История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции - Петелин Виктор Васильевич
А.И. Солженицын в книге «Двести лет вместе», ссылаясь на документы и публикации, писал: «Ещё ж и это не надо забывать: новые властители не упускали тут же насыщать свою наживу, а попросту – грабить беззащитных». «Добытые деньги переводятся, как правило, в драгоценные камни… Склянский (врач Эфраим Склянский – властный безжалостный заместитель Троцкого. – В. П.) пользуется в Москве репутацией «первого покупателя бриллиантов»: попался в Литве на досмотре вывозимого багажа зиновьевской жены Златы Бернштейн-Лилиной – и «обнаружены драгоценности на несколько десятков миллионов рублей» (Маслов С.С. Россия после четырех лет революции. Париж: Русская печать, 1922. Кн. 2. С. 190), «отдел же ВЧК по борьбе со спекуляцией, менее опасный и наиболее доходный, был в руках евреев» (Трубецкой С.Е. Минувшее. Париж, 1989. С. 195–196 // Всероссийская Мемуарная Библиотека (ВМБ) (Наше недавнее, 10). Солженицын А.И. Двести лет вместе. Ч. 2. М., 2002. С. 85).
19 июня 1920 года после встречи с Луначарским и беглого с ним разговора, припоминая обо всём, что пришлось ему выдержать за эти годы смуты и беззакония, В.Г. Короленко написал ему письмо, в котором захотелось как писателю с писателем поговорить о свободе слова и других «болящих вопросах современности». И конечно, В. Короленко начал с того, что во время посещения Луначарским Полтавы расстреляли пятерых, «в административном порядке», за которых так хлопотал В.Г. Короленко, а в своей речи Луначарский поддержал этот расстрел. И всё это поразило В. Короленко, ведь до революции они встречались, разговаривали о социализме, о нравственности, о гуманизме. А сейчас творятся «казни без суда, казни в административном порядке» – это и тогда, при царизме, «бывало величайшей редкостью». Следственная власть поступает как власть государственная – это пример, «может быть, единственный в истории культурных народов». Но представитель Всеукраинской ВЧК, оправдывая такие приговоры, сказал: «Но ведь это для блага народа». Административные расстрелы не принадлежат благу народа, нарушается элементарная законность и справедливость. Обычно чекисты ссылаются, что точно так же поступают и белые офицеры. Короленко резко осуждает «обоюдное озверение». «Все имеют право знать, кто лишен жизни, если уж это признано необходимым, за что именно, по чьему приговору. Это самое меньшее, что можно требовать от власти. Теперь население живет под давлением кошмара» (курсив мой. – В. П.), – резко пишет В. Короленко. И осуждает Луначарского за поддержку «административных расстрелов».
В.Г. Короленко написал А.В. Луначарскому шесть писем, последнее, шестое, – 22 сентября 1920 года. Ни на одно письмо А.В. Луначарский не ответил и по просьбе автора не опубликовал их. Опубликовали эти письма в журнале «Современные записки» (Париж. 1922. № 9) и в издательстве «Задруга» (Париж, 1922). В СССР – «Новый мир» (1988. № 10).
А спор в письмах В. Короленко приобретал принципиальный политический и теоретический характер. В. Короленко – беспартийный социалист, не большевик, не меньшевик, не эсер, он давно занимался общественными, социальными формами развития страны, сам был инакомыслящий, спорил с инакомыслящими, читал разнообразную литературу по всем этим вопросам. Во втором письме, 11 июля 1920 года, В. Короленко вспоминает своё первое знакомство с социальной практикой рабочего движения, когда он был в 1893 году на Всемирной выставке в Чикаго и присутствовал на митинге безработных. На площади было несколько трибун, выступали с разными предложениями, а сосед, русский еврей, сказал, что нужно было предварительно согласовать общие требования в одно и выдвинуть его на митинге. Против этого предложения решительно выступил опытный социалист, который в домашнем споре заявил, что «ни мы, ни эта толпа, ни учреждения Америки ещё к этому не готовы… Это легко устраивается только на бумаге, в «Утопиях». Но мы, марксисты, отлично понимаем, что нам придется иметь дело не с людьми, сразу превратившимися в ангелов, а с миллионами отдельных, скажем даже, здоровых эгоизмов, для примирения которых потребуется трудная выработка и душ, и переходных учреждений… Америка дает для этого отличную свободную почву, но пока и только». В Америке не созрели «объективные и субъективные условия социального переворота».
И после этого письма В. Короленко занимался всё тем же: «Бессудные расстрелы происходят у нас десятками, и – опять мои запоздалые или безуспешные ходатайства». Он пишет ходатайство председателю губисполкома о том, что 9 человек расстреляно в «административном порядке», пишет председателю Всеукраинского Центрального исполнительного комитета товарищу Петровскому – всё о том же. Иронически В. Короленко пишет о том, что «над Россией ход исторических судеб совершил почти волшебную и очень злую шутку»: «В миллионах русских голов в каких-нибудь два-три года повернулся внезапно какой-то логический винтик, и от слепого преклонения перед самодержавием, от полного равнодушия к политике наш народ сразу перешёл… к коммунизму, по крайней мере, к коммунистическому правительству… Известный вам английский историк Карлейль говорил, что правительства чаще всего погибают от лжи… Вашей диктатуре предшествовала диктатура дворянства. Она покоилась на огромной лжи, долго тяготевшей над Россией… Дворянская диктатура отвечала: от мужицкой лени и пьянства… Теперь я ставлю вопрос: все ли правда и в вашем строе? Нет ли следов такой же лжи в том, что вы успели внушить народу? По моему глубокому убеждению, такая ложь есть, и даже странным образом она носит такой же широкий, «классовый» характер. Вы внушили восставшему и возбужденному народу, что так называемая буржуазия («буржуй») представляет только класс тунеядцев, грабителей, стригущих купоны, и – ничего больше… Почему же теперь иностранное слово «буржуа» – целое, огромное и сложное понятие, с вашей легкой руки превратилось в глазах нашего темного народа, до тех пор просто его не знавшего, в упрощенное представление о «буржуе», исключительно тунеядце, грабителе, ничем не занятом, кроме стрижки купонов… Вы, большевики, отлили их окончательную форму. Своим лозунгом «грабь награбленное» вы сделали то, что деревенская «грабижка», погубившая огромные количества сельскохозяйственного имущества без всякой пользы для вашего коммунизма, перекинулась и в города, где быстро стал разрушаться созданный капиталистическим строем производственный аппарат» (Там же. С. 437–443).
В. Короленко в письмах А.В. Луначарскому предъявил обвинительный акт тому, что совершили большевики за три года диктатуры пролетариата: довели страну, разрушив капиталистический строй, до «ужасного положения»; довели страну до повсеместного голода; земледелец, видя, что у него берут то, что он произвёл, стал прятать хлеб в ямы, большевики послали продотряды и забирали и этот хлеб, возбудив ненависть в провинциях; «свободной печати у вас нет, свободы голосования – также…».
«В чем вы разошлись с вождями европейского социализма и начинаете все больше и больше расходиться с собственной рабочей средой? – продолжал свои обвинения коммунистическому режиму Короленко в шестом письме А.В. Луначарскому. – Ответ на этот вопрос я дал выше: он в вашем максимализме.
Логически это положение самое легкое: требуй всего сразу и всех, кто останавливается сразу перед сложностью и порой неисполнимостью задачи, называй непоследовательными, глупыми, а порой и изменниками делу социализма, соглашателями, колчаковцами, деникинцами, вообще изменниками… Вы убили буржуазную промышленность, ничего не создали взамен, и ваша коммуна является огромным паразитом, питающимся от трупа. Все разрушается: дома, отнятые у прежних владельцев и никем не реставрируемые, разваливаются, заборы разбираются на топливо, одним словом, идет общий развал… И вот истинное благотворное чудо состояло бы в том, чтобы вы наконец сознали свое одиночество не только среди европейского социализма, но начавшийся уже уход от вас вашей собственной рабочей среды, не говоря уже о положительной ненависти деревни к вашему коммунизму, – сознались бы и отказались от губительного пути насилия, но это надо делать честно и полно. Может быть, у вас ещё достаточно власти, чтобы повернуть на новый путь. Вы должны прямо признать свои ошибки, которые вы совершили вместе с вашим народом. И главная из них та, что многое в капиталистическом строе вы устранили преждевременно и что возможная мера социализма может войти только в свободную страну» (Там же. С. 458–470).
