Великая Отечественная катастрофа-3 - Солонин Марк Семенович (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Меры по приведению войск в боевую готовность, конечно, предпринимались. Последовало распоряжение о создании в западных приграничных округах фронтовых управлений и выводе их на полевые командные пункты, маскировке аэродромов и приведении войск первого эшелона в боевую готовность, на флоте была объявлена оперативная готовность № 2.
Однако угрожающая ситуация требовала от советского руководства более решительных действий, нежели те, что были предприняты. Именно поэтому было бы очень интересно услышать ответы фронтовиков на вопрос – когда было получено распоряжение о приведении в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня в войсках, конкретно – в дивизиях и корпусах. Какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками? В частности, почему из Брестской крепости не были заблаговременно выведены в летние лагеря 42-я и 6-я стрелковые дивизии? Это обычная практика, которая не вызвала бы никаких подозрений у немцев.
Кстати, когда весной начали формирование 14-го мехкорпуса, директивой Генерального штаба предусматривалось его дислокация не ближе 100 км от границы. Одну танковую дивизию планировалось разместить в Пружанах, вторую в Березе, а моторизованную дивизию – в Пинске. Но Павлов настоял на своем варианте размещения. Так, 22-я танковая дивизия оказалась в Бресте. 205-я моторизованная дивизия создавалась в Березе на базе одного стрелкового полка, двух артдивизионов и специальных подразделений 42-й стрелковой дивизии. Остальные части этой дивизии были переведены в Брестскую крепость. Скученность размещения личного состава в ней еще более возросла.
Более того, 14 июня Сандалов поднимал по боевой тревоге 6-ю стрелковую дивизию, а днем раньше тревогу объявлял 42-й дивизии командир 28-го стрелкового корпуса. На основе результатов проверки боевой готовности командование 4-й армии предложило вывести 42-ю стрелковую дивизию из крепости в район Жабинки (там постоянно находился один из ее полков). Но это предложение было отвергнуто командующим войсками округа.
В первые часы 22 июня, когда от перебежчика стало известно, что на рассвете немцы перейдут в наступление, опять-таки по свидетельству Сандалова, генерал Коробков несколько раз звонил Павлову с просьбой разрешить вывести войска из крепости. Однако тот не разрешил. Позже, когда руководство Западного фронта было предано суду военного трибунала, Павлов, пытаясь оправдаться, заявил, что он отдал приказ к 15 июня вывести войска из Бреста в лагерь, но «сам лично не проверил его, в результате даже патроны заранее в машины не были заложены». Коробков заявил, что приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. А вот артиллерийские части, в том числе и зенитные, были выведены в лагеря и на полигоны.
К сожалению, до ответов на четвертый вопрос ВНУ – почему большая часть артиллерии [пограничных округов] находилась в учебных центрах – редакция тоже не добралась. Они скрываются в архивах Генерального штаба.
Можно только предположить, что, несмотря на тревожные донесения о сосредоточении германских войск, на нашей стороне границы продолжали жить по законам мирного времени. Якобы это было сделано потому, что некоторые части ни разу не участвовали в проведении боевых стрельб. Но к 120-му гап это не относится: его артиллеристы стреляли и при этом очень хвалили точность огня старых английских гаубиц. Очевидно, каждый начальник планировал подготовку подчиненных ему частей и соединений на летний период, исходя из интересов своего вида (рода) войск. Пришло время, и войска, в том числе и артчасти, отправились в летние лагеря и на полигоны. Зенитчики Западного округа оказались на сборах восточнее Минска, а связисты 4-й армии – на сборах в районе Кобрина. Конечно, это самым отрицательным образом сказалось на действиях соединений армий прикрытия по отражению нападения противника.
Поскольку в свое время фронтовикам не дали возможности ответить на этот вопрос, попытаемся восполнить этот пробел и показать, с какими трудностями встретились артчасти, оторванные от своих соединений, пунктов постоянной дислокации (зимних квартир) и районов оперативного предназначения. Воспоминания ветеранов на этот счет подтверждаются архивными документами, в том числе 4-й армии. Странная вещь: немногие сохранившиеся документы первых дней войны самой армии были давно рассекречены (как и книга Сандалова о боевых действиях 4-й армии с грифом «секретно» – в 1965 году), а вот документы штаба артиллерии армии по этой же описи дел скрывали от исследователей до 2007 года. Они были рассекречены по моему требованию на основании приказа Министра обороны РФ А. Сердюкова № 181 от 8 мая 2007 года – через 66 лет после их написания. Причина лежит на поверхности: в них речь идет о больших потерях артиллерийских частей в людях, вооружении и боевой технике. Благодаря этому несколько прояснились обстоятельства, при которых было сорвано развертывание новых артчастей на базе существовавших, и войска в тяжелой обстановке во многих случаях остались без поддержки артиллерии усиления. Тяжелая и крайне неприглядная картина. Но так было…
15 июня 1941 года 120-й гап убыл на полигон в район станции Обуз-Лесна (ныне станции Лесная), что юго-западнее Барановичи. Полигон расширялся: личному составу пришлось корчевать лес, строить дороги, парки для размещения техники, оборудовать лагерь. Полку на это отвели неделю, и к 21 июня работа была закончена. На воскресенье планировался отдых, а с 23 июня – боевые стрельбы. На зимних квартирах осталось ограниченное количество личного состава для охраны складов и мест расположения подразделений. Специально выделенные командиры занимались начальной подготовкой мобилизованных под видом учебных сборов местных жителей. Топовзвод штабной батареи полка находился в Бресте в распоряжении штаба укрепрайона и занимался выполнением топогеодезических работ по привязке огневых сооружений и изготовлению различных схем для штаба УРа. Одно отделение располагалось в городе в бывшей казарме дефензивы (польской контрразведки), остальные два – в крепости.
Вечером в субботу 21 июня личный состав взвода был привлечен для погрузки на станции Брест вещевого и другого имущества для полка, в том числе более тысячи котелков. Взвод во главе с командиром лейтенантом Прокофьевым вместе с грузом убыл в полк. Первое отделение взвода после снятия с довольствия в крепости должно было отправиться туда с другой партией имущества на следующий день.
В середине июня среди командного состава полка усилились слухи о грядущей войне. Нарастали тревожные настроения и в их семьях, жен мучили нехорошие предчувствия. Впрочем, какие предчувствия, когда местные жители, имевшие довольно прочные связи со своими родственниками по ту сторону недостаточно обустроенной границы, прямо говорили, что скоро начнется война и сюда придет «герман». В середине июня командному составу отменили отпуска. Затем, чтобы не вызвать паники, директивой наркома начсоставу запретили отправлять семьи в Союз. Местные жители старались сбыть советские деньги. В магазинах образовались очереди (небывалая до того вещь), расхватывали все подряд: муку, сахар, соль, керосин, мыло, спички. Владельцы небольших частных предприятий охотно принимали заказы (особенно у военных) на изготовление одежды, обуви и т. п., но не спешили их исполнять. Ксендз города Коссово прямо сказал квартировавшему у него лейтенанту Алексееву из 120-го гап, что в воскресенье 22 июня начнется война. И посоветовал тому отправить беременную жену рожать к матери, в Ленинград. Алексеев успел отправить жену за день до начала войны. Жены командиров, обеспокоенные всеми этими слухами, очень волновались. Пришлось батальонному комиссару Русакову собирать их, успокаивать. Он заявил женщинам:
– Ну что вы волнуетесь? Плохо вам здесь живется? Ну, начнется заваруха – будете жить в Варшаве или в Берлине!
В субботний вечер 21 июня бойцы и командиры 4-й армии наконец-то получили возможность отдохнуть после напряженной работы в течение недели. Все надеялись, что хоть в это воскресенье не будет учебных тревог. Некоторые командиры и политработник из числа командования 4-й армии решили воспользоваться приездом артистов московской эстрады в Брест и посетить театр. Отправились в Дом Красной Армии в Кобрине на представление артистов Белорусского театра оперетты и командующий армией генерал Коробков с начальником штаба полковником Сандаловым. Если согласиться с версией М. Солонина, все это было сделано, чтобы усыпить бдительность немцев и усилить эффект планируемой на 22 июня советской провокации.
