Человеческий фактор - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
А Т. Т. Хрюкин должен был играть роль командующего ВВС 14-й армии Северо-западного фронта в военной игре, которая должна была проводиться после Совещания (2-6 января 1941 года). Кстати, роль командующего ВВС этого фронта играл сам П. В. Рычагов с начальником штаба ВВС КА Д. Н. Никишевым. Список участников этой игры (всего 49 генералов) был утвержден 20 декабря 1940 г., за 3 дня до открытия Совещания. Т. е. к началу Совещания Хрюкин был в Москве. А вот его начальника генерал-инспектора ВВС Ф. Я. Фалалеева, судя по документам, к началу Совещания уже не было.
Это подтверждает подписанный начальником Генштаба К. А. Мерецковым 20 декабря список руководителей военной игры, состоявшей из 4 маршалов, самого начальника Генштаба со своими сотрудниками и помощниками и всех генерал-инспекторов родов войск, не участвовавших в игре (генерал-инспектор пехоты играл роль командующего одной из армий). В этом списке руководителей игры значится и генерал-инспектор ВВС, но это не Ф. Я. Фалалеев, а… Я. В. Смушкевич!
Следовательно, перед игрой что-то случилось с Фалалеевым. Наиболее вероятный вариант – его освободили от этой должности и назначили на нее Смушкевича, поскольку двух человек на одной должности не бывает. Но, во-первых, из биографической справки следует, что Фалалеев продолжал оставаться генерал-инспектором и в 1941 г. до начала войны, во-вторых, в выступлениях на Совещании Смушкевича представляли не как генерал-инспектора, а как помощника начальника Генштаба и ни в одной биографической справке на Я. В. Смушкевича не отмечено, что он когда-либо занимал должность генерал-инспектора ВВС.
Никакой технической ошибки быть не могло: и начальник Генштаба, и составлявший списки Ватутин слишком хорошо знали помощника начальника Генштаба Смушкевича, чтобы по технической ошибке отрекомендовать его генерал-инспектором. Мало того, после первой игры Тимошенко решил провести еще одну и в новом списке руководителей второй игры (от 8 января 1941 г.). Смушкевич снова значится генерал-инспектором! Вещь невероятная – два человека одновременно на одной должности!
Возможный вариант – Фалалеев на время игры или заболел, или убыл в длительную командировку, скажем, на Дальний Восток. На время его отсутствия его обязанности поручили исполнять Смушкевичу. Но это настолько против правил, что за этим обязательно должен был стоять какой-то чрезвычайный интерес.
Ведь замы для того и существуют, чтобы заменять начальника на время его отсутствия. Т. е., Т. Т. Хрюкин заместитель генерал-инспектора ВВС, мог спокойно посидеть на Совещании вместо Фалалеева. Но зачем-то потребовалось готовить специальный приказ с визами (согласием) начальника Генштаба и Рычагова, чтобы на время (что вообще никогда не практикуется) отсутствия Фалалеева, генерал-инспектора ВВС на Совещании представлял не Т. Т. Хрюкин, а Я. В. Смушкевич.
Причем, это нужно было не только Рычагову, но и Мерецкову, поскольку никогда ни один начальник в своем уме и твердой памяти не отпустит подчиненного в другое ведомство исполнять обязанности по совместительству. Иначе бдительные кадровики должность такого многостаночника немедленно сократят. Но Мерецков Смушкевича отпустил, значит у него были какие-то крайне важные причины для того, чтобы исключить из участия в Совещании всю инспекцию ВВС КА.
Может быть я ошибаюсь, может здесь есть другая причина отсутствия Хрюкина и Фалалеева, но из документов Совещания ее не видно.
Еще жертвы сталинизма
Генерал армии Мерецков вскоре был освобожден от должности начальника Генштаба КА, перед войной арестован, но до суда дело не довели, освободили, и Сталин послал его искупать грехи на фронт.
А перед началом войны командующий Западным особым военным округом генерал армии Д. И. Павлов допустил дичайшую преступную халатность и подставил немцам под удар совершенно неподготовленные войска своего округа. Уже 4 июля 1941 г. арестовали его, начальника штаба и начальника связи Западного ОВО генерал-майоров В. Е. Климовских и А. Т. Григорьева и генерал-майора А. А. Коробкова, командующего входившей в состав этого округа 4-й армией. Им было предъявлено обвинение в воинских преступлениях по ст. 193—17б:
«Злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, а также халатное отношение к службе» и по ст. 193—20б: «Сдача неприятелю начальником вверенных ему военных сил».
Чтобы было понятно, в чем конкретно их обвиняли, я процитирую их показания на суде и следствии из книги Н. А. Зеньковича «Маршалы и генсеки». Пытаясь доказать, что Павлов и другие ни в чем не виновны, Зенькович, судя по всему, подсортировал эти показания и сократил их, но и в таком виде они вопиющи. На следствии Павлов показал:
«Так, например, мною был дан приказ о выводе частей из Бреста в лагерь еще в начале июня текущего года, и было приказано к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста.
Я этого приказа не проверял, а командующий 4-й армией Коробков не выполнил его, и в результате 22-я танковая дивизия, 6-я и 42-я стрелковые дивизии были застигнуты огнем противника при выходе из города, понесли большие потери и более, по сути дела, как соединения, не существовали. Я доверил Оборину – командир мехкорпуса – приведение в порядок мехкорпуса, сам лично не проверил его, в результате даже патроны заранее в машины не были заложены.
22-я танковая дивизия, не выполнив моих указаний о заблаговременном выходе из Бреста, понесла огромные потери от артиллерийского огня противника».
Сначала, что означают эти цифры. Две стрелковые дивизии предвоенного штата – 34 тыс. человек, танковая дивизия – 11 тыс., итого 45 тыс. советских солдат. Они 22 июня 1941 г. спали в зданиях казарм, построенных царем и поляками, всего в нескольких километрах от границы. Немцам расположение этих казарм было известно с точностью до сантиметра. И их артиллерия с той стороны Буга послала уже первые свои снаряды точно в гущу спящих тел. Результат вы прочли – три дивизии красной Армии перестали существовать, а немцы не потеряли ни единого человека. Подавляющее число артиллерии, техники и все склады этих дивизий достались немцам в Бресте в качестве трофеев.
Но поразительно другое, ведь Павлов говорит не о подготовке войск к войне, а о плановом их выходе в лагеря в связи с наступлением летнего периода обучения войск. И при царе, и в Красной Армии до войны, никогда и никакие войска летом в казармах не оставались – они обязательно выходили в лагеря и жили либо на обывательских квартирах, либо в палатках. Подчеркиваю, вывод войск из Бреста до 15 июня – это плановое мероприятие.
Если бы эти три дивизии, как и каждый год, переместились к 15 июня в лагеря (подальше от границы), то немецкая артиллерия их бы просто не достала, а авиация вынуждена была бы бомбить рассредоточенные по лесам и полянам части. То есть, войска сохранились бы, если бы Павлов просто сделал то, что делалось каждый год. Но он подставил войска в Бресте под удар немцев и о том, что он давал приказ об их выводе, он врет.
На суде его уличил генерал Коробков.
Коробков. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел.
Павлов. В июне месяце по моему приказу был направлен командир 28-го стрелкового корпуса Попов с заданием, к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста в лагеря.
Коробков. Я об этом не знал.
Как видите, после отпора Коробкова, Павлов уже говорит не о приказе и даже не о распоряжении, а о некоем «задании», как в колхозе. Но о выводе войск из Бреста в таком количестве мог быть только приказ по округу с учетом всех обстоятельств – зачем, куда, что с собой брать, чем на новом месте заниматься. Более того, это мифическое «задание», якобы «дается» Павловым в обход непосредственного подчиненного – Коробкова. В армии так тоже не бывает. Ни это, ни то, что десятки офицеров в штабе округа не заволновались уже 15-го вечером оттого, что войска, вопреки «заданию» Павлова, еще в Бресте, и не завалили Павлова и Климовских докладами о невыполнении «задания», не подтверждает, что Павлов хотел вывести войска из Бреста. Срывал плановую учебу, но не выводил!
