Маршал Рокоссовский - Корольченко Анатолий Филиппович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Уже после двух лет пребывания Рокоссовского в должности министра Войско Польское превратилось в современную армию, насыщенную бронетанковой техникой, авиацией, артиллерией, обладающую мощными средствами противовоздушной обороны.
Выступая на одном из заседаний, маршал Рокоссовский сказал: «Нет такой силы, которая смогла бы вырвать у нашего народа плоды победы над гитлеризмом, за которую пролито столько крови… Никогда еще в Польше не было такой армии, как наше народное войско… Никогда больше нога захватчика не будет топтать польскую землю».
Значительную часть рабочего времени маршал проводил в войсках, на учениях, полигонах. Не вмешиваясь в работу командиров и штабов, он потом очень тактично и грамотно указывал на допущенные ошибки, разъяснял, как нужно было действовать, советовал, что предпринять, чтобы устранить недостатки.
Занимая высокий пост заместителя Председателя Совета министров страны и министра национальной обороны, Константин Константинович не изменил себе в душевной простоте общения, доступности и внимании к людям. И они тянулись к нему, уверенные, что найдут понимание и доброжелательность.
Он не кичился прошлыми заслугами, высоким положением государственного деятеля, не признавал привилегированности. Любил шутку и не боялся рассказывать о себе.
О первых днях своей службы министром он вспоминал:
— Мне дали красивую секретаршу, и она утром принесла в кабинет папку с бумагами. На всех документах польский текст. Чтобы не выдать себя, пытаюсь говорить по-польски: беру русский корень слова и приставляю шипящее окончание. Строго ей замечаю: «Разобрамшись, докладайте!» — дескать, вначале сами разберитесь в бумагах, а потом приносите. Секретарша вспыхнула, смутилась, потом спрашивает, хорошо пан министр знает польскую «мову»? Оказывается, я сказал ей: «Раздевайся, а потом уже докладывай!»
Рассказывал и о произошедшем с ним случае на охоте:
— Я стоял возле звериной тропы. Вдруг раздались крики: «Кабан! Кабан!» Впереди послышался треск кустов. Я поспешно присел на колено, прицелился, но ничего не увидел. Поднялся, оглядываясь вокруг. И вдруг из кустарника выскочил и бросился прямо на меня огромный кабан-секач. Не раздумывая, я выстрелил, не целясь, навскидку и отпрыгнул в сторону. Кабан ударил меня загривком, отбросил… Поднявшись, я увидел зверя в двух шагах от себя, он испускал дух. Подбежали охотники, стали восхищаться моим хладнокровием, меткостью. А я им: «Какие, к черту, хладнокровие и меткость! Это просто везение, а не мастерство».
Маршал был горячим сторонником укрепления польско-советской дружбы. Однако после смерти Сталина обстановка в Польше изменилась, начались волнения, выступления против коммунистов. Усугубила положение и смерть в марте 1956 года Болеслава Берута, с которым маршала связывала сердечная дружба.
Семь лет Рокоссовский возглавлял армию Народной Польши, сделав очень много для ее укрепления. Для него было далеко не безразлично, когда враждебные силы, используя растерянность политической власти, пытались ее низвергнуть.
Вспоминая о том времени, он говорил:
— Польское Политбюро не знало, что делать. День и ночь заседали или пили «каву», а в стране угрожающая обстановка, убивают коммунистов… Я слушал, слушал, пошел к себе в кабинет и вызвал танковый корпус. Порядок удалось установить.
Оставаться в прежней должности и терпеть разгул нарастающей контрреволюции он не смог. В ноябре 1956 года попросил Польское правительство освободить его от занимаемых должностей. Просьба была удовлетворена.
В течение семи лет он отдавал все свои силы и способности для обеспечения в стране условий мирного труда. За этот непродолжительный срок маршал Рокоссовский завоевал большую популярность и симпатию у воинов польской армии и народа. В письме польского правительства уходившему в отставку министру было сказано: «Дорогой товарищ! Примите чувство признательности и искренней благодарности за Ваш самоотверженный труд на посту Министра обороны Польской Народной Республики и Главнокомандующего Войска Польского. С того момента, когда Вы, по просьбе Польского правительства, приняли этот пост, Вы, не щадя сил, отдали все свои знания и способности для наилучшего выполнения этих обязанностей… Народ об этом никогда не забудет, также как не забудет Ваших подвигов и Вашего вклада в борьбу за разгром гитлеризма и освобождение Польши».
О встрече с отцом в тот его польский период Виктор Константинович Рокоссовский рассказывал:
— В 1952 году я работал на заводе в небольшом городке Ревда, что в 80 километрах от Екатеринбурга. Там был призван в ряды армии. Службу начал рядовым артиллерийского полка Московского военного округа. По пути в этот полк я написал письмо отцу. Места его службы я не знал, но сосед в вагоне надоумил послать прямо в Кремль: «Там знают, где маршал находится». И я, последовав совету, написал на конверте адрес: «Москва, Кремль, маршалу Рокоссовскому». В столице на недолгой остановке опустил письмо в почтовый ящик.
Время шло, а ответа не было, и я, признаться, уже потерял надежду его получить. Но однажды ротный командир приказал мне поспешить в штаб полка: «Там какой-то офицер тебя ждет». Иду и думаю о возможной нахлобучке, за то, что осмелился послать письмо в Кремль.
— Это вы — Виктор Рокоссовский? — улыбаясь, спрашивает незнакомый майор. — Я от вашего отца, Константина Константиновича. Он просил передать письмо и поговорить с вами.
Мы уединились, и в спокойной беседе майор сказал, что отец хотел бы видеть меня офицером. Советовал поступить в военное училище.
— Какое? — спросил я.
— Он рекомендовал в пехотное. Быть общевойсковым офицером перспективно.
— А если в инженерное?
— Быть военным офицером тоже почетно.
— Хорошо, я подумаю.
Прощаясь, майор достал из кармана конверт.
— Маршал просил передать и это. Тут деньги. Не очень много, на личные расходы. И еще он обещал при первой возможности к вам приехать.
Вскоре Виктор прочитал в газете о приеме в военно-инженерное училище, находящееся в Калининграде. Он написал рапорт, в штабе полка оформили документы. А летом его вызвали в училище для сдачи вступительных экзаменов. Вскоре он надел курсантскую форму.
Учился он успешно. Однажды, когда был уже на втором курсе, его вызвал начальник училища полковник Егоров.
— Сегодня вы должны выехать в Ригу, утром быть в штабе Прибалтийского округа. Проездные документы получите в строевой части.
Мысль о том, зачем его вызывают в большой штаб, не покидала всю дорогу.
В бюро пропусков ему сказали:
— Направляйтесь в 310-ю комнату. О вас уже справлялись.
Из 310-й комнаты подполковник повел его в штабную гостиницу, сказал, что там его отец, маршал Рокоссовский, вчера приехал из Польши.
Отец был в форме польского маршала, с пестрой многорядной орденской планкой, над которой лучились две Золотые Звезды Героя. За 17 лет после памятного 37-го года отец сильно изменился.
— Тебя не узнать. Мужчина, — разглядывал он Виктора.
Находившийся в комнате генерал поднялся:
— Не буду вам мешать. — Это был командующий округом генерал армии Батов. — Если что будет нужно, звоните мне.
— Ну, рассказывай, — отец усадил Виктора подле себя на диване. — Разговор будет долгим.
Говорил больше Виктор. Начал он с той ночи, когда к ним на квартиру заявились люди с обыском. Потом вспомнил о выселении их из квартиры и поспешном отъезде в Смоленск. Памятным для Виктора было лето 1941 года, когда он с матерью ехал в Среднюю Азию, в Ташкент, где, как рассказывали, было тепло и сытно. По приезде мать устроилась работать в швейную мастерскую, шила солдатское обмундирование, а он, Виктор, поступил на военный завод. Там точили снаряды и отливали ручные гранаты.
Не упустил он в своем рассказе и случай, когда вдвоем с напарником по работе поехал на фронт. На ближайшей станции их сняли и отправили назад. «Ну что с вами делать? — ворчал бригадир. — Отдать под суд, так вы еще дети. Тоже мне, вояки! Идите к станку и не вздумайте такое повторить».
