История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века - Чичерин Борис Николаевич (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Эта противоположность двух начал и двух общественных порядков, которая составляет характеристическую черту средних веков, ярче всего выступает в католическом мире, где происходит и борьба властей. Поэтому западные народы играют главную роль в средневековой истории, ими разрешаются те вопросы, от которых зависит дальнейшее движение человечества. Однако те элементы, которые католицизм довел до крайнего и одностороннего развития, не были им созданы; они лежали уже в предшествующей исторической почве. Средневековые папы в своих требованиях ссылались на само призвание и значение христианской церкви, во имя евангельских истин они предъявляли свои права. Чтобы оценить настоящий характер этих притязаний, необходимо бросить взгляд на те понятия о гражданской власти и об отношении церкви к государству, который вырабатывались у церковных писателей с тех пор, как христианство сделалось господствующим в Римской империи. Этот период представляет как бы переход от древнего мира к средним векам.
1. Златоуст и Амвросий
Для древнего государства не могло быть ничего гибельнее появления христианства. Новая вера, принесенная Христом, выделяла нравственную сторону человека из гражданской области, оставляя последней одну внешнюю власть. Гражданин во внутреннем существе своем принадлежал иному союзу, подчинялся иной власти, поклонялся иному Богу, нежели те, которые признавались в империи. Все это шло совершенно наперекор политическим воззрениям древности, которые требовали всецелого поглощения гражданина государством. Отсюда кровавые гонения на христиан, как на отступников и возмутителей.
Однако христианская церковь, являясь среди языческого мира с учением совершенно чуждым всему, что господствовало в то время, не выступила враждебно против установленного порядка. Напротив, она признала его законность и требовала для себя только свободы духовной. Среди гонений и бедствий, которым она подвергалась, она проповедовала повиновение гнетущим ее властям. Впоследствии, когда она восторжествовала над язычеством, она сохранила неизменным догмат о божественном происхождении власти. Это краеугольный камень ее политического учения. Основанием служил здесь известный текст апостола Павла: «Всяка душа властей предержашым да повинуется. Несть во власти аще не от Бога: сущыя же власти от Бога учинены суть. Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется… Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Хошеши же ли не боятися власти: благое твори, и имети будеши похвалу от него. Божий бо слуга есть, тебе во благое. Аше ли злое твориши, бойся: не бо всуе мел носить… Темже потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть» (Рим. 13:1–6). То же самое писал и апостол Петр: «…повинитеся убо всякому человечу созданию (начальству) Господа ради: аще царю, яко преобладающу; аще ли же князем, яко от него посланным во отмщение убо злодеем, в похвалу же благо творцем. Яко тако есть воля Божия» (1 Петр. 2: 13–15) и далее: «Бога бойтесь, царя чтите. Раби повинуйтеся во всяком страсе владыкам, не токмо благим и кротким, но и строптивым. Се бо есть угодно пред Богом» (там же, 17–19).
Таково было основное предание христианской церкви. Принимая в свое ведение нравственно-религиозную сторону человека с целью вести его к жизни небесной, она предписывала ему в гражданской области подчинение земным князьям как установленным самим Богом для сохранения мира и порядка на земле. Отцы церкви, толкуя тексты апостолов, крепко настаивали на повиновении властям. Однако у них уже встречается различие, которое впоследствии было развито схоластиками, различие между существом власти и лицом, ею облеченным. Только первое считалось происходящим от Бога, второе же является не более как человеческим установлением.
Такое изъяснение первоначального политического учения церкви встречается именно у Златоуста. В Толковании на Послание к Римлянам он требует от всех верующих строгого исполнения христианской обязанности, но вместе с тем объясняет, в каком смысле надобно понимать божественное происхождение власти. Приводя слова апостола Павла, он говорит: «Всяко душа властем предержащим да повинуется». Это показывает, что Христос принес свое учение не для разрушения общего государственного строя, а для улучшения оного, чтобы прекратить ненужные войны. Если надобно воздавать добро тем, кто делает нам зло, то еще более следует повиноваться тем, кто осыпает нас благодеяниями. Подчинение властям предписывается не как дело любви и милосердия, а как должное. Оно предписывается не одним мирянам, но также духовенству и монахам. Всякая душа должна подчиняться, будь он апостол или евангелист или пророк. И не говорится только «да повинуется», а «да будет подгинена» (οΰχ άπλως είπε, πεθέ σθω, αλλ ΰποταοεσθω). Почему? Потому что всякая власть от Бога. Однако не в том смысле, что всякий князь лично установляется Богом. Здесь речь идет не о лицах, а о самом существе предмета. Необходимо, чтобы существовали власти, чтоб одни господствовали, а другие подчинялись, дабы народы не носились туда и сюда как волны; в этом состоит божественное установление. Поэтому не говорится «несть бо князя аще не от Бога», но «несть бо власти». Точно так же в Писании говорится, что Богом муж сочетается с женою, но не в том смысле, что соединение каждого мужчины с каждой женщиною происходит от Бога, а в том, что Богом установлен такой порядок жизни. Бог учредил многообразные власти и подчинения, потому что равенство чести нередко рождает войну. В человеческом обществе установлен тот же порядок, что и в теле, где одни члены подчиняются другим. То же видим и у животных: у пчел, у журавлей, в стадах овец. Ибо анархия везде есть зло и причина разрушения. Поэтому апостол Павел пишет: «Темже противляяйся власти Божию повелению противляется». Дабы верные не говорили: «ты нас унижаешь, подчиняя властям тех, которые наследуют царство небесное», апостол показывает, что это подчинение не властям, а самому Богу. И оно требуется не как милость, а как должное. Этим заграждаются уста тех, которые утверждали, что апостолы — нововводители и возмутители, проповедующие ниспровержение установленных законов. И чтобы ты не стыдился подобного подчинения, апостол, возвестив вечное наказание за сопротивление властям, показывает пользу, приносимую властью. Она — орудие Бога, в награду добрым и в наказание злым. Она не даром носит меч. Цель ее — дать нам возможность вести тихую и спокойную жизнь. Поэтому ей следует подчиняться не только за гнев, но и за совесть; ей надобно воздавать не только дань, но честь и страх. Поэтому не унизительно вставать перед князем и обнажать перед ним голову. И если ты скажешь, что тебе вверено высшее, то знай, что теперь не твоя пора: здесь ты странник и чужой. Будет время, когда ты с Христом явишься во славе; теперь же твоя жизнь с Христом сокровенна в Боге. В здешней жизни не ищи награды [19].
В другом месте Златоуста распространяется о том великом наказании, которое ожидает непослушных: «Бог, — говорит он, — является заступником за власти, когда им оказывается непокорность. И не обыкновенное наказание будет на тебя наложено, а высшее из всех. И ничто не освободит тебя, что бы ты ни приводил в свою пользу: ты получишь высшую казнь от людей и Бога страшно прогневаешь. Ибо, если ты корабль лишаешь кормчего, ты губишь само судно, если у войска отнимаешь предводителя, ты предаешь воинов связанных врагам; точно так же, если ты отнимаешь у государства правителя, ты обрекаешь нас на жизнь более неразумную, нежели у животных. Что в здании связи, то власть в государстве» [20].
Но придавая царям такое значение, учители церкви требовали от них и нравственных качеств, соответствующих высокому положению. «Истинный царь, — говорит Златоуст, — тот, кто властвует над гневом, завистью и наслаждениями, кто все подчиняет закону Божьему, кто, сохраняя свободный разум, не дозволяет страстям властвовать над душою. Такого человека я охотно бы видел повелевающего земле и морю, городам, народам и войскам. Ибо кто в себе самом ставит разум над страстями, тот легко может быть поставлен и над людьми; он явит себя отцом подданных и умеренно будет начальствовать над народами. Но тот, кто по-видимому повелевает людям, а сам покоряется гневу, честолюбию и наслаждениям, тот подданным покажется смешным, ибо носит венец золотой и украшенный каменьями, а умеренностью не венчан, имеет тело, облеченное в пурпур, а душу невозделанную. Он неспособен и управлять государством, ибо если он не в силах владеть собою, то как может он других воздерживать законами? Мы должны думать не о том, как достигнуть почестей и власти, а о том, чтобы украситься добродетелью и мудростью. Великая власть влечет человека к действиям, которые не нравятся Богу, и нужна крепкая душа, чтобы пользоваться как следует почестью и властью. Не занимающий высокого сана как бы нехотя изучает мудрость; но с получившим высокое достоинство случается то же, что с человеком, который бы жил с прекрасною девой, а между тем ему было бы запрещено возносить на нее око с вожделением. Ибо такого рода вещь есть власть. Она многих против воли побуждает к нанесению обид, возбуждает гнев, снимает узы с языка и отверзает двери уст, потрясая душу наподобие ветра и погружая корабль в последнюю глубину зол… Нет ничего, что бы так превозносило людей, как поклонение толпы» [21].
