Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Ледьярда также интересовало:
— «много ли наших судов в промысле»;
— каковы есть карты;
— сколько в Русской Америке русских поселений;
— сколько там русских;
— каковы планы Шелихова и еще много чего…
Столкнувшись с ливнем явно разведывательных вопросов, Григорий Иванович был внешне вежлив, но осторожен. Начал сам расспрашивать Ледьярда о плавании Кука, но шелиховские вопросы его собеседник «темными отводил доводами».
Шелихов насторожился еще больше, был внешне откровенен — показал карты, но масштабы русского проникновения в Америку на
всякий случай преувеличил. А чтобы выглядеть перед англосаксом простаком, пригласил его на следующее лето с собой в плавание. Сам же известил Якоби.
Генерал-поручик Якоби (Якобий) был личностью сильной (в 1805 году Лисянский назвал в его честь остров в архипелаге Александра) и был, как и Шелихов, убежден в необходимости укрепления России в северной зоне Тихого океана. С Шелиховым они друг друга понимали очень хорошо. И в ноябре 1787 года Якоби отправляет обширное донесение графу Безбородко о «фокусах» Ледьярда и прямо предполагает, что тот «послан сюда для разведывания о положении здешних мест со стороны аглинской державы».
Пожалуй, иркутский генерал-губернатор ошибся лишь в одном — бывший капрал морской пехоты был, надо полагать, агентом не столько английской короны или Джефферсона, сколько агентом наднациональных сил (что, впрочем, уже тогда различалось мало).
Якоби сам вскрывать почту «американского дворянина» не решился, но рекомендовал это Безбородко. Ледьярд тем временем беспрепятственно перемещался по Сибири. Думаю, что он просто обязан был при этом заниматься тем, что сейчас называется вербовкой, созданием резидентур и насаждением агентуры.
Похоже, письма его перлюстрированы не были (они благополучно добрались до Англии), но приказ об аресте и высылке Екатерина отдала, и он был получен в Иркутске в январе 1788 года. Ледьярд как раз вернулся в Иркутск из Якутска со своим приятелем по плаванию Кука — хорошо знакомым нам Биллингсом (!!!).
Вот как!
А далее — как сообщил Якоби императрице в письме от 1 февраля — был в «сей день выслан отсель без всякого причинения ему оскорбления за присмотром в Москву при письме моем к главнокомандующему в оной генерал-аншефу и кавалеру Еропкину». А оттуда англосаксонского шпиона выслали к западным границам империи — на Кенигсберг.
Так что имелись у англосаксов еще до Лоуренсов Аравийских и Ледьярды Сибирские… А кроме них, надо полагать, был кто и другой — из русских агентов типа безымянного павловского офицера, столичных почтовых клерков и прочей «пятиколонной» шушеры…
И масштаб значения Шелихова англосаксы понимали отлично. Понимали они и значение его устранения.
Ориентировать свою сибирскую агентуру на ликвидацию Шелихова мог уже Ледьярд. А почему бы и нет? Он-то уж на личном опыте понял, каков Григорий Иванович и как он для англосаксов опасен.
Обставить смерть русского дельца с государственным умом как случайность… Для подстраховки запустить слух о «изменщице»… А потом — для той же подстраховки — ловко убрать и саму «изменщицу», благо ее образ жизни был таков, что никто не удивился и ее смерти…
Не была ли такой подоплека смерти Григория Ивановича?
«Ну, а еще открещивался от склонностей романиста!» — может ухмыльнуться читатель.
|Что ж, я на своей версии не настаиваю, хотя, повторяю, предположение высказать право имею… Тем более что в нашей «американской» истории это была первая, но, увы, не последняя значительная «неожиданная» смерть, изменявшая возможные перспективы Русской Америки коренным образом. Я потом скажу и об этом…
ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, дела Шелихова перешли к вдове Наталье Алексеевне. Однако истинным продолжателем его дела стал зять — Николай Петрович Резанов.
Свела Шелихова и Резанова, хотя и не зная о том, Екатерина, направившая молодого способного чиновника, правителя канцелярии у Гаврилы Романовича Державина (!), в Восточную Сибирь «для заведения морского дела и судостроения».
Имея такое поручение, не познакомиться с Шелиховым было невозможно, а за год до смерти Григория Ивановича они и породнились — Резанов женился на его дочери.
6 ноября 1796 года умерла и Екатерина. На престол взошел Павел. В русской историографии его фигура отсутствует — ее заменяет карикатура. Однако честно реабилитировать его — задача не только сложная ввиду сложности натуры Павла, но и не моя…
Я же просто напомню, что с 1762 года, на протяжении тридцати четырех лет, Павел был российским генерал-адмиралом и главой Адмиралтейств-коллегии. Так что его отношение к флоту и к идее широкого развития Русской Америки оказалось не только подлинно государственным, но еще и основывалось на хорошем знании предмета. То, что флот был в том небрежении, о котором рассказал Штейнгель, вины генерал-адмирала не было, потому что мать-императрица сына чаще всего просто игнорировала.
А он еще мальчиком, после прочтения книги Ломоносова (!), запальчиво требовал отыскать проход через север к Америке!
В письмах к графу Николаю Петровичу Румянцеву (он нам еще встретится дальше) цесаревич писал: «Тридцать лет без всякого дела!» Для деятельной натуры — даже не пытка, а нечто большее!
А теперь хозяином державы был он, Павел… И сразу же, замечу, обратил свое «высочайшее» внимание на живое будущее российского флота — воспитанников Морского корпуса!
Он, между прочим, и о живом прошлом флота заботился! Еще в бытность цесаревичем выстроил на Каменном острове инвалидный дом для старых моряков и отдал на его содержание свое генерал-адмиральское жалованье.
И еще — к слову… Екатерининский президент Академии наук граф Разумовский был таковым чисто номинально, а фактически до воцарения Павла всем заведовал «директор» Академии камер-юнкер П.П. Бакунин, который довел Академию до финансового краха и терпеть не мог ученых.
Павел должность директора упразднил, Бакунина сместил и назначил президентом Академии барона Генриха Людвига Николаи — человека образованного и нужды ученых понимающего.
Вот так начинал «безумный» Павел…
5 августа 1797 года Коммерц-коллегия представляет ему доклад «О вредности многих в Америке компаний», а в январе 1799 года — доклад об учреждении Североамериканской торговой компании.
9 июля следует указ императора Правительствующему сенату о создании «под Высочайшим нашим покровительством» Российско-Американской компании (РАК).
Резанов был тогда уже обер-секретарем Сената, и его инициативная и выдающаяся роль в подготовке указа — несомненна. Но не упустим из виду, уважаемый мой читатель, и ту роль, которую сыграл здесь тот, кто сей указ подписал!
Первый параграф привилегий РАК заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью:
«По открытию из давних времен российскими мореплавателями берега северо-восточной части Америки начиная 55 северной широты и гряд островов, простирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг к Японии, и по праву обладания оных Россиею, пользоваться компании всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне на северо-восточном берегу Америки от вышеизложенного 55 до Берингова пролива и за оный, також на островах Алеутских, Курильских и других по Северо-Восточному океану лежащих».
Япония в это время еще пребывала в состоянии глубокой самоизоляции и даже флота мало-мальски пригодного к океанским плаваниям не имела. Так что о каких тут претензиях на Курилы может идти речь?
Первоначальный капитал РАК состоял из 724 тысяч рублей, разделенных на 724 акции по тысяче рублей, да плюс еще тысяча акций.
Как видим, не в отсутствии высочайшего финансового кредита была главная закавыка, а в отсутствии кредита высочайшего доверия. Появился этот кредит, и отпала нужда в займе.
Самым крупным акционером был второй зять Шелихова, Михаил Матвеевич Булдаков — 370 акций.
Надо сказать, что не только Шелихов сотрудников умел выбирать, но и его дочки — мужей, потому что Михаил Булдаков оказался человеком, вполне под стать своему энергичному тестю. Купеческий сын из Великого Устюга, он, систематического образования не имея, тем не менее преуспел вначале в торговле с китайцами в Кяхте, а потом в Иркутске стал работать у Шелихова. С Резановым
