Украденное имя (Почему русины стали украинцами) - Наконечный Евгений (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Отброшенная гипотеза Погодина-Соболевского незаметно исчезла из научного обихода. Судьба этой гипотезы показала, что антинаучная «обычная схема» принципиально не может иметь убедительного обоснования в исторических реалиях. Выход найден в перемещении вопроса из исторической плоскости в плоскость лингвистики, точнее — этнонимики.
Вместо заезженных аргументов по генеалогии династий, вместо бездоказательной теории массовых миграций, основным защитником «схемы» выступила двузначность этнонимики. Основываются великодержавные этнонимические спекуляции на подмене по форме и смыслу терминологии: вместо слова «Русь» — нововыдуманный термин «Древнерусское государство», вместо этнонима «русин» — нововыдуманное название «древнерусская народность». В российской историографии издавна стало обычным перекручивать восточнославянские этнонимические названия на свой лад. По точному наблюдению О. Толочко, используется здесь «прием переназывания». «Таким удивительно экономным способом создается нужна иллюзия. Переназывание есть лишь частное проявление более общего приема присвоения» [327]. Вот, для примера, часто употребляемые названия, которые касаются эпохи Киевского государства в российской научной литературе: «Киев — первая русская столица», «единый русский народ киевских времен», «тысячелетие русской литературы», «начальный период русской истории», «русские племена», «Русская земля», «русское государство», «русский народ», «русский язык» и т. д. Еще В. Ключевский покаянно признавал, что эти термины являются некорректными, но «привычными словоупотреблениями». «Однако относительно „привычных словоупотреблений“, не такие уже они и невинные. Термины употреблялись российскими учеными целиком сознательно с целью формировать общую общественную мысль о вечной нераздельности восточнославянского, а значит российского общества в его имперских границах. Это отвечало политическим интересам империи» [328].
Характерно, что в русском языке отсутствует древняя летописная форма «руський», вместо нее используются новое греческое по фонетическому оформлению название «русский», а как уже говорилось, за небольшими графическими различиями прячутся существенные этнические различия. Другими словами, в русском языке от слов «Русь» и «Россия» образовывается одно прилагательное — «русский», а слово «Русь» употребляется как синоним современной России. Слова «древнерусский» и «русский» воспринимаются как определения одного и того же народа на разных исторических этапах, а различие слов «древнерусский» и «украинский» создает впечатление, будто бы речь идет о разных этносах. Термин «древнерусская народность» используется «лишь в украиноязычной литературе, но нет до сих пор адекватного соответствия в российской и иностранной литературах, в которых термин „древнерусская“ отождествляется с термином „русская“» [329]. «На самом деле, российские теоретические и практические политики не имеют более сильных аргументов в пользу того, что украинцы (малороссы) — „тот же русский народ“, как не всегда является искренним, а мы скажем — намеренное, жонглирование словами „Русь“, „русский“» [330].
«Прием переназывания» особенно ощутим в языковедении. «Омонимия определений русского и российского языков, русского и российского народов (рус. русский язык, русский народ и аналогично в других языках), что обычно не осознается как таковая (яркая и поучительная иллюстрация влияния языка на сознание!). Отсюда недифференцированное оперирование термином русский в двух объединяющих значениях: а) „русский и российский“ (ср., напр., „Словарь русского языка XI–XVIII вв.“) и б) „восточнославянский“» [331].
О «древнерусской народности» первым заговорил историк В. Мавродин, которого справедливо называют идеологом российского сталинского империализма [332]. Одной из причин развития идеи «древнерусской народности» стало нежелание далее соблюдать тезисы: Киевская Русь — общая колыбель трех братских народов. «Для того, однако, чтобы на практике не уравнивать в правах три народа, были придуманы утверждения о единой древнерусской народности, языке, культуре» [333]. Восточные славяне в IX–XIII ст., по мнению Мавродина, представляли единый народ, одну «древнерусскую народность», которая является общим предком россиян, украинцев, белорусов — новых народов, которые возникли вследствие распада этой «древнерусской народности» в XIV–XV ст. «Лишь после монгольского завоевания и последующего политического разъединения отдельных частей Руси выделились из единой „русской“ народности, приблизительно в XIV столетии, самостоятельные народности — украинская, белорусская и великорусская» [334]. Наиболее четко эта теория изложена в академических «Очерках истории СССР», которые вышли в свет в начале 50-х гг. «Из отдельных славянских племен сложилась древнерусская народность: из нее со временем выросли великорусская, украинская, белорусская, историческая и языковая основа которых была единой (древнерусская народность). Ведущая роль в этом процессе принадлежала российскому народу» [335]. Непонятно, зачем было выполнять россиянам ведущую роль в процессе образования «древнерусской народности», чтобы потом ее оставить? Или предки лемкинь с Пряшевщины принадлежали когда-то к тому самому народу, что и бабы с Рязани, или предки карпатского гуцула и мезенского «крестьянина» — одни и те же? Исторические факты опровергают мавродинскую концепцию. «Кроме голословных утверждений, Мавродин не дал никаких доказательств в поддержку своей теории» [336]. Научные факты свидетельствуют «о глубокой исторической самобытности украинского народа, оригинальности его культурно-этнического развития, которое не сливалось с российской этнической историей ни во второй половине I тысячелетия, ни на генетических дорогах славян в первой половине II тысячелетия. Все это существенно подрывает теорию „древнерусской народности“, которая остается без собственных генетических источников в славянской истории I тысячелетия нашей эры, доказывает грубую политическую тенденциозность толкования восточнославянской истории VI–XIII ст. как российской, так „русской“» [337]. Неубедительны причины распада «древнерусской народности» по вине татарского нашествия. «Сам результат распада Киевской Руси, что окончательно определился после монголо-татарского завоевания и привел к образованию белорусского, российского и украинского народов, указывает на то, что этнические процессы в среде отдельных культурно-языковых групп, даже в период существования одного государства, были крепче и действовали стабильнее общих политико-экономических. Восточные славяне, разбросанные на огромных пространствах, разъединенные естественными барьерами (непроходимые леса, болота, недостаток сухопутных путей), никогда не чувствовали себя одной этнически-языковой общностью и никогда ее не отстаивали» [338].
В 1951 г. в Москве состоялась теоретическая конференция по теме «древнерусская народность». Ведущие специалисты по русской истории В. Зимин, В. Пашуто, Б. Рыбаков, А. Сидоров и др., которые выступили тогда на ней с докладами, отбрасывали термин «древнерусская народность». Один из дискутантов А. Санжаев высказал их общую мысль: «В Киевской Руси существовали три отдельные восточнославянские единства, которые в будущие века дали начало трем братским славянским народностям: российской, украинской и белорусской. Если бы в Киевской Руси племенные отличия и диалекты стерлись до нивелирующего уровня, то никакое монгольское нашествие, никакая феодальная раздробленность не смогли бы привести к выделению из единой древнерусской народности трех хотя и родственных, но отличающихся народов» [339].
