Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц (адаптирована под iPad) - Акунин Борис (читать книги .TXT) 📗
Поскольку вся подушная подать, главный источник бюджета, тратилась на содержание войска, предлагалось в мирное время перевести его на половинное жалованье, а офицеров поочередно отпускать в свои поместья присматривать за хозяйством, либо же освобождать от обязательной службы хотя бы одного мужчину в семье.
Эти меры дали некоторое улучшение. Собираемость подушной подати чуть увеличилась – вернее сказать, сократился (до 10 %) размер недоимок. Но в 1730-е годы снова начались войны, и задолженность населения опять выросла – как уже говорилось, пришлось даже создавать специальный Доимочный приказ. Общая сумма налоговых долгов достигла 7 миллионов рублей. Бюджет тогда выглядел следующим образом: 4 миллиона уходило на армию, 1,2 миллиона на флот и около 400 тысяч на царский двор. Все прочие статьи были пустяковыми (на две академии, например, тратилось 47 тысяч).
Торговля в несвободном государстве никогда не дает хороших прибылей, поскольку сама тоже несвободна, но Петр I свел ее до совсем жалкого состояния. Царь полагал, что сильно поможет развитию отечественной промышленности и коммерции, если избавит их от конкуренции с иностранцами, в связи с чем установил невозможно высокие таможенные тарифы на импорт. Следствием было развитие контрабанды и постоянный дефицит, поскольку русская частная промышленность не могла производить качественную продукцию в достаточном количестве, а русское купечество, слабое и беззащитное перед административным произволом, не умело обеспечить нормальный товарооборот.
Остерман учредил «Комиссию о коммерции», которая рассматривала прошения от коммерсантов о большей «воле» и до некоторой степени ослабила петровский протекционизм. Некоторые важные товары – например, соль и табак – были выпущены из казенного сектора в частный; значительно уменьшились пошлины (до 20 %). Но для серьезного оживления торговли этих мер было недостаточно. По данным Ключевского, в 1732 году, то есть уже после введения новых, более щадящих таможенных тарифов, торговые пошлины дали всего 187 тысяч рублей – вместо запланированных 2,2 миллионов. К 1740 году эта статья дохода поднялась до 400 тысяч, что все равно было немного. Российский экспорт по-прежнему, как в допетровские времена, весь состоял из сырья, разве что теперь стали вывозить много железа.
Что касается промышленности, при Петре она развивалась быстро, но неравномерно. Росли лишь те отрасли, которым государь «приказывал расти», то есть вкладывал деньги и обеспечивал рабочей силой. Казенное производство давало необходимую империи продукцию (прежде всего военного назначения: железо, порох, пеньку для канатов, сукно для мундиров), но не обогащало, а, наоборот, истощало бюджет, поскольку заказчиком и плательщиком являлось государство.
И единственным важным нововведением постпетровского времени стала попытка изменить ситуацию в индустрии: были приватизированы казенные заводы.
Эта революция коснулась металлургической и горной отраслей, больше всего развившихся при Петре, и связана она с именем одного из проклятых потомками «бироновских немцев» – барона Курта Шёмберга. Опытный горный инженер, приглашенный из Саксонии на должность главы российской Берг-коллегии, Шёмберг был инициатором принятого в 1739 году Берг-регламента, нового закона, по которому государственные заводы могли переходить к частным собственникам.
Первое, что сделал Шёмберг, – воспользовался новыми правилами сам, забрав себе наиболее перспективные месторождения и промыслы, то есть стал первопроходцем великого чиновничьего промысла, которое в наши времена называется «приватизацией госимущества».
Счастье предприимчивого саксонца длилось недолго. Скоро его покровитель Бирон пал, и у Шёмберга всю добычу отобрали, но обратно в казну уже не вернули, а передали новым сильным людям, сплошь истинным русакам и патриотам. Честности в них было не больше, а профессиональных знаний меньше, так что ничего путного из реформы не вышло.
Невьянские заводы. И. Люрсениус
И все же, имея гарантированные правительственные заказы, чугунно-железное производство работало лучше всех прочих отраслей промышленности. Появлялись новые заводы, строились новые печи, так что к 1740 году Россия обогнала по выплавке Англию, сильно потеснив ее на европейских рынках.
Таким образом, адресное, государственное инвестирование в отдельную отрасль неплохо работало; там же, где такого не происходило, на одном частном финансировании и предпринимательстве промышленность развивалась медленно.
Сословия
Социальным итогом петровской эпохи было то, что главным российским сословием стало дворянство. Затем, на протяжении всего восемнадцатого века, происходило уточнение привилегий и обязанностей этого кадрового ресурса военно-бюрократической империи.
«Шляхетство» стало играть столь важную роль в государственной жизни, что это вступало в противоречие с абсолютным бесправием, на которое обрекала дворян суровая требовательность Петра. При нем они оказались в еще более несвободном положении, чем крепостные крестьяне. Обязанные бессрочно состоять на тяжелой службе, постоянно оторванные от семей, лишенные возможности управлять своими поместьями и оттого разорявшиеся, русские дворяне были очень недовольны своей жизнью. Возникло даже поразительное явление, которое в наши дни назвали бы «дауншифтингом»: юноши дворянского звания, стремясь уклониться от службы (а начинать ее следовало с рядового солдата или матроса), стали переписываться в низшие сословия.
Однако после смерти грозного Петра «шляхетство» обрело голос и получило возможность напрямую давить на власть: кому будет принадлежать трон и надолго ли, теперь зависело от гвардейских полков, а основной их контингент был дворянским.
Монархия учитывала это обстоятельство и постепенно, шаг за шагом, отменяла петровские строгости.
Екатерина I отблагодарила доставивших ей корону дворян тем, что отпустила две трети офицеров в отпуск – привести в порядок их поместья.
Настоящие же послабления начались при Анне Иоанновне, которая не только стращала высший класс суровостью, но и повышала его лояльность потоком милостей. Императрица хорошо знала, что кнут эффективен лишь в сочетании с пряником.
В 1730–1731 годах был отменен плохо продуманный петровский закон о единонаследии, превращавший всех младших детей помещика в нищих. «Отцам не только естественно, но и закон божий повелевает детей своих всех равно награждать», – говорилось в манифесте, который дозволял раздел имущества «дать на волю» владельцам. Тогда же поместья (то есть государственные земли, выданные служащим дворянам во временное кормление) были переданы в вечное владение тем, кто ими пользовался. Два этих закона превратили дворян в настоящих собственников земли, стали гарантией их экономической независимости.
Затем, в том же 1731 году, возникла лазейка для избавления от самой тягостной повинности: тянуть солдатскую лямку. В столице открылся «Сухопутный шляхетский корпус», окончив который, юноша сразу получал офицерский чин – или гражданский, «понеже не каждого человека природа к одному воинскому склонна».
Настоящую революцию в состоянии дворянства произвел манифест 1736 года, ограничивший срок непременной службы. «…Всем шляхтичам от 7 до 20 лет возраста их быть в науках, а от 20 лет употреблять в военную службу, и всякий должен служить в воинской службе от 20 лет возраста своего 25 лет, а по прошествии 25 лет всех, хотя кто еще и в службу был годен, от воинской и статской службы отставлять с повышением одного ранга и отпускать в домы, а кто из них добровольно больше служить пожелает, таким давать на их волю», – объявлялось в указе. Еще важнее было то, что одного из помещичьих сыновей разрешалось оставлять дома для ведения хозяйства. Так в стране появилась новая, прежде небывалая прослойка неслужащих дворян-хозяев, пополнявшаяся за счет еще не старых, сорокапятилетних отставников.
