Броненосцы типа "Бородино" - Мельников Рафаил Михайлович (читать книги txt) 📗
Стоявшая перед новыми кораблями задача всесторонней наладки и полного освоения экипажами техники и вооружения осложнялась не только острой нехваткой времени, вызванной ускоренными темпами достройки и сдачи всех четырех броненосцев. Давали себя знать и крайне обострившиеся изъяны прежней системы подготовки специалистов и комплектации кораблей, где также главенствовала пресловутая "экономия". Кадры специалистов флота готовили в количестве, явно не отвечавшем резко ускорившимся в конце XIX в. темпам пополнения флота новыми кораблями, а уровень их подготовки (стрельба из безнадежно устарелых пушек броненосца "Адмирал Лазарев" и вахты у допотопных машин и котлов броненосца "Первенец") отставал от неудержимо совершенствовавшейся новой техники, с которой ученикам школ специалистов предстояло встретиться на кораблях во время службы.
Тревожные симптомы этого неблагополучия уже проявились неполадками с котлами Бельвиля на шедшем в 1902 г. на Дальний Восток броненосце "Победа" и уже вовсе аварийным их состоянием на совершавшем тот же путь в 1903 г. броненосце "Ослябя". Но ГМШ, который отвечал за комплектацию и боевую подготовку кораблей, этими фактами ничуть не был взволнован. И только что возглавивший его контр-адмирал З. П. Рожественский на крик души старшего механика "Осляби", доносившего об остром некомплекте и необученности машинной команды и таком же плачевном состоянии младших инженер-механиков, только что выпущенных из училищ, отозвался весьма равнодушно: "Очень жаль, что сам справиться не может, а неопытность команды – вещь обыкновенная".
Дорого обходилось флоту это столь привычное для адмирала, очень накладное для казны обыкновение новую, дорогую и сложную технику отдавать в руки плохо или вовсе не обученных матросов. Однако традиции марсофлотов, привыкших ничего не видеть ниже палубы, были сильны. О них с недоумением свидетельствовал младший инженер-меха- ник на "Ослябе", недавний выпускник Московского высшего технического училища А. А. Быков: "Начальство смотрит на машину как на лишнюю вещь на корабле и притом вещь грубую, сделанную из железа, чугуна… О ней можно и не заботиться. Поэтому между строевым начальством и машинным у нас идет постоянная нелепая перебранка; и чтобы сделать что-нибудь самое необходимое для машины, я должен ждать еще разрешения строевого начальника".
Вред этой системы проявлялся не только во все более весомых расходах на ремонт обрекавшихся на постоянные аварии механизмов, но и в провалах проводимых флотом операций, ярким примером которых стала неудача похода "Осляби" в 1903 г., когда он, не успев из-за ремонта поспеть до начала войны в Порт-Артур, был возвращен на Балтику и в новое плавание отправился уже с эскадрой З. П. Рожественского.
Крайне вредной оказалась и бездумная чиновная практика (лишь бы соблюсти число и форму) комплектования экипажей строившихся кораблей, отчего ко времени вступления их в строй значительная часть матросов-специалистов, которые только что освоили механизмы в ходе работ, увольнялась в запас, и корабль опять попадал в руки совсем не знакомых с его механизмами матросов. Новая практика подготовки специалистов у новейших котлов и механизмов построенного для этой цели учебного транспорта "Океан" еще не успела принести своих результатов. Всю смену нового поколения машинистов и кочегаров, подготовленных в единственном, состоявшемся в 1903 г., перед войной рейсе из Кронштадта в Порт-Артур, пришлось оставить на кораблях эскадры Тихого океана, которая также задыхалась от некомплекта специалистов.
Эскадра в Балтийском море.
Ради хотя бы частичного пополнения опустошили все резервы и экипажи кораблей Балтийского флота. Ведь, кроме уже находившихся в строю и новых достраивавшихся кораблей, люди были нужны и .. для превращенных в крейсера пароходов Добровольного флота "Петербург" и "Смоленск", и приобретенных с той же целью в Германии четырех океанских пароходов, и еще для четырех прозванных "экзотическими" крейсеров, которые, спохватившись, в мае 1904 г. собирались купить в Аргентине.
Чтобы как-то исправить положение с комплектацией новых броненосцев, по несколько десятков человек из числа новобранцев отправили для ускоренного обучения на транспорт "Океан". Уже не считаясь с традиционным комплектованием из состава флотских экипажей, к которым корабли были приписаны, людей на новые корабли собирали по всему Балтийскому флоту и снова и снова требовали матросов с уже изрядно опустошенного Черноморского флота. Вместе с новобранцами и призванными из запаса матросами как нельзя кстати оказались и вернувшиеся из Чемульпо экипажи "Варяга" и "Корейца". Они обязались не участвовать в войне (это было условие, на котором японцы соглашались выпустить русских моряков из Чемульпо), но все же пополнили команды тех кораблей, с которых матросов снимали для перевода на корабли 2-й эскадры. Люди поступали (и часто не тех специальностей и не того уровня подготовки, какие требовались) до дня ухода из Кронштадта, Ревеля и Либавы, а часть офицеров догоняла эскадру на рейсовых пароходах. Особенно большой была прибывшая с юга в апреле 1904 г. партия из 338 матросов, из которой почти всех специалистов назначили на "Орел", "Князь Суворов" и "Бородино".
Движимые патриотическим чувством и желанием отличиться, просились на войну многие матросы и офицеры. Выпускник водолазной школы Туртанов, который предложил проект управляемой легководолазом торпеды, получил назначение на броненосец "Бородино". В ГМШ множилось число телеграмм, личных просьб и ходатайств о назначении на корабли 2-й эскадры. Так за своих племянников, мичманов, ходатайствовали светлейшая княжна Елена Александровна и генерал-адъютант граф Олсуфьев, о назначении на новый корабль своего сына просил капитан 1 ранга Г. Ф. Цывинский.
Отбор претендентов вел лично командующий эскадрой контр-адмирал З. П. Рожественский, который особенно строго разбирался с впервые поступавшими (вследствие мобилизации) на корабли из запаса прапорщиками флота. Имевшие мореходное образование и опыт плаваний на торговых судах, они попадали на корабли лишь в том случае, если своей безукоризненной службой и деловыми качествами были лично известны или знакомы адмиралу.
Тогда же решался и вопрос о том, допускать ли их в состав офицерских кают-компаний * или перевести в общество кондукторов. Разрешение в конце концов (хотя и с унизительной оговоркой "на время военных действий") последовало – война заставила поступиться кастовой замкнутостью исключительно дворянских кают-компаний кораблей. Не сразу освоились в них и принятые на службу в качестве младших инженер-механиков выпускники Московского высшего технического училища и Харьковского и Петербургского технологических институтов, а также не участвовавшие еще в плаваниях корабельные инженеры. Этих молодых офицеров З. П. Рожественский потребовал назначить "для содержания в порядке систем непотопляемости" и для руководства работами при возможных повреждениях".
Так получили назначение на "Князь Суворов" Л. С. Политовский (ставший флагманским корабельным инженером), на "Император Александр III" А. Н. Зданкевич (в феврале 1905 г. списан по болезни в Россию), на "Бородино" Д. М. Шангин, на "Орел" В. П. Костенко, на "Ослябю" К. А. Замчинский, на "Сисой Великий" Н. И. Лохвицкий (в феврале 1905 г. переведен на крейсер "Олег"). И не один должен был пройти месяц напряженного плавания и суровых походных будней, пока офицеры, впервые представлявшие разные социальные слои, смогли составить дружную флотскую семью, в которой превыше всего ценятся высокие личные качества, заботы службы и совершенствования своего корабля.
