Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Примаков Евгений Максимович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
Досифей имел немало влиятельных и верных друзей не только в отдельных провинциях империи, но и в самой Турции, которые по его просьбе стали оказывать Толстому большую помощь в сборе секретной информации. Именно через одного такого информатора Петр Андреевич узнал, что мать правящего султана не слишком симпатизирует одному антирусски настроенному министру при дворе сына и что за вполне определенную «дачу» готова замолвить «нужное слово» перед султаном. Толстой отсчитал дюжину горностаев и соболей, которыми, кстати, оплачивался и его личный дипломатический труд (из-за отсутствия и в те времена «твердой валюты»). Затем подумал-подумал и присовокупил к ним алмазное перо на шапку да кушак с отделкой из драгоценных камней. Уж больно нужна была помощь престарелой султанши. Вскоре стало известно, что враждебно относившийся к России придворный интриган был казнен…
Вместе с Досифеем в интересах России трудился и его племянник Спилиот. В основном он доставлял секретную переписку, наладившуюся между патриархом и Толстым. Но иногда и по собственной инициативе сообщал русскому послу секретную информацию, давал полезные советы, как поступать в том или ином случае во время переговоров с турецкими властями. Петр Андреевич высоко ценил заслуги Досифея и Спилиота. В своих сообщениях в Москву он писал, что и патриарх и его племянник, «забыв страх смертной, радостною душою великому государю работают» [21].
Многие негласные помощники П.А.Толстого работали на благо России не ради получения вознаграждения или каких-либо других личных выгод. Как докладывал Толстой канцлеру Головкину, «эти люди чистосердечно трудятся без боязни и от мене заплаты никакие требуют…» [22].
А сведения, которые добывали добровольные помощники Толстого, были многоплановы и требовали не столько наблюдательного глаза, сколько проницательного, аналитического ума и широкой политической эрудиции. По заданию Петра Толстой должен был регулярно поставлять в Москву подробную информацию о составе сухопутной турецкой армии и ее дислокации. Столь же обстоятельные данные должны были поступать от Толстого и его друзей о турецком флоте, его вооружении, типах кораблей, даже о зарплате офицеров. Особым разделом было предусмотрено выяснение планов османского руководства относительно модернизации сухопутных и морских крепостей: «В Черноморской протоке хотят ли какую крепость сделать и где (как слышно было) и какими мастерами, или засыпать хотят и когда (речь шла о Керченском проливе. — Авт.), ныне или во время войны» [23].
Среди 16 пунктов секретной инструкции Петра I послу в Турции был и такой: дать характеристики султана и его окружения; сообщить, сам ли султан правит страной или через своих фаворитов; имеет ли склонность к войнам и воинским забавам или более озабочен покоем и т. д.
Несмотря на огромные усилия русского посла сдержать Порту от нападения на Россию, отношения между двумя странами становились все напряженнее. Из Москвы последовало указание действовать «дабы Порту до зачинания войны не допустить (також бы и татарам позволения на то не давали), не жалея никаких иждивений, хотя бы превеликие оные были» [24]. Петр Андреевич понял приказ однозначно: «дача!» И русский посол не стал скупиться. Турецкий чиновник, которому было специально поручено следить за русским послом при исполнении его дипломатической миссии, докладывал своему руководству, что Толстой ради продления мира раздал в различных местах и различным людям около трех тысяч кошелей с полутора миллионами талеров.
Каждый новый дипломатический шаг П.А.Толстого в Турции давался с неимоверным трудом. В конце 1708 года в стране берут верх неблагоприятные для России, занятой войной со шведами, тенденции. Турецкое правительство приступает к ускоренным военным приготовлениям, строительству кораблей, пополнению артиллерийского парка и увеличению количества боеприпасов. Крымский хан готовится к войне. Военный совет Порты обсуждает конкретные планы султана по ведению наступательных операций против российской армии. А тут еще и сам Петр I «подлил масла в огонь». Весной 1709 года царь едет в Азов. И в Турции сразу же распространяется слух о возможности нападения российских судов на турецкий флот. Положение становится критическим. И в это время из турецкой столицы в Москву идет шифрованная депеша посла Толстого, в которой говорится: «с великим труда иждивением и с немалой дачею» удалось убедить Великого визиря, что русский царь прибыл в Азов «ни для чего иного, разве ради гуляния», ибо «царское величество имеет нрав такой, что в одном месте всегда быть не позволит» [25].
Война не затронула южный порог России, и сражения на два фронта, грозившего разорить страну, не произошло. Петр был доволен. Весной 1709 года П.А.Толстой получил заслуженную награду: был удостоен царского портрета, украшенного бриллиантами. Немногие из Петровских вельмож могли похвастаться такими наградами!
Победа Петра I под Полтавой на некоторое время «облегчила жизнь» русского посла в Турции. Турки перестали открыто бряцать оружием и угрожать войной. В январе 1710 года султан Ахмед Ш принял в Стамбуле Толстого и торжественно вручил ему грамоту о ратификации мирного договора 1700 года. Казалось бы, успех налицо. Но это было только на первый взгляд. В своем послании государственному канцлеру Г.И. Головкину Толстой писал: «Не изволь удивляться, что я прежде, когда король шведский был в великой силе, доносил о миролюбии Порты, а теперь, когда шведы разбиты, сомневаюсь… Турки не верят, чтоб Его Величество не начал войны, когда будет от других войн свободен» [26].
И в самом деле. От недоверия турок к открытой враждебности — всего один шаг. Четыре раза, и это за три года, Турция объявляла войну России, хотя только один раз предпринимала широкие наступательные операции. В конце ноября 1710 года Толстой получил секретную информацию о предстоящем совещании Великого дивана у султана по поводу очередного разрыва с Россией. Он немедленно сообщает об этом царю, но послание не успевает дойти до адресата. Война уже объявлена, и первой ее жертвой становится сам русский посол. Дом и имущество Петра Андреевича подвергаются разграблению, а его самого сажают на дряхлую клячу и через весь город везут в тюрьму Едикуле, расположенную на южной окраине Стамбула, на берегу Мраморного моря. С точки зрения турецких властей, такого рода дипломатические «демарши» не являлись чем-то из ряда вон выходящим. С началом военных действий весь дипломатический состав той или иной враждебной миссии турки сажали в тюрьму, где и содержали в тяжелых условиях, без всяких скидок на положение и возраст заключенных.
Вот как описывал свое положение в турецкой неволе сам Петр Андреевич: «Меня привезли в Семибашенную фортецию, посадили прежде под башню в глубокую земляную темницу, зело мрачную и смрадную».
Турки, очевидно, догадывались, что Петр Андреевич был непревзойденным «дачником», и их очень заинтересовал «списочный состав» получателей взяток с турецкой стороны. А их было немало. Поэтому гурки, как писал из темницы Толстой, «к тому же на всяк день угрожали мучениями и пытками, спрашивая, кому министрам их и сколько давал денег».
Вся дошедшая до нас корреспонденция Петра Андреевича Толстого из тюремных казематов заслуживает того, чтобы о ней рассказать подробнее, поскольку она свидетельство не только искусства и ловкости петровского дипломата, но и его недюжинных разведывательных способностей. Дело в том, что турки напрочь отрезали Толстого от внешнего мира, как и сотрудников его посольства. Он долго думал, как исхитриться и дать знать о своем положении в Москву. Никто из послов западных стран не желал навещать узника Семибашенной «фортеции». И тут Петра Андреевича посетила удачная мысль: пригласить посла молдавского господаря Кантемира, симпатизировавшего России и тайно присягнувшего на верность Петру, и передать через него записку на волю.
