Вслед за героями книг - Бродский Борис (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
«Охотный ряд есть единственное место н Москве, где продаётся самого лучшего достоинства мясная провизия», – говорили в то время.
Кругом разносчики предлагали блины, горячие бублики, крупитчатые сайки, гороховый кисель. У дверей полутёмных лавок стояли мальчишки-зазывалы, пронзительно восхваляющие достоинства товаров. Считалось, что звонкость голоса зависит от упитанности, а поэтому охотнорядские мальчишки были самыми толстыми в городе.
В гуще толпы человек с большим ящиком на треноге предлагал полюбоваться через стёклышко видами разных городов. Любителей он завлекал прибаутками и стихами: «А вот смотри- гляди город Еревань; вот князь Иван Фёдорович въезжает и войска созывает; смотри, вон турки валяются, как чурки, русские стоят невредимо! Вот смотри-гляди. . .» Ящик назывался «раёк», а его хозяин «раёшник».
Над лавками из окон вторых этажей вырывались густые клубы пара и доносились хриплые звуки музыки. Здесь находились известные в Москве трактиры, где посетителей увеселяли «оркестрионом», напоминающим огромную шарманку. Каждый трактир имел свою «специальность», о которой оповещала вывеска. На одной из них нарисована была чёрная ворона с блином в клюве и надпись «Здесь Воронины блины». Этот ребус означал, что трактир Воронина славится своими блинами. Подобными вывесками украшали все дома. На одной, например, было написано «Въхот в ресторацию», на другой – «Съесной трахтир».
В старинном «Альманахе для приезжающих в Москву» сказано: «Охотники до хорошей икры, рыбы, ветчины и жирных поросят могут достаточным образом усладить свой вкус, ибо в целой Москве нельзя найти лучше сих вещей, как в означенных трактирах». Здесь же были вывески иного рода. Гигантский осётр горделиво высился над золочёным кренделем, окорок красовался около виноградной грозди. Эти вывески уразуметь мог каждый. Но надписи аршинными буквами- «Здесь яков», «Здесь иван васильич» были понятны лишь посвящённым.
Шум и толкотня стояли в Охотном ряду неимоверные: свистели певчие птицы, тявкали выставленные на продажу охотничьи щенки, мычали телята, которых здесь же резали и свежевали. Торговцы удочками, силками, птичьими клетками заламывали цену втрое против настоящей, а покупатели давали вдвое меньшую. Торговаться считалось большим удовольствием.
„Невест обширный полукруг“
В конце Охотного ряда белели колонны просторного здания, в котором Татьяне впоследствии суждено было встретить своего будущего супруга. Это был двухэтажный дом дворянского клуба, или, как тогда его называли, «Российское Благородное Собрание». Теперь это Колонный зал Дома Союзов.
На балы, которые два раза в неделю давали старшины Собрания для помещиков, съезжавшихся в Москву, не допускались не только простые люди, но и именитые купцы.
Тем не менее, купцы не только бывали в этом здании, но и хозяйничали в нём.
Дворянство в пушкинские времена оскудело, денег на содержание Собрания не хватало, и высокомерные старшины сдавали первый этаж великолепного дворца под лавки и склады.
На второй этаж здания вела роскошная трёхмаршевая лестница. Она выходила на парадную анфиладу, через которую гости проходили в знаменитый Колонный зал -творение великого зодчего Казакова.
«Чертог в три яруса, весь белый, весь в колоннах, от яркого освещения весь, как в огне горящий, тысячи толпящихся в нём посетителей и посетительниц в лучших нарядах, гремящие в нём хоры музыки. . . сим чудесным зрелищем я был поражён, очарован»,-так описывает Колонный зал современник.
«Яркое освещение» залу давало несколько тысяч плошек и пять тысяч восковых свечей. Они горели в хрустальных люстрах и раставлялись бесконечной цепью вдоль карниза над великолепной колоннадой из искусственного белого мрамора.
Центр зала предназначался для танцев, он был на пять ступеней ниже, чем пол остального этажа, поэтому каждому входящему в зал открывалась пёстрая картина движущихся под музыку пар.
Кроме балов, в Собрании давались публичные концерты.
В те времена музыкальные знаменитости выступали во дворцах богатых вельмож, и услышать их игру где-либо, кроме Собрания, даже дворянам средней руки не представлялось возможным.
Осенью заботливые мамаши свозили со всей России в Москву подросших дочерей. Балы и концерты Благородного собрания были по существу огромной ярмаркой невест. Поэтому-то и Пушкин знакомит Татьяну с её мужем именно здесь.
«В зале Благородного собрания два раза в неделю было до пяти тысяч народу,- пишет Пушкин.- Тут молодые люди знакомились между собой: улаживались свадьбы. Москва славилась невестами, как Вязьма пряниками». Фраки и узкие панталоны, жёлтые, голубые, пунцовые расшитые мундиры, усы офицеров, бакенбарды чиновников, громадные чепцы почтенных дам – всё перемешалось здесь самым удивительным образом.
„Театр “
«Много знаменитых городов Европы хвалятся площадями своими, но мы, русские, теперь можем перед всеми гордиться»,- говорится в старинном путеводителе о площади, на которую въехал возок.
Площадь начиналась сразу за Благородным Собранием. Она представляла собой огромный прямоугольник. Его немощёная середина была огорожена тяжёлыми цепями. Здесь – место воинских парадов. Ходить и ездить через площадь запрещалось. По двум сторонам площади стояли четыре здания. Они имели одинаковые белые колонны и стены, окрашенные в жёлтый цвет.
Эти дома как бы обрамляли огромное, только что построенное здание Большого театра – гордость Москвы.
Фасад театра пересекала надпись «Сооружён в 1824 г.». Восемь белых колонн театрального портика были почти такой же величины, как и колонны современного Большого театра, но казались ещё величественнее, так как само здание было несколько меньше и проще.
Главным украшением фасада была огромная полукруглая арка над колоннадой.
Знаменитая четвёрка коней, запряжённых в колесницу древнего бога Аполлона, не стояла на коньке крыши, как теперь, а была отодвинута несколько вглубь и казалась выезжающей из этой арки. Кони и фигура бога Аполлона были отлиты из алебастра (теперь они отлиты из бронзы).
Кареты московской знати подъезжали прямо под портик театра, где были устроены специальные наклонные плоскости – пандусы.
Хотя в театре и был небольшой гардероб, посетители предпочитали оставлять шубы и салопы кучерам и лакеям, которые на морозе дожидались своих господ.
Подковообразный зал театра, богато украшенный позолотой и малиновыми бархатными драпировками, был самым большим в Европе.
Входить и выходить во время спектакля и громко разговаривать с соседями считалось в те времена обычным. Поэтому разобрать слова при исполнении оперных арий, как утверждают современники, было невозможно.
Зал Большого театра предназначался не только для спектаклей, но и для маскарадов. Поэтому пол театра с помощью особых механизмов можно было поднимать до уровня сцены.
