Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) - Роговин Вадим Захарович (электронные книги без регистрации .txt) 📗
В результате всего этого, выступления в предсъездовской дискуссии и на самом съезде против проведения триумвиратом групповой, по сути дела фракционной, организационной и кадровой политики грубого подавления свободы внутрипартийного мнения, оказались несогласованными и разрозненными.
Развивая мысли, высказанные им в предсъездовской дискуссии [194], Красин полемизировал с Зиновьевым, который в своём докладе заявил, что нынешний ЦК «имеет ядро, которое примерно два десятка лет назад тоже стояло у партийного руля и ни на момент не отходило от нашей партии» [195]. В ответ на это Красин дал понять, что под «ядром» Зиновьев имел в виду сложившуюся в Политбюро фракционную группировку, претендовавшую на то место в партии, которое в ней всегда занимал Ленин. «Когда мне говорят, что какая бы то ни было тройка или пятерка заменит т. Ленина и что мы «всё оставляем по-старому», — подчёркивал Красин, — то я говорю: нет, товарищи, по-старому мы оставить не можем, и старого этого не будет до того момента, пока Владимир Ильич снова не возьмёт в свои руки руль государственного корабля» [196].
В выступлениях Красина, Ларина и Осинского содержались созвучные предсъездовскому выступлению Троцкого в «Правде» мысли о необходимости более чёткого разделения функций между партийными, советскими и хозяйственными органами, предоставления двум последним большей самостоятельности. В речи В. Косиора обращалось внимание на попытки отстранить Троцкого и других коммунистов от руководящей работы, «исключительно потому, что в различное время и по различным поводам они участвовали в тех или иных группировках, что они принимали участие в дискуссиях против официальной линии, которая проводилась Центральным Комитетом» [197].
Отвечая на эти обвинения, Сталин в заключительном слове по своему докладу коснулся только вопроса о Троцком, заявив, что тот дважды отказался от предложения стать заместителем Ленина в Совнаркоме. Сталин объяснял отказ Троцкого от этого предложения тем, что у последнего есть, очевидно, «какой-то мотив, какое-то соображение, какая-то причина, которая не даёт ему взять кроме военной ещё другую, более сложную работу» [198].
На эти высказывания Сталина Троцкий отреагировал далеко не лучшим образом. В начале своего доклада о промышленности он назвал совершенно неуместным «заявление т. Косиора о недостаточном использовании моих сил» и упомянул, имея в виду слова Сталина, «о дальнейшем развитии, которое получил этот инцидент». Троцкий заявил, что он готов дать все необходимые разъяснения по этому вопросу, если того потребует съезд. «Если же съезд не считает нужным вопрос развивать дальше, то я, со своей стороны, никакой инициативы не беру и считаю, что он в данной стадии для съезда исчерпан» [199].
Это свидетельствовало о том, что Троцкий надеялся на прояснение вопроса о своих конфликтах с «тройкой» по дополнительному требованию съезда и одновременно опасался перерастания такого разговора в беспринципную склоку.
Очевидно, несогласованностью и разрозненностью выступлений критиков триумвирата была вызвана реакция, на выступление Осинского, положительно отозвавшегося о Сталине и Каменеве, но резко критиковавшего Зиновьева за проявление «вождизма» и за безапелляционные обвинения в «ревизии ленинизма», которые тот бросал своим оппонентам в предсъездовской дискуссии. Ответ на эту критику дал не Зиновьев, а Сталин, обвинивший Осинского в том, что он «взял курс на разложение того ядра, которое создалось внутри ЦК». Поимённо назвав членов этого «ядра», т. е. триумвирата, Сталин прибегнул к самым грубым угрозам в адрес Осинского: «…Если т. Осинский серьёзно думает предпринять такие атаки против того или иного члена ядра нашего ЦК, я должен его предупредить, что он наткнется на сплошную стену, о которую, я боюсь, он расшибёт себе голову» [200].
В целом XII съезд показал, каким значительным интеллектуальным потенциалом обладала в то время партия. Все последующие партийные съезды, вплоть до семнадцатого, признавшего Сталина единственным вождем партии, демонстрировали постепенную утрату этого потенциала, поскольку основное внимание на них концентрировалось не на свободном обсуждении вопросов теории и политики партии, а на беспринципной травле внутрипартийных оппозиций.
Однако сталинская аппаратная подготовка XII съезда, нерешительность Троцкого и неосведомлённость большинства делегатов о внутренней борьбе внутри Политбюро привели к тому, что организационные итоги съезда оказались как нельзя более благоприятными для триумвирата. Как выразился впоследствии Зиновьев, XII съезд «молчаливо» закрепил главенствующую роль «сложившегося ядра» в Центральном Комитете нашей партии.
Другая несомненная победа триумвирата и набиравшей силу партийной бюрократии состояла в том, что в резолюции съезда по организационному вопросу оказалось выхолощенным содержание ленинский идей о внутрипартийной демократии и повышении роли ЦКК.
На XII съезде состав ЦК был расширен незначительно: число его членов увеличилось с 27 до 40 человек, а число кандидатов в члены ЦК уменьшилось с 19 до 17. Зато состав ЦКК был увеличен почти в 10 раз. Но лишь треть избранных съездом членов ЦКК составляли рабочие, продолжавшие трудиться на производстве, остальные члены были работниками местных органов партийно-государственного контроля. При этом увеличение числа членов ЦКК до 50 и кандидатов в члены ЦКК до 10 было дополнено созданием новых организационных надстроек над пленумом ЦКК. Работой ЦКК отныне должен был руководить Президиум из 9 человек, который, в свою очередь, избирал секретариат для ведения текущей работы и партколлегию для рассмотрения дел о нарушении партийной этики, Устава и Программы партии. Эти чисто аппаратные надстройки над ЦКК сыграли в дальнейшем важную роль в борьбе со всеми возникавшими в партии оппозициями. В дальнейшем участие ЦКК в работе Политбюро было ограничено представительством на его заседаниях лишь трёх постоянных лиц из состава Президиума ЦКК. Ленинская идея об усилении роли Центральной Контрольной Комиссии в обеспечении единства партии была фактически дезавуирована Молотовым в речи на организационной секции съезда, где он заявил, что «будет неправильно, если сказать, что ЦКК должна обеспечить партийную линию «внутри самой партии». На это есть основные руководящие парторганы» [201].
Таким образом, на съезде был, по сути дела, отвергнут предложенный Лениным механизм контрольной деятельности ЦКК, в результате чего оказалась сохранённой монопольная и бесконтрольная власть Политбюро в партии и стране.
