Трагедия 22 июня: блицкриг или измена? - Мартиросян Арсен Беникович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗

Что же до реального существа дела, то исключительно осторожный, блестящий конспиратор с колоссальнейшим опытом подпольной, политической и государственной деятельности, более чем очень сильный доктор философии/политологии — Иосиф Виссарионович Сталин ни при каких обстоятельствах даже и не стал бы рассматривать такай, с позволения сказать, «документ». Ибо это означало бы смертельно убойный компромат против него, Сталина, как лидера СССР. Причем именно тот компромат, смертельная убойность которого проявилась бы прежде всего в самом Кремле и едва ли не в самом прямом смысле!

Потому что скрыть подобное от остальной части советского партийно-политического руководства было бы невозможно, но, прознай оно об этом, — в ту же секунду Сталин был бы арестован и расстрелян без суда и следствия! Охотников до такого в его окружении хватало, как, впрочем, и за рубежом.

Сталин никогда не страдал склонностью ни к политическому, ни к просто суициду!

Чтобы окончательно прояснить принципиальную позицию Сталина в подобных ситуациях, позволю себе привести один весьма «родственный» по смыслу и внешним признаком пример.

В ноябре 1940 г. с официальным визитом (по приглашению германской стороны) Германию посетил ближайший соратник Сталина — Вячеслав Михайлович Молотов. Перед отъездом в Берлин между ним и Сталиным произошла конфиденциальная беседа, во время которой Иосиф Виссарионович обозначил тематические содержание тезисов для зондажных переговоров Молотова с нацистским руководством Германии, особенно с Гитлером.

Все произошло устно, т. е. даже в условиях мира Сталин и то не позволил себе что-либо письменно передавать Молотову. Вячеслав Михайлович собственноручно, по памяти, в полузашифрованном виде на небольшом листке бумаги тезисно набросал все, что сказал Сталин. Сейчас этот клочок бумаги пытаются выдать за некие, едва ли не на грани инструкций, указания Сталина Молотову по организации сговора с Гитлером! [845]

А это были всего лишь тезисы для зондажа намерений Гитлера, о чем и свидетельствует подробно приведенная в настоящей книге реакция Сталина на доложенные Молотовым на Политбюро результаты его визита.

Причина же, по которой Сталин определил тезисы для зондажа Молотовым гитлеровского руководства, — тривиальна. По донесениям разведки ему было известно, что по инициативе британского герцога Бедфордского и ряда других решительных представителей английской элиты с конца августа 1940 г. в Женеве начались конфиденциальные переговоры между эмиссаром Р. Гесса в лице Альбрехта Хаусхофера и уполномоченными с лицами с британской стороны.

Более того, Сталину точно было известно, что британские представители обусловили готовность Великобритании к установлению мира с Германией эвентуальным согласием со стороны последней на расторжение Договора о ненападении с СССР от 23 августа 1939 г!

Сталин был в курсе того, что Гитлер планировал отложить начало конкретных переговоров о мире с Англией до занятия Балкан, ибо в этом случае Коварный Альбион был бы сговорчивей, т. к. основные морские коммуникации, связывавшие Англию с колониями, оказались бы под германской угрозой. С другой стороны, столь же точно было известно, что У. Черчилль, а именно он тогда был премьер-министром, приказал британской разведке разжечь пламя войны в Европе, чтобы оно непременно перекинулось на СССР.

Именно поэтому Сталин и поручил Молотову едва ли не на грани фола прозондировать намерения и позицию нацистского руководства, в т. ч. и за счет осторожного «разыгрывания» некоторых из особо привлекательных для гитлерюг геополитическое карт. Зондаж удался — Молотов смог прощупать позицию гитлерюг, а чем и свидетельствует оценка Сталиным результатов его визита в Германию. Как и любой политический и государственный деятель мирового уровня, Сталин был поглощен заботами о безопасности своего государства и ради этого совершал именно те дипломатические маневры, которые общеприняты во всем мире.

Этот пример приведен для того, чтобы показать, что даже в отношениях с таким ближайшим соратником, как Молотов, к тому же в условиях мора, Сталин и то ничего не передавал в письменном виде!

О так называемом рапорте Меркулова Сталину, якобы фотокопия которого проведена выше. Это фальшивка — прежде всего потому, что затронутые в ней вопросы не входили в компетенцию заместителя наркома внутренних дел СССР В. Меркулова! Это уровень только Сталина — Молотова — Берия!

Например, решение о проведении неоднократно упоминавшийся в книге операции разведки НКВД по воздействию на высшее руководство гитлеровской Германии в целях удержания его от попыток применения химического оружия против советских войск принималось только на уровне Сталин — Молотов — Берия, т. е. на уровне трех главных и наиболее полновластных членов Государственною Комитета Обороны. По поручению Сталина Берия только лично давал инструкции исполнителю этой операции П. А. Судоплатову, о чем следует говорить с агентом нашей разведки — послом царской Болгарии в Москве Стаменовым.

И только лично перед Берией Судоплатов отчитался о проделанной работе, причем, судя по всему, именно устно. Берия же, в свою очередь, также устно доложил об этом Сталину.

Точно так же еще до войны началось проведение инициированной лично Сталиным операции «Снег» (кстати, на основании результатов визита Молотова в Германию) по упреждающей переориентации направления неизбежной вооруженной экспансии Японии в южном направлении, т. е. против США и Великобритании, итогом чего и стало нападение Страны восходящего солнца на Перл-Харбор и вследствие чего США наконец-то были реально втянуты во Вторую мировую войну как боевой союзник СССР.

Все было сделано устно, включая и продвижение соответствующей информации до высшего руководства США и Японии. Никаких письменных следов в материалах разведки не осталось, а за рубежом — тем более. Если бы не мемуары ветерана разведки генерала В. Павлова, то никто никогда и не узнал бы и об этой операции [846].

Подчеркиваю, что это общее правило для операций разведки, тем более когда решаемые вопросы выходят на уровень высшей мировой политики.

Общее-то оно общее, но прежде всего следует иметь в виду, что на протяжении всей войны Иосиф Виссарионович Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не вступал в какие бы то ни было тайные, в т. ч. и сепаратные, переговоры с гитлерюгами. Напротив, на протяжении всей войны он безукоризненно честно соблюдал взятые перед союзниками по антигитлеровской коалиции обязательства о категорической недопустимости такого.

Это вам, миль пардон и экскьюз ми, не какой-нибудь там Уинстон Черчилль, отродясь страдавший испокон веку неизлечимой англосаксонской патологией — непрерывно подличать по принципу «один пишем, два кинжала в уме и три змеи за пазухой»!

Ибо только У. Черчиллю и ему подобным, как само собой разумеющееся для человека Запада, могло взбрести в голову одной рукой подписать союзническое соглашение с СССР, содержанием одного из пунктов которого запрещалось даже попытка вступления в тайные сепаратные переговоры с гитлерюгами, а другой — накатать обращение ко всем странам Европы, включая и гитлеровскую Германию, в котором он призвал их консолидировать свои усилия для гарантированного уничтожения СССР, а под прикрытием оного этот защитничек британской демократии еще и умудрился вступить в 1942 г. в тайные переговоры с гитлерюгами о разделе территорий и имущества Советского Союза! [847]

Такое вот, извините, … (это слово начинается с четвертой буквы русского алфавита) было «союзником» в той войне. Тысячу раз прав уже цитировавшийся выше Ю. И. Мухин, назвавший У. Черчилля «наш подлый друг»!

И в завершение донного аспекта затронутой темы небезынтересно отметить, что идея точнее, идефикс о якобы имевших место сепаратных советско-германских переговорах во время войны не нова. Сразу же после войны на этом «слегка подвинулся рассудком» тесно связанный с британской разведкой историк Бэзил Лиддел-Гарт [848].