Броненосец “Наварин” (1888-1905) - Арбузов Владимир Васильевич (читать книги онлайн txt) 📗
Грянул выстрел из 10-дюймового орудия "Сенявина" сзади. Разрыв пришелся в центре борта, миноносец сломался пополам, обе его половины поднялись вверх, сложились вместе, и обломки поднесло к борту "Наварина". Он проследил за ними лучом прожектора, а когда обломки исчезли под водой, закрыл фонарь, и вся картина гибели врага потонула в ночном мраке".
С увеличением хода в неплотности заделанных у ватерлинии пробоин все сильнее начала поступать вода. Сначала залило всю кают-компанию, затем стали заполняться и смежные помещения. Задраенные водонепроницаемые двери уже не помогали. В корпус проникало все больше и больше воды. От этого "Наварин" заметно начал отставать от эскадры. В довершение ко всему в носовом котельном отделении лопнула паровая магистраль, что повлекло к выходу из действия грех котлов. Скорость резко снизилась, и вскоре "Наварин" остался один. Поняв, что броненосец отстал, кружившие вокруг миноносцы начали действовать более дерзко.
"Неприятельские миноносцы разделились на два отряда, зашли с обеих сторон "Наварина" и, держась намного впереди, направили на него лучи прожекторов. Этот маневр был предпринят, очевидно, для того, чтобы сбить с толку русских. Цель была достигнута. Офицеры и орудийная прислуга, сосредоточив все свое внимание по сторонам левого и правого бортов, не заметили, как один из миноносцев зашел с кормы. Его увидели лишь тогда, когда он оказался рядом с броненосцем", — так описал последние минуты корабля А.С. Новиков-Прибой в романе "Цусима".
Первая торпеда угодила в корму с правого борта. Пришлось застопорить машины. К счастью, рулевое устройство не пострадало. Команда без понуканий, явно осознававшая, что их спасение связано со спасением корабля, начала подводить пластырь под пробоину. Все это происходило в сложнейших условиях. Через минуту-другую "Наварин" погрузился кормой настолько, что волны свободно гуляли по верхней палубе и доходили до кормовой башни. Проникшие внутрь корабля водяные потоки, не встречая преград на жилой палубе, постепенно заполняли все новые и новые помещения. На броненосце прозвучал сигнал к спасению. Начали спускать катера и шлюпки.
Теперь настала минута расплаты за преступное отношение в Морском министерстве к вопросам непотопляемости, не раз поднимавшимся С. О. Макаровым в то далекое и безмятежное время, когда "Наварин" вступил в строй. Но вряд ли кто в этой ужасной суматохе мог об этом помнить и знать. И все же, продолжая отчаянно стрелять из орудий, броненосец некоторое время не позволял приближаться миноносцам на расстояние торпедного выстрела.
Только через 15–20 минут одному из них удалось подойти к правому борту. Второй взрыв разворотил борт у миделя. “Наварин” стал медленно валиться на правый борт. Когда из-за крена стрельба стала невозможной, другой миноносец смело подошел к левому борту и выпустил третью торпеду. Она оказалась роковой. Через минуту, продолжая валиться на правый борт, броненосец (в точке 129° 51’Ost и 34° 54’S) ушел в воду. Некоторым удалось покинуть тонущий корабль, но, оставаясь в воде, все они умерли от холода. Их последние часы, полные ужаса и страданий, со слов спасшегося сигнальщика Ивана Седова, показаны талантливейшим советским писателем-маринистом А.С. Новиковым-Прибоем в романе “Цусима”.
Так 681 моряку “Наварина” последним приютом стали холодные воды Японского моря. Спастись удалось только троим.
Санкт-Петербург-Гродно. 1992–1998 гг.
Вторая Тихоокеанская эскадра в походе
В кильватер “Бородино” теперь шел “Сисой Великий” без видимых повреждений, затем “Наварин” со скрещенными реями и “Нахимов” по виду целый. Когда мимо нас стал проходить “Наварин” в кабельтовых 5, я ему сделал сигнал руками семафор “Примите адмирала”. “Наварин” как будто собрался повернуть в полборта, но затем прошел мимо и “нашел” на “Сисоя”. Затем с носа показался миноносец, говорили, что идет “Громкий”. Он прошел вдоль борта в кабельтовых 3-х довольно большим ходом. Я ему тоже сделал сигнал семафором. Но, приняли ли на “Наварине” и на миноносце мой сигнал, я не знаю.
Повреждения броненосца “Наварин” в бою не заставили его выходить из строя. На нем несколько раз вспыхивали пожары, но их быстро тушили. Но ему несколько раз пришлось выходить из строя для отражения неприятеля и обстрела крейсера, который пытался приблизиться к нашей колонне. Крейсер затем удалился с креном (но на “Наварине” считали, что он утоплен).
В 7 часов вечера “Наварин” еще держался в боевой колонне, которая состояла из 8 броненосцев, стрелявших по неприятелю правым бортом. К тому времени на “Наварине” работала только одна машина, другая была подбита в бою.
Как стемнело, “Наварин” получил минную пробоину и сразу же вышел из строя для подводки пластыря. Пока пластырь подводили, эскадра ушла далеко вперед. Около 10 часов вечера неприятельские миноносцы атаковали "Наварин”, и к этому времени снарядов на броненосце уже не было. С него по миноносцам выпустили несколько мин, но все это не помогло, так как они окружили корабль со всех сторон. В этот период “Наварин" получил еще три пробоины: две справа в нос и корму и одну слева в центр. Пробоины были настолько велики, что броненосец начал сразу же опускаться в воду. Это было в 11 часов вечера 14 мая.
Сигнальщик, давший эти показания, говорил, что командир был здоров, всячески распоряжался и его видели на мостике. Как только корабль начал тонуть, сигнальщик схватился за спасательный круг, висевший на мостике, бросился за борт и не успел отплыть в сторону, как его втянуло вглубь, но затем выкинуло на поверхность. Когда он осмотрелся, то “Наварина” уже не было. Он не видел и плавающих людей, не слышил и их криков. Кругом было тихо, как будто ничего и не было. Затем ему попался плавающий деревянный люк, он сел на него и провел всю ночь. Миноносцев, атаковавших броненосец, он не видел.
Утром он увидел какой-то берег, к которому и направился, но был подобран японским миноносцем, который высадил на ближайший берег, где находились береговая батарея и солдаты. На берегу он провел весь день, вечером его переправили на японский крейсер “Касуга”, который и доставил его в Сасебо.
С 2-х часов дня, когда начался бой, мичман Щелкунов находился в правой батарее. В 4 часа он был ранен и его отвели в жилую палубу на перевязку, затем положили на рундуки, где он и лежал. Когда “Наварин” к 10 часам вечера получил пробоину, всех раненых перенесли наверх. Я видел, как вели мичмана Щелкунова на командирский мостик. Что потом с ним было, я не знаю. Капитан 2 ранга Дуркин после того, когда к 6 часам вечера ранило командира, то броненосцем стал командовать он. С этого момента Дуркин был на мостике и в боевой рубке.
Около 8 часов вечера начались минные атаки. В 10 часов “Наварин” получил первую пробоину в корме с правого борта.
Затем в 2 часа ночи к нам очень близко подошел неприятельский миноносец. Его в темноте сначала признали за свой. Прожекторы уже не светили, и он подошел так близко к правому борту и выпустил мину. Броненосец сильно накренился от пробоины на правый борт и стал тонуть. Все стали бросаться в воду.
В это время я видел, как Дуркин стоял на мостике и кричал: “ребята, не прыгайте с мостика, прыгайте на бак, а оттуда в воду”. Мостик у нас был высокий, сажен 5, а бак низко над водой. Это были его последние слова, и больше я его уже не видел.
Записано со слов командиром 9 флотского экипажа капитаном I ранга Косовичем
