«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Брокдорф-Ранцау Ульрих (Brockdorff-Rantzau) (29.05.1869-08.09.1928), граф, германский дипломат. В 1912–1918 гг. посланнике Дании. После Ноябрьской революции 1918 г. в Германии статс-секретарь иностранных дел. В феврале — июне 1919 г. министр иностранных дел в правительстве Ф. Шейдемана. В июне 1919-го, будучи председателем германской делегации на Парижской мирной конференции, возражал против принятия Германией условий Версальского мирного договора. После решения Веймарского учредительного собрания о подписании договора вышел в отставку. В 1922–1928 гг. посол в СССР.
Аппетит приходит во время еды
Если бы полякам дали волю, они, очевидно, всю Германию включили бы в свой состав. Польские фанаберии того времени доходили до гротеска. Так, одно время на полном серьезе рассматривалась идея о передаче Польше Восточной Пруссии.
Наслушавшийся поляков о стратегических преимуществах, которые можно получить при таком раскладе, маршал Фош на одном из заседаний союзников в узком кругу предложил установление «польской границы по линии Данциг-Торн, что означало бы включение в состав Польской республики всей Восточной Пруссии».
Американцы предложили сделать из Восточной Пруссии отдельное государство либо интернационализировать эту территорию, т. е. поставить под международный контроль, что, учитывая географическую близость Польши, превратило бы эту территорию в нечто, чем впоследствии стал «вольный город Данциг»: «Полковник Хауз (представитель Вильсона. — С. Л.) сообщил, что американские делегаты пришли к заключению, что Данциг следует включить в состав Польши… Затем мы подошли к карте и обнаружили, что если Данциг будет включен в состав Польши, Восточная Пруссия окажется географически в очень трудном положении. Полковник Хауз сказал тогда, что можно либо интернационализировать Восточную Пруссию, либо превратить ее в отдельную республику». Клемансо не возражал, заметив, что «чем больше будет в Германии отдельных и независимых республик, тем больше удовольствия это ему доставит» [128].
Нельзя всю Восточную Пруссию — дайте хотя бы ее южную часть. Поляки раскопали в исторических анналах, что мазуры, проживающие на этих землях, — родственные полякам племена. Но Парижская мирная конференция — к неудовольствию Варшавы — приняла решение провести в южных восточнопрусских провинциях плебисцит, который и состоялся 11 июня 1920-го в округах Мариэнвердер, Алленштайн и Остероде. 95 % «родственных полякам» мазуров подали свои голоса за то, чтобы остаться в составе Германии.
Было бы это другое время, не сомневаюсь, поляки научили бы Мазуров «родину любить» — прибыл бы какой-нибудь Желиговский и силой оружия обосновал исторические права Польши. Но этот плебисцит пришелся как раз на период катастрофы польской армии в войне с Советской Россией, так что было не до южных земель Восточной Пруссии — опасались, как бы всю Польшу не потерять.
Но и в этом случае, несмотря на более чем убедительные результаты плебисцита в пользу Германии, поляки — волевым решением союзников — получили восемь деревень в округах Алленштайн и Остероде, также к Польше был присоединен речной порт в Коженеве и железнодорожный мост на линии Квидзын-Опалене.
А вот Данциг и «польский коридор» («данцигский коридор») поляки получили — союзники позаботились, чтобы Польша имела выход к морю (развивала бы таким образом торговлю с западными державами) и была бы экономически независимой от соседних Германии и России. Оный коридор (от Польши к Балтийскому морю) шириной под сто километров отрезал от Германии Восточную Пруссию и, как отмечает фон Дирксен, «глубоко уязвил германское общественное мнение, даже несмотря на период переживаемого страной глубочайшего упадка, Германия всегда была едина в своем требовании справедливого решения проблемы „коридора“» [129].
Германскую ненависть, вызванную притязаниями Польши на немецкие земли, весьма образно сформулировал тогдашний главнокомандующий райхсвером генерал X. фон Зект, заявивший в Гамбурге 20 февраля 1920-го: «Ни один немец не должен пошевелить и рукой ради спасения от большевизма Польши, этого смертельного врага Германии, творения и союзника Франции, разрушителя немецкой культуры, и если бы черт побрал Польшу, нам бы следовало ему помочь» [130].
Данциг, древний германский город, — тема особенно больная на протяжении всего межвоенного периода. Герберт фон Дирксен, занимавший пост генерального консула Германии в Данциге в 1923–1925 гг., в своих мемуарах достаточно живо описывает обстановку вокруг и внутри «вольного города»: «горе путешественнику, который отправился в вольный город и захотел выйти из поезда на одной из станций „коридора“! Требовалось несколько часов, чтобы миновать самые разные таможни… Чтобы не слишком упрощать дело и не дать новым границам пройти по течению Вислы, создатели мирного договора вырезали на другом берегу реки пять деревень из прусской территории. Эти деревни оказались абсолютно изолированы одна от другой… Едва ли можно было придумать более эффективное средство для пропаганды глупости и нелепости „коридора“, чем эти пять деревень… Административные привилегии, дарованные Польше, только мешали повседневной жизни немецких меньшинств. Железные дороги, почта и администрация гавани поставляли бесконечные предлоги для мелких стычек. Даже книжный магазин на станции был поделен на немецкий и польский отделы» [131].
Вопросы Данцига, «коридора» и этнических немцев, проживающих на этих землях, решение которых спустя два десятилетия поставит в европейскую повестку дня третий рейх, не были искусственно созданы Гитлером, а тем более придуманы им. Другое дело, что к концу 30-х гг. мощь Германии возросла достаточно, чтобы Берлин имел возможность использовать более широкий арсенал средств для решения указанных проблем вплоть до применения военной силы. Но и без Гитлера Германия, оправившаяся от поражения в Первой мировой войне и времени формирования Версальской системы, неизбежно актуализирировала бы эти проблемные темы.
В конце 20-х британский исследователь Фоллик (Follick М., Facing Facts: A Political Survey for the Average Man) писал, что выбор у Польши простой: или вернуть «коридор» и Данциг Германии — или готовиться к войне со своим грозным соседом, как только тот встанет на ноги. Фоллика процитирует в своем фундаментальном труде о Второй мировой войне знаменитый английский историк Фуллер: «Создание польского коридора в тысячу раз более тяжкое преступление, чем создание Германией в случае ее победы в войне коридора, допустим, через нынешний Каледонский канал (система каналов, пересекающих всю Англию от восточного до западного побережья у границы Шотландии. — С. Л.) и передача Голландии этой полосы в 10 миль шириной с единственной целью ослабить Британию. Примерно так поступила Франция, предоставив Польше коридор, разрезавший одну из наиболее плодородных областей Германии. Согласившись на этот преступный акт, союзники Франции совершили одно из самых тяжких известных… преступлений против цивилизации… Чтобы дать Польше морской порт, было совершено другое преступление против Германии: у нее отобрали Данциг и провозгласили его вольным городом. Но из всего наиболее немецкого в Германии Данциг является самым немецким… Рано или поздно польский коридор стал бы причиной будущей войны».
Если Польша не вернет коридор Германии, писал Фоллик в 1929 г., «она (Польша) должна быть готова к самой гибельной войне с Германией, к анархии и, возможно, к возвращению в состояние рабства, из которого только недавно освободилась» [132].
Еще одна область польских притязаний — Верхняя Силезия. Еще 1919-м и 1920 г. поляки организовывали на этой территории «национальные восстания». И не безрезультатно: в мае 1919-го полякам был передан верхнесилезский округ Оппельн. Но этого же мало! Подавай все! Едва не дошло до германо-польской войны. Ввиду недовольства Антанты (все-таки Верхняя Силезия — центр Европы) и действий немецких добровольческих отрядов и полиции (раз за разом очищавших верхнесилезские земли от польских банд) поляки были вынуждены согласиться на посредничество: во второй половине 1919-го на территорию Верхней Силезии были введены французские, итальянские и английские войска, созданы польский и германский плебисцитные комитеты (что, впрочем, не помешало полякам через год устроить очередную заварушку под носом у союзников — 17 августа 1920 г. В. Корфанти, видимо, вдохновленный победой под Варшавой, вторгся в Верхнюю Силезию).
