Вторая мировая война. - Тейлор А Дж. П. (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Осуществление плана «Барбаросса» началось 22 июня 1941 г., примерно в тот же день, когда Наполеон вторгся в Россию. Германия объявила войну, когда бои шли по всему фронту. Молотов сетовал: «Чем мы это заслужили?» Русские повсюду были застигнуты врасплох. 1,5 тыс. советских самолетов были уничтожены на аэродромах. Немецкие армии продвигались вперед быстрее, чем во Франции, однако даже в безнадежном окружении русские солдаты с нечеловеческим упорством продолжали сражаться, пока хватало боеприпасов. Значительные русские силы, окруженные немецкими танками, отступали через бреши в немецких линиях и снова шли в бой. Зачастую они пытались организовать отчаянное контрнаступление. В конце июня из-за сильных дождей все немецкие колесные машины на два дня вышли из строя. Гальдер говорил: «Сейчас наши войска вынуждены сражаться согласно боевому уставу. В Польше и на Западе они могли себе позволить поблажки, здесь не могут». Офицер-фронтовик имел другое мнение: «Ситуации иногда были такие запутанные, что неизвестно было, мы обходим врага или он обошел нас».
К концу июля немцы выиграли «битву на границах». Советские армии повсюду отошли. Группа армий «Центр» была на подступах к Смоленску, две другие приближались к Ленинграду и Киеву. Но главная цель не была достигнута. Советские войска не были уничтожены, хотя в первые дни войны царил неописуемый хаос. Из Москвы не поступали четкие приказы, за исключением приказа сражаться до последнего. Генералов, давших приказ об отступлении или хотя бы позволивших отступить, расстреливали. Через десять дней Сталин пришел в себя. 3 июля он обратился по радио к советскому народу. Слушателей удивил его грузинский акцент. Через несколько недель Сталин стал главнокомандующим. С этого момента он руководил военными действиями более непосредственно и самостоятельно, чем любой другой руководитель времен войны. Большинство лучших советских генералов были уничтожены в ходе большой чистки. Тимошенко был фигурой незаметной. Буденный примечателен только своими усами. Но ситуация начинала меняться. Жуков, вероятно, величайший генерал второй мировой войны, уже организовывал Резервный фронт на подступах к Москве.
Перед немцами встала дилемма: где наносить главный удар – в центре или на флангах? До сих пор наступали на всех направлениях. Больше так действовать они не могли, их силы таяли, Гальдер отмечал: «В начале войны мы рассчитывали на 200 русских дивизий. Мы уже насчитали 360». Когда Гудериан попросил увеличить количество танков, Гитлер ответил, что ничего не может выделить, и добавил: «Если бы я знал, что ваши данные о количестве русских танков соответствуют действительности, я бы наверняка не начал эту войну». Гудериан хотел двигаться прямо на Москву. Клюге, его непосредственный начальник, сказал ему: «Твои операции висят на волоске». А Гитлер отметил: «Моим генералам непонятны экономические аспекты войны». Почти месяц, вплоть до 23 августа, немецкие генералы, Генеральный штаб и Гитлер обсуждали дальнейшие шаги, в то время как их армии стояли на месте. Именно этот период бездействия, а не месяц до начала кампании был действительно большой потерей времени.
Реакция Англии на нападение на СССР была быстрой. Вечером 22 июня Черчилль, выступая по Би-би-си, сказал: «Могут ли быть сомнения относительно того, какой будет наша политика? У нас только одна задача и одна-единственная конечная цель. Мы полны решимости покончить с Гитлером и всеми следами нацистского режима… Следовательно, мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу». Несомненно, это была приятная новость для Сталина, который в какой-то мере ожидал, что Великобритания поступит так же, как он поступил в 1939 г., и присоединится к Гитлеру. Заявление Черчилля было встречено рабочим классом с энтузиазмом. На более высоком уровне ситуация была иной. Лидеры лейбористов превзошли консерваторов в недоверии к России, они не верили ни в ее искренность, ни в ее силу. В Военном кабинете только Бивербрук горячо поддерживал Россию. Черчиллю и в голову не пришло (и в еще меньшей мере другим министрам), что Великобритания и США приобрели союзника, который выиграет для них войну против Германии.
Вторжение в Россию было большим препятствием для тех, кто в США поддерживал политику вмешательства. Помощь Великобритании – одно дело, помощь коммунистической России – совсем другое. Влиятельный сенатор Трумэн, который в конце войны сменил Рузвельта на посту президента, заявил, что западные державы должны отойти в сторону, пока русские и немцы будут бороться не на жизнь, а на смерть. Рузвельту приходилось учитывать мнение американцев. Хотя Гарри Гопкинс, его главный советник, в июле ездил в Москву и встречался со Сталиным, ленд-лиз был распространен на Россию только в ноябре, когда стало ясно, что она выстоит; в течение всей осени Рузвельт постоянно подчеркивал, что Соединенные Штаты не будут втянуты в войну. Однако как раз в это время Великобритания больше, чем когда-либо, нуждалась в американской помощи.
Жизненное пространство, такое, каким его себе представляли все англичане, скорее усиливало их беспокойство, а не приносило облегчения. Повсюду ожидали, что немецкие силы достигнут Кавказа к осени, и тогда возникнет угроза британским поставкам нефти из Персии и Ирака. Окинлек прервал подготовку к новому наступлению в Северной Африке и начал принимать меры предосторожности в Персидском заливе. Посетив Лондон, он сказал, что уйдет в отставку, если получит приказ вести наступление в Северной Африке. Еще сильнее англичан тревожил Дальний Восток. Они ожидали, как и Гитлер, что Япония, избавленная от опасности в Маньчжурии, повернет на юг и нападет на Сингапур. Англичане полагали, что успеют послать флот в Сингапур, если тот окажется под угрозой. Теперь они могли не успеть, но в любом случае у них не было запасных кораблей. Они решили защищать Сингапур с помощью авиации, но не смогли послать и самолета. Тем не менее англичане обещали Австралии и Новой Зеландии покинуть Средний Восток, если Сингапур подвергнется опасности. До сих пор они бездействовали, надеясь, что японцы клюнут на дезинформацию о том, будто бы Сингапур беззащитен. Обман не удался, помощь американского флота Сингапуру была их последней надеждой.
Такова была цель первой из девяти встреч Черчилля с президентом Рузвельтом. В середине августа два великих человека и их советники беседовали на военном корабле в бухте Ардженшия, остров Ньюфаундленд. Цель англичан не была достигнута, американцы отказались обсуждать проблему Дальнего Востока, считая Средний Восток «обязательством, от которого англичане должны отказаться»; США отвергли идею, что Германию можно разгромить путем бомбардировок, без крупного сражения на суше. Вывод, очень неприятный для англичан, состоял в том, что они могут сами защищать Сингапур, если откажутся от навязчивой стратегической идеи насчет бомбардировок и Среднего Востока.
Рузвельт считал, что нужна декларация, которая окажет влияние на американцев. В результате появилась Атлантическая хартия – ряд общих положений, которые никого не вдохновляли и впоследствии почти не упоминались. Хартия не была даже официальным документом, несмотря на громкое название; это было просто неподписанное коммюнике. Однако до некоторой степени оно имело смысл. Англичане и американцы не стремились к переделу мира. Они просто сражались, никаких далеко идущих целей у них не было. В последний момент два великих человека вспомнили про Сталина, послали ему приветствие и дали неопределенное обещание о поставках в будущем. Им, конечно, в голову не пришло, что Россия может внести вклад в победу и что-то сделать для мира после нее.
Сталин просил у англичан помощи с самого начала германского вторжения. Он хотел немедленного открытия второго фронта: высадки англичан во Франции или на Балканах. Не добившись этого, Сталин просил послать 25–30 английских дивизий на Кавказ. Черчилль отклонил предложение, найдя его абсурдным; без сомнения, это было так. Фактически англичане могли помочь России в военном отношении не более, чем они смогли помочь Польше. В свое оправдание они заявили, что сам факт их участия в войне удерживал примерно 40 немецких дивизий в Западной Европе, правда второстепенных, которые не особенно были нужны Гитлеру. Англичане также утверждали, что их бомбардировки Германии – прямой вклад в войну, однако в ноябре 1941 г. они их прекратили, поскольку сами при этом несли большие потери, чем немцы.
