Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович (книга жизни txt) 📗
«Хунну и гунны были действительно не похожи друг на друга», — признает этот факт Гумилев, а далее выдает в оправдание своей версии поистине гениальную фразу: «И задача историка — объяснить потомкам истоки этого несходства, что можно и должно сделать…»{59}.
Обратите внимание на это, в запале полемики вырвавшееся у видного ученого откровение: ведь он фактически сам расписался в очевидном несходстве двух народов, равно как и в том, что прямых доказательств их предполагаемого родства не существует. Иначе не понадобилось бы ничего «объяснять потомкам», равно как ставить перед историками какие бы то ни было задачи. Но явные нестыковки общепринятой версии, по мнению самого известного отечественного востоковеда, это вовсе не повод подвергать сомнению выводы научных авторитетов.
В переводе на русский сказанное Гумилевым означает, что исследователь, вместо изучения и осмысления реальных фактов, должен заниматься подгонкой и тенденциозной трактовкой их в угоду сложившейся исторической традиции. Иначе говоря, если академики назвали дворового сторожа по кличке Шарик «белым котом», а в реальности он всего лишь черная собака, то нам надлежит, ни чуточку не сомневаясь, объяснить, отчего вдруг кот потемнел, почему у него вытянулась морда, вылезли такие крупные зубы и так далее. Дело дилетантов, стало быть, не спорить с классиками, а напротив, поддакивать им и всячески оправдывать несуразности их теорий.
Итак, племя пылких следопытов, нам с вами предстоит нелегкий выбор: либо следовать совету великого ученого Гумилева и свернуть любые наши поиски на том основании, что академики и профессора свои мнения уже высказали, либо, проявляя неслыханную дерзость и пренебрегая мнением научных светил, все же рискнуть и попробовать найти свой, самостоятельный ответ на эту и прочие загадки истории. Сторонникам первой точки зрения рекомендую данную, явно еретическую книгу закрыть и положить ее куда-нибудь подальше от детей на полку, остальных — милости прошу в следующую главу.
Потомки готских «ведьм»
Ну что ж, раз основная версия современных историков показалась нам не слишком убедительной, значит, пришел черед напрячь собственные извилины, как и положено поступать следопытам в любой спорной ситуации. Для начала ознакомимся с мнениями абсолютно беспристрастных свидетелей — писателей, живших в ту эпоху, когда о грозных победах гуннов никто не слышал, а, следовательно, фантазировать на темы их истории было просто не с руки.
Первое упоминание европейского народа «хуни» или «гуни» восходит к трудам Дионисия Периегета (160 год нашей эры), затем выдающийся астроном и географ II века Клавдий Птолемей помещает их под этим же именем на своей знаменитой карте в скифских пределах: между бастарнами и роксаланами{104}. Бастарны Птолемея, обитавшие «выше Дакии», — это хорошо известное науке кельтское или кельтогерманское племя. Ученые связывают с ними древности зарубинецкой археологической культуры, обнаруженные на территории Белоруссии, Южной Польши и Северной Украины{83}. Роксаланы — сарматский, ираноязычный народ — кочевали в Северном Причерноморье, между Днепром и Доном.
Стало быть, если верить Клавдию Птолемею, гунны, практически под своим именем, первоначально жили где-то на землях современной Украины, скорее всего, на левом берегу Среднего Днепра. Затем на какое-то время они полностью исчезают из поля зрения цивилизованных народов и объявляются как свирепый, дикий ураган («рой пчел», по образному выражению античных авторов) откуда-то из-за Меотиды. Что же могло вынудить их покинуть родные украинские лесостепи и перебраться в более отдаленные края?
Вполне очевидно, что самым большим потрясением для кочевых народов Восточной Европы стало готское нашествие на берега Черного моря II века нашей эры. Тем более что древние легенды впрямую связывают появление «диких гуннов» с владычеством готов в Поднепровье. Вот что, к примеру, сообщает нам Иордан: «Король готов Филимер (тот самый, что привел германцев к Днепру), сын великого Гардариха, пятым по порядку держал власть над готами, как мы рассказали выше, вступил в скифские земли. Он обнаружил среди своего племени (надо понимать, среди вновь покоренных народов, своих-то людей этот вождь знал изначально прекрасно) несколько женщин-колдуний, которых он сам на родном языке назвал галиуруннами. Сочтя их подозрительными, он прогнал их далеко от своего войска и, обратив их, таким образом, в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели то свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот… (то есть, гуннов)»{96}. Итак, некие ведьмы, «галиурунны», согласно Иордану, были изгнаны с территории Готского царства. Между прочим, в их прозвище уже слышен корень «унны», который затем многие античные писатели будут употреблять наравне с термином «гунны» для именования этого племени.
Таким образом, и те писатели, которых нельзя заподозрить в предвзятости (Птолемей, Периегет), поскольку они умерли до того, как этот народ прославился, и готский историк Иордан, опиравшийся на древние народные сказания восточных германцев, отнюдь не считают гуннов пришельцами в Причерноморье, но напротив, выводят их предков с берегов Днепра.
Может быть, стоит поверить этим свидетелям и перенести наши поиски прародителей свирепых гуннов от границ Китая на равнины нынешней России? В таком случае нам надлежит открыть самостоятельное историческое следствие. И, в первую очередь, сравнить облик и навыки «сотрясателей Вселенной» с тем, что известно науке о жизни традиционных обитателей этих мест.
Для начала поинтересуемся оружием, при помощи которого гунны добились выдающихся военных успехов. По сведениям античных авторов эти агрессоры не пользовались свистящими стрелами, прославившими северокитайских хунну, более того, в принципе не употребляли металл для производства своих стрел. «Они воюют на расстоянии с метательными снарядами, имеющими заостренную кость вместо обычных (то есть металлических) наконечников, с чудесным мастерством присоединенными к древку, они также галопируют по местности и сражаются в боевом столкновении мечами, не задумываясь о своих собственных жизнях; и в то время как враги пытаются уберечься от ранения мечом, они кидают арканы из завязанных узлами полос материи на своих противников и вяжут их», — свидетельствует Аммиан Марцеллин{7}.
Обратите внимание, гунны знают металлы, ибо применяют длинные мечи в сражениях верхом, а также прижигают раскаленным железом щеки своих младенцев. Однако острия стрел делают из кости. Кость при хорошей обработке пробивает защиту врага ничуть не хуже, чем сталь. Правда, на производство такого оружия уходит масса сил и времени, для этого требуются особые навыки. Резьба из кости и рогов животных в десятки раз более трудоемка, чем плавка бронзы или меди. Но наконечник получается чрезвычайно легким — следовательно, стрела летит дальше. Это не деградация, как представляется отдельным ученым. Это абсолютно иные традиции — традиции северных лесных охотников на зверя, а не южных кочевников-скотоводов.
Известно, что кость заменяла труднодоступный металл многим древним народам Восточной Европы. Римский историк Корнелий Тацит, например, следующим образом описал финские племена, обитавшие на Русской равнине в начале нашей эры: «Фенны отличаются удивительной дикостью и ужасающей бедностью, у них нет оружия, нет лошадей, нет пенатов. Их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля. Вся надежда их на стрелы, которые они за неимением железа снабжают костяными наконечниками. Одна и та же охота кормит мужчин и женщин, которые всюду их сопровождают и участвуют в добыче… Не опасаясь ни людей, ни богов, они достигли самого трудного — им даже нечего желать»{166}.
После ухода царских скифов из Восточной Европы этот регион надолго утратил роль одного из передовых центров мировой металлообработки. Античный автор Павсаний, отличавшийся вниманием к деталям и скрупулезной точностью в описаниях, так характеризовал обитателей этих мест II века нашей эры: «У савроматов нет железа, ни добываемого ими самими, ни привозного; ибо они менее всех местных варваров вступают в сношение с иностранцами. Но они нашли способ восполнять этот недостаток: на копьях у них костяные острия вместо железных, луки и стрелы деревянные, а наконечники стрел также костяные; на попадавшихся им врагов они накидывают арканы и затем, повернув лошадей, опрокидывают попавшихся в петли»{153}. Нельзя не отметить, насколько описание боевых навыков савроматов Павсания схоже с характеристикой модели поведения в битвах самих гуннов.
