись хрущёвские или горбачёвские комиссии по реабилитации?
А главное, какого рода доказательств ждут господа «реабилитаторы»? Или они полагают, что заговорщики должны вести протоколы своих собраний, а шпионы составлять регулярные отчёты о своей шпионской деятельности? Вспомним, например, известный эпизод русской истории – заговор против императора Павла I, который заведомо имел место, более того, увенчался успехом. При этом вся «документация» свелась к листочку бумаги со списком заговорщиков, который организатор заговора петербургский военный губернатор граф Пален носил в своём кармане и, можно не сомневаться, в случае провала сумел бы уничтожить.
В подобного рода делах собрать вещественные доказательства крайне трудно. Посмотрим, например, какими методами добиваются осуждения виновных в шпионаже в Соединённых Штатах. Приведём несколько примеров.
Эрл Эдвин Питтс, сотрудник ФБР. В конце 1980-х предложил свои услуги КГБ. Сотрудничал с советской, а затем и российской разведкой до октября 1992 года. Узнав от очередного сбежавшего на Запад любителя колбасы и свободы о том, что Питтс – бывший советский агент, американские контрразведчики подослали к нему в августе 1995 года провокатора, который предложил продолжить работу на российскую разведку. В течение следующих 16 месяцев агенты ФБР старательно изображали из себя сотрудников СВР, получая от Питтса секретные материалы и платя за это деньги. Наконец 18 декабря 1996 года Питтс был арестован. Первоначально он категорически отрицал предъявленные ему обвинения, однако 28 февраля 1997 года всё-таки признал себя виновным. Это добровольное признание было связано с существующей в США практикой судебных сделок: Питтсу предложили признать свою вину и сотрудничать со следствием в обмен на гарантию того, что для него не будут требовать пожизненного заключения. В результате гуманный американский суд приговорил его всего лишь к 27 годам заключения [138].
Роберт Стивен Липка. В 1965–1967 гг. во время службы в Агентстве Национальной Безопасности (АНБ) сотрудничал с советской разведкой, затем прервал контакты в связи с демобилизацией. Выдан предателем, бывшим генерал-майором КГБ Олегом Калугиным. Чтобы добиться осуждения Липки к нему был послан сотрудник ФБР, который, представившись «капитаном Никитиным», предложил продолжить сотрудничество. И хотя, получив 5 тысяч долларов задатка, Липка так и не передал «капитану Никитину» никакой информации, 23 февраля 1996 года он был арестован. Во время судебного процесса он признался в том, что сотрудничал с КГБ, и был приговорён к 18 годам тюремного заключения [139].
Рональд Уильям Пелтон, бывший сотрудник АНБ. В 1980 году начал сотрудничество с советской разведкой. Был выдан перебежчиком Виталием Юрченко, однако затем Юрченко неожиданно вернулся в СССР. Несмотря на то, что агенты ФБР установили подслушивающие устройства в рабочем телефоне Пелтона, в его квартире, машине, а также в квартире его любовницы, никаких улик против него получить не удалось. В результате пришлось прибегнуть к помощи «царицы доказательств». 24 ноября 1985 года Пелтон был вызван на допрос, где его ознакомили с показаниями Юрченко и предложили признаться в передаче секретных сведений советской разведке, пообещав отнестись к его поступкам «со снисхождением». Однако получив признание Пелтона, ФБР немедленно его арестовало. Несмотря на то, что кроме разговора с сотрудниками ФБР, других улик против Пелтона представлено не было, в июне 1986 года жюри присяжных признало его виновным. В результате он был приговорён к трём пожизненным срокам [140].
Наконец, Олдрич Хейзен Эймс, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который сотрудничал с советской разведкой начиная с 1985 года, передав ей множество ценных сведений. Никаких законных улик против него у американской контрразведки не было. По официальной версии, Эймс был заподозрен в шпионаже из-за того, что его расходы превышали официальные доходы. Но скорее всего, он был предан кем-то в Москве. ФБР надеялось взять Эймса с поличным, однако ничего из этого не получилось. В результате 21 февраля 1994 года он был арестован, а затем в соответствии с существующей в США практикой заключил с судом сделку, признав себя виновным в шпионаже. 28 апреля 1994 года он был приговорён к пожизненному заключению без права помилования [141].
Итак, как мы видим, в современных США виновные в шпионаже, как правило, изобличаются в результате провокации, а осуждаются на основе собственных признаний в соответствии с процедурой судебной сделки. Какой простор для реабилитационной работы будущих американских яковлевых!
Означает ли всё вышеизложенное, что нарушений законности в сталинское время вообще не было? К сожалению, они всё-таки были, хотя и не в тех масштабах, как нам пытаются сегодня внушить. Это было вызвано, в первую очередь, наличием в «органах» троцкистской агентуры, а также низким уровнем юридической грамотности работников НКВД. Однако эти нарушения были тогда же осуждены, а виновные получили по заслугам. 17 ноября 1938 года вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия, в котором отмечалось:
«..массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937–1938 гг. при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Более того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД, как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, и в особенности засевших в органах НКВД» [142].
Пресекались незаконные методы ведения следствия и в дальнейшем. Так, 18 апреля 1941 года нарком обороны СССР маршал С.К. Тимошенко отдал приказ № 0029 о наказании следователей 3-го отдела Дальневосточного фронта, допустивших факты грубого нарушения социалистической законности в следственной работе:
«В практике работы следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта имели место факты грубого нарушения социалистической законности.
Старший следователь следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта младший лейтенант государственной безопасности Малыжихин А.В., следователи того же отдела младший лейтенант государственной безопасности Мещеряков В.Ф., Воронин Д.Г. и сержант государственной безопасности Гапоненко В.Г., из-за отсутствия руководства и должного контроля со стороны начальника 3-го отдела Дальневосточного фронта майора государственной безопасности Розанова Н.А. и его заместителя по следственной части капитана государственной безопасности Кучеренко П.Г. допустили незаконные методы допроса, повлекшие за собой тяжелые последствия» [143].
В результате 26 мая 1941 года военным трибуналом Дальневосточного фронта В.Г. Гапоненко был осуждён к четырём годам лишения свободы с лишением звания «сержант госбезопасности», А.В. Малыжихин – к трём, а В.Ф. Мещеряков – к двум годам лишения свободы условно. Были наказаны и остальные виновные в этом эксцессе [144].
