Записки русского генерала - Ермолов Алексей Петрович (читаем книги .txt) 📗
Пехота, назначенная к атаке, не довольно близко подойдя к батарее, закричала ура, пробудила неприятеля, и он приуготовился к обороне. Открылся картечный и ружейный огонь; люди в голове колонны оробели и легли, задние продолжали идти и до такой степени смешались, что долго невозможно было вывести из выстрела.
При сем случае было потеряно несколько офицеров и немало нижних чинов. Здесь в первый раз случилось мне видеть, что в ночное время отступающую пехоту прикрывала кавалерия. Не знаю, почему рассеявшихся людей не собрали барабаном, но подбирал их генерал граф Пален с Сумским гусарским полком. На другой день французский начальник в Цехерне прислал сказать, что он позволяет похоронить тела, и с насмешкою дано заметить, как они далеко были от батареи.
Надобно было молчать; зато по обыкновению бранили возобновившего ночные экспедиции давних времен! Авангард усилен был несколькими полками, а генералу барону Сакену дано другое назначение. Генерал-майор Марков приказал против Цехарна построить батарею, которую я делал весьма прилежно, ибо до того на сем месте много потерпела моя рота.
Осмотревши часть леса, которую удерживал за собою неприятель в продолжение ночи, в опушке ближайшего леса расположил я шесть орудий моей роты и, заслоня их нарубленным ельником, ожидал рассвета, когда неприятель обыкновенно приводил свою пехоту из лагеря от Петерсвальде. С самого начала дня вышла сильная колонна из лагеря и беспечно подвигалась к той части леса, где всегда на ночь оставалась небольшая часть войск.
В движении своем дала она фланг моей батарее, и картечь из шести орудий на весьма близком расстоянии произвела такое поражение в колонне, что, оставив на месте тела, колонна обратилась в поспешное бегство к лагерю, провожаемая выстрелами. Мы заняли остальную часть леса, и неприятель не покушался уже возвратить оный. Мы уже не держали в нем, как до того было, шести полков пехоты.
Батареи против Цехерна часто отвечали французским и часто без пользы. Перехвачен курьер маршала Нея к начальнику главного штаба принцу Бертье [76] с известием, что русские правдоподобно намереваются удерживать позицию, ибо построили во многих местах батареи. Вскоре неприятель оставил Цехерн и Петерсвальде и, отступая в ближайший лес, устроил по опушке оного сильные окопы.
Генерал Марков занял Цехерн двумя егерскими полками, в Петерсвальде полки ходили посменно и два эскадрона гусар. Часто бывали сшибки с французами, которые приходили в пустое селение за сухими дровами. Рота конная имени моего, много потерпевшая в делах авангарда, отправлена назад для починки и укомплектования людьми; на место ее прислана другая. Вскоре происками старших по артиллерии полковников, из которых ни один не имел ни столько большой, ни столько видной команды, мне дано приказание отправиться к моей роте.
Главнокомандующему доложено, что смена назначена для того, чтобы дать мне отдохновение. Так объяснил он сам генералу князю Багратиону, который, возвратясь в сие время из С.-Петербурга, просил, чтобы меня не переменяли, и я остался у начальника, который обладал полною всех нас доверенностию.
До прибытия его к авангарду случилось неприятное весьма происшествие. Четыре полка егерей под командою генерал-майора Корфа [77], расположенные в Петерсвальде, страшным образом лишились своего начальника. Он занимал лучший в селении дом священника, принялся за пунш, обыкновенное свое упражнение, и не заботился о безопасной страже.
Гусарского офицера, присланного для разъезда, удержал у себя. Несколько человек вольтижеров, выбранных французами, в темную ночь вошли через сад в дом, провожаемые хозяином, и схватили генерала. Сделался в селении шум, бросились полки к ружью, произошла ничтожная перестрелка, и неприятель удалился с добычею.
Наполеон не упустил представить в бюллетене выигранное сражение и взятого в плен корпусного начальника, а дабы придать более важности победе, превознесены высокие качества и самое даже геройство барона Корфа. Но усомниться можно, чтобы до другого дня могли знать французы, кого они в руках имели, ибо у господина генерала язык не обращался.
Я в состоянии думать, что если бы не было темно, то барон Корф не был бы почтен за генерала в том виде, в каком он находился, и нам не случилось бы познавать достойным своего генерала из иностранных газет.
После сего происшествия около трех месяцев продолжалось с обеих сторон совершенное бездействие; не было ни цепи стрелков, ни одного выстрела, хотя перемирия не было.
Генерал передовых французских войск предлагал князю Багратиону оставить селение Петерсвальде нейтральным, или будет оно причиною всегдашних беспокойств, и он должен будет овладеть им. Генерал князь Багратион отвечал, что он согласен; что легче сказать, нежели сделать, и доказательство того находит в его предуведомлении. Угрозы оставались в словах, а Петерсвальде за нами.
Расположенные против нас французы имели в продовольствии величайший недостаток, кавалерия их отправлена назад для поправления. 27-й драгунский полк, изнуренный голодом, большею частию перебежал к нам. Не менее терпели войска авангарда; не было ни хлеба, ни соли; выдавались сухари совершенно гнилые и в чрезвычайно малом количестве.
Солдаты употребляли в пищу воловьи кожи, которые две или три недели служили покрышкою шалашей; в 23-м и 24-м егерских полках начинали есть лошадей, и из последнего были большие побеги.
Князь Багратион посылал меня доложить главнокомандующему о сей крайности. Даны строгие приказания, и все осталось в прежнем виде. Не понравилось дежурному по армии генерал-майору Фоку мое донесение, и я приобрел его вражду, которой подвергался я и потому, что не удивлялся весьма посредственным его способностям, тогда как уже многие находили выгоды превозносить их. По служению в артиллерии мы давно были знакомы.
Государь император прибыл к армии, и пришла гвардия под начальством цесаревича. Главная квартира императора расположилась в Бартенштейне, великого князя в Шипенбейле. Начались разводы, щегольство, и мы в авангарде с тощими желудками принялись за перестройку амуниции.
К нам прежде приехал великий князь, который со времени кампании Суворова в Италии имел к князю Багратиону дружественное расположение. Увидевши недостатки наши, он взялся заботиться об улучшении продовольствия. Первый транспорт с провиантом, по настоянию его отправленный в авангард, взят по дороге другими войсками; но всем прочим давал он свои конвои, и они доходили исправно, и чрез некоторое время от недостатка мы перешли к изобилию.
Между многими чиновниками, представленными великому князю, удостоился и я его приветствия, по засвидетельствованию князя Багратиона о моей службе. До того не был я ему известен, никогда не служивши в столице.
Вскоре приказано приготовиться к встрече государя вместе с королем Прусским.
Перестроив единообразно шалаши, дали мы им опрятную наружность и лагерю вид стройности. Выбрав в полках людей менее голых, пополнили с других одежду и показали их под ружьем. Обнаженных спрятали в лесу и расположили на одной отдаленной высоте в виде аванпоста. Тут увидел я удобный способ представлять войска и как уверяют государя, что они ни в чем не имеют недостатка.
Подъезжая к каждой части войск, он называл начальников по фамилии королю Прусскому и между прочим сказал обо мне, что и в прежнюю кампанию доволен моей службою. Все восхищены были вниманием и благосклонностию государя. И я, не желая льстить, скажу, что он умел ободрить всех.
Я был вне себя от радости, ибо не был избалован в службе приветствиями. Король Прусский дал орден за достоинство [«За заслуги»] (pour le mе́rite) трем штаб-офицерам [78], в числе коих и я находился. Ордена сии были из первых и еще не были унижены чрезвычайным размножением.
Вышли награды за Прейсиш-Эйлавское сражение. Вместо 3-го класса Георгия, к которому удостоен я был главнокомандующим, я получил Владимира. В действии сделан участником мне артиллерии генерал-майор граф Кутайсов. Его одно любопытство привело на мою батарею, и как я не был в его команде, то он и не мешался в мои распоряжения. Однако же, не имевши даже 4-го класса, ему дан орден Георгия 3-го класса.
