Исторические записки (976 – 1087) - Вриенний Никифор (книги TXT) 📗

14. Варвары взяли Вриенния с великой честью и поехали к Алексею Комнину, отправив вперёд вестников для донесения о пленнике. Между тем, как все это происходило, один из франков встретил брата Вриенниева и, нашедши его в плачевном положении и пешим, посадил на своего коня и довез до Адрианополя. Спасся и сын Вриенния, пробравшись сквозь толпу врагов и ускользнув от стрел их. Когда они еще бежали, отец внушил ему, по прибытии в Адрианополь, сказать своей бабке и матери, чтобы они в случае, если не спасется его брат, собрали спасшихся после битвы воинов и убедили их – не прежде сдаться василевсу, как получив от него письменное уверение, что он никого из них не лишит принадлежащего им достоинства и ни у кого не отнимет имения. Впоследствии это и сделано.

15. Когда Вриенния привели к Алексею Комнину, последний изумлен был видом и величием этого мужа – он действительно стоил того, чтобы властвовать. Комнин гордился тем, что борьба его была с вождем, имевшим крепкую руку, неустрашимую душу и твердый характер: ибо душа Вриенния была, в самом деле, геройская. И да не подумает кто, будто я говорю и пишу это пристрастно. Напротив, да будет известно каждому, что подвиги, добросердечие и благородство этого мужа превосходят всякое описание. [149] Если бы настоящий рассказ не имел другой цели, и не хотел бы подробно описывать доблести этого человека; то понадобилась бы вторая Илиада. Над таким-то мужем, умевшем всегда ловко выйти из затруднительных обстоятельств, искусно устроить фалангу и сражаться с неприятелем, одержал победу Алексей Комнин, у которого не было еще и надлежащей бороды, а только пробивался и золотел пушок, ибо ему было [150]

[…]

После той схватки, мужественных подвигов и поражения, он одержал победу не многочисленностью войска, а твердостью, решительностью и военачальнической предусмотрительностью, при внешнем содействии Промысла, увенчивающего успехом человеческие предприятия.

16. Итак, Алексей Комнин взял Вриенния и пошёл по направлению к Константинополю, [151] отправив вперёд известие к державному о своем пленнике, при сем послал ему пурпурные сандалии царствовавшего, унизанные жемчугом и каменьями. Обрадованный таким слухом, василевс отдал приказание вернейшему, какого только имел, и приближеннейшему к себе мужу (не знаю, был ли то скиф или мизиец; имя его Борил), которого он возвел в сан протопроэдра – этнарха, [152] чтобы этот человек поехал и взял Вриенния, а доместику схол Комнину велел, не вступая в Константинополь, отправиться к Адрианополю и, утвердившись там, начать войну против Василаки; ибо и этот последний успел усилиться, когда присоединилось к нему все иллирийское и болгарское войско. Кроме того, он имел еще под своим начальством варягов, которые были посланы с ним в Диррахий василевсом Михаилом. Ему покорилась также и митрополия Фессалии, так называемая Фессалоника. Это приказание царя огорчило Комнина: он надеялся, что василевс наградит его почестями и дарами, сообразно с его заслугами, как человека, который подавил не какую-нибудь тиранию, но разрушил и покорил величайшее царство, поддерживавшееся столь многочисленным войском, столь славным вождем, и доходами с такой обширной страны и стольких городов. Впрочем, хотя и с неудовольствием, он исполнил приказание.

17. Приняв Вриенния, Борил отвел его в одно местечко, по имени Филопатион, [153] и здесь ослепил, лишив через то ромейское государство и правительство такого человека, лучше которого уже не оставалось, исключая того, который одержал над ним победу. А Алексей Комнин, простояв около трех дней за городом (Константинополем), где он виделся и простился со своими, пошёл к Адрианополю. Причем он взял от царя верительные грамоты с пурпурной подписью и золотыми печатями, [154] ручаясь за то, что каждый из военачальников Вриенния останется при своем достоинстве, какое кто имел, и со своим имуществом, каким владел дотоле.

18. Спустя несколько дней, василевс вызвал к себе Вриенния, сжалился над его несчастьем и не только возвратил ему всю его собственность, но и осыпал его новыми почестями и дарами. Приглашены были и прочие начальники, и спокойно переезжали в столицу. После того как Алексей Комнин вручил им грамоты василевса с золотыми печатями, василевс всех их принимал благосклонно, – и одни из них взяты были Комниным для исполнения повелений василевса и отправились против Василаки, а друге с женами и детьми, как выше сказано, переехали в столицу.

Пройдя Македонию и Вулер, Комнин достиг Стримона; переправившись через Стримон и оставив позади теснины между Струбицей и так называемой горою Мавр, прибыл в одно местечко, расположенное при реке, которая у туземцев называется Вардарий. Эта река, вытекая из гор новой Мизии и проходя через Скупы, течет между Струбицей и Стипием, и надвое разрезает горы. Протекая не сколько далее оттуда, она разделяет границы Веррии и Фессалоники и, проходя между ними, впадает в море. Незадолго до того времени, она, оставив прежний свой путь, уклонилась в сторону на расстояние двух-трех стадий, так что на месте прежнего её течения образовалось естественное углубление. Между этими двумя течениями Алексей Комнин расположился лагерем и объявил войскам, что остаток дня они посветят отдыху, так как ночь предполагалось провести им без сна, или спать вооруженными.

19. В самом деле, как человек проницательный и получивший достаточную опытность во время прежних своих действий, он предугадывал намерение неприятеля сделать на него нападение ночью, что действительно и случилось. К такому-то нападению Алексей готовился и рассылал повсюду лазутчиков. Так действовал он; а Василаки, – когда перебежал к нему некто от Комнина изменнически и сказал, что если ему угодно напасть на Алексея, он предаст его спящего в палатке, – нисколько не задумываясь, приказал всем вооружаться. Тотчас все вооружились. Потом, как скоро солнце склонилось к западу, он подал знак трубами к выступлению и вышел из города. Оставив прямую дорогу, чтобы таким образом, укрыться от того, от кого почти ничто не укрывалось, и перешедши так называемую Литу, он прибыл к реке, которую окрестные жители именуют Галиком; переправившись же через эту реку недалеко от крепости, называемую – Аэтос и перешедши находящийся там ров, шёл уже открытым полем.

20. Однако же Василаки не мог утаить своей цели. Едва только выступил он из города, лазутчики, видя густо поднявшуюся пыль, заключили о его выступлении и донесли о том доместику схол. Доместик приказал всем вооружиться и, приготовив коней, ждать знака, а между тем посылал одного за другим осведомляться о неприятеле. В это время прибыл к нему один из его свойственников, – человек ему верный, одних с ним лет и вместе с ним воспитывавшийся, по имени Татикий, и сказал, что неприятели находятся недалеко. А когда Комнин спросил его, точно ли он уверен, что это Василаки, – тот утверждал, что даже слышал его голос, как он устанавливал фалайгу и приказывал ей следовать за собой; мало того, – даже пустил в него стрелу из лука. Тогда доместик приказал тотчас подать трубами знак к выступлению, а на месте лагеря зажечь фонари и восковые фитили.

21. В своей палатке он оставил бывшего при нём монаха скопца, которому, как человеку расторопному и ловкому, мать Комнина поручила ему попечение о своем сыне Комнин наказал ему не гасить лампады целую ночь; велел также и всем другим в прежних их палатках зажечь фонари и смоляные факелы, чтобы они горели до самого утра; а сам со всем вооруженным войском, вышедши из лагеря, остановился в одном лесистом месте.