Детективы Столичной полиции. История. Методы. Личный состав (СИ) - Чернов Светозар (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
Инспектор Мелвилл в своем кабинете в Новом Скотланд-Ярде
Вопрос с карьерным ростом для детективов так и не был решен до создания в 1914 году "Большой четверки" — четырех окружных детектив-суперинтендантов. В 1886 году в Департаменте уголовных расследований была создана должность главного констебля — промежуточная между суперинтендантом и помощником комиссара по уголовной полиции, — но на нее последующие тридцать лет брали людей только со стороны. Единственным исключением стал "Долли" Уилльямсон, для которого она фактически и была первоначально создана — по состоянию здоровья он уже не мог активно работать, но в Скотланд-Ярде опасались лишиться его богатейшего опыта, если он вдруг решит выйти в отставку. Кандидаты со стороны приглашались и на должность помощника главного констебля. Введение одновременно с главным констеблем должности второго суперинтенданта в центральном управлении Департамента уголовных расследований проблемы тоже не решило.
Зато удалось добиться повышения жалования детективам по сравнению с коллегами в мундирах из обычной полиции. О его размерах после реформ Винсента можно судить по распоряжению комиссара Хендерсона по штатам нового Департамента уголовных расследований, изданного им в связи с началом его работы:
"В центральном управлении один старший суперинтендант, 450 фунтов в год и с ежегодным приращениями по 10 ф. до 550 ф. в год; три старших инспектора, по 300 ф. каждый с ежегодными приращениями по 10 ф. до 350 ф.; три инспектора первого класса, по 200 ф. с ежегодными приращениями по 5 ф. до 250 ф.; 17 инспекторов второго класса, по 150 ф. с ежегодными приращениями по 5 ф. до 180 ф… Канцелярский штат. — Один сержант первого класса, 120 ф. с приращениями по 5 ф. до 170 ф.; два сержанта второго класса, по 110 ф. с приращениями по 5 ф. до 150 ф.; один сержант третьего класса, 100 ф. в год; два первоклассных (обычных) констебля. Канцелярский штат в центральном управлении будет под непосредственным наблюдением старшего инспектора Харриса, Исполнительный отдел.
В дивизионах — 14 местных инспекторов, по 180 ф. с ежегодными приращениями 5 ф. до 230 ф. в год; один местный инспектор (Темзенский), 120 ф. с приращениями по 5 ф. до 170 ф., 29 сержантов первого класса, 120 ф. с приращениями по 5 ф. до 170 ф.; 30 сержантов второго класса, 110 ф. с приращениями по 5 ф. до 150 ф.; 100 сержантов третьего класса, по 100 ф. в год каждый; 60 дивизионных патрулей и 20 специальных патрулей, 1 шилл. в день когда столь используется как простое одежное пособие. Пособие на партикулярное платье — по 10 ф. сержантам, по 15 ф. другим чинам или сержантам, отвечающим за дивизион."
Кроме жалования, детективы Столичной полиции могли получать чаевые. Официально было принято, что чиновник должен был декларировать все чаевые, сообщая вышестоящему начальству источник их получения перед тем, как будет дано разрешение принять их. На комиссии 1878 года комиссар Хендерсон называл сумму объявленных чаевых в 600 фунтов стерлингов, куда входили, скорее всего, лишь крупные чаевые — мелкие вознаграждения детективы предпочитали от начальства утаивать.
Сторонником чаевых во времена старого Детективного отдела был комиссар Мейн, Уилльямсон в 1878 году защищал их как средство, способное поощрить рвение чиновников. Были у них и противники, полагавшие, что чаевые должны были быть отменены в принципе, поскольку каждое дело нужно было расследовать одинаково старательно вне зависимости от чьей-то способности заплатить. Юрисконсульт Столичной полиции Джеймс Дейвис утверждал:
"Должен сказать, что в большинстве случаев я полагаю, что они [чаевые] возникают по более или менее прямому намеку от самих полицейских".
Во времена Холмса чаевые так и остались допустимыми, хотя Говард Винсент постановил, что денежные сделки с публикой любого характера, если они не были разрешены директором, влекут за собой немедленное увольнение.
До реформ Винсента была распространена практика найма чиновников Детективного департамента частными лицами. Делалось это с согласия комиссара, часто на весьма длительный период. Именно так, например, поступила леди Вериндер в "Лунном камне" Уилки Коллинза, наняв сержанта Каффа.
Спустя восемь лет после восторженных статей о детективах Диккенс просил своего подредактора Уиллса выступить с протестом Скотланд-Ярду против предполагаемых расспросов о личной жизни Марии и Нелли Тернан, производившихся чиновником департамента, нанятого некой "шишкой". Со временем эта практика стала мешать основной работе детективов, и полицейские власти стали противиться ее дальнейшему существованию.
Комиссар Хендерсон в 1877 году в интервью Йейтсу заявил раздраженно:
"Существует, между прочим, распространенное представление, которое, наверное, имеет смысл исправить, что любой в случае возникновения где-нибудь неприятностей должен телеграфировать исключительно в Скотланд-Ярд, чтобы получить с обратной почтой детектива, и что чиновникам у нас на жаловании разрешают действовать на их собственный счет."
При Винсенте эта практика почти сошла на нет, хотя, например, у Конана Дойла инспектор Лестрейд был нанят друзьями Маккарти для расследования тайны Боскомской долины.
Джон Макуилльям, возглавлявший во времена Холмса детективный отдел полиции Сити
Очень скоро после начала реформ выяснилось, что повышение жалования детективам кадровой проблемы не решило, оно лишь вызвало сильное раздражение среди униформированных чиновников, особенно учитывая только что утихший скандал о коррупции среди высших детективных чинов. Общее настроение выразил один суперинтендант: "этот отдел, который навлек скандал и позор на полицию, был встречен наградами повсюду, тогда как другие были оставлены в пренебрежении". Была еще одна причина, которую, возможно, не осознавал Винсент и министр внутренних дел, но которую довольно ясно выразил Уилльямсон:
"… неопределенность и нерегулярность обязанностей, которые также являются, без сомнения, во многих случаях очень неприятными и противными лучшему классу людей в полиции, поскольку их обязанности постоянно сводят их с худшими классами, часто вызывают ненужное пьянство, и заставляют их время от времени обращаться к мошенническим методам, которые им не нравятся."
Даже внутри Столичной полиции работа в уголовном сыске не воспринималась еще как особая профессия, в целом еще не пришло сознание того, что она требует специфических знаний и специфического опыта, и что ее статус отличен и выше статуса обычного полицейского патрулирования.
"Я не думаю, что существует какая-нибудь возможная система осуществления непрерывного и эффективного дисциплинарного наблюдения над более чем 250 детективными чиновниками, работающими в широкой области, которым непременно нужно, по природе их обязанностей, дозволять широкую индивидуальную свободу, — писал Винсент. — Я также придерживаюсь мнения, что для большинства невозможно находиться в контакте в течение какого-либо отрезка времени со всеми худшими особенностями человеческой природы, в ее наиболее отталкивающих аспектах, не подвергаясь огромной опасности моральной инфекции. Доказательств этому, к сожалению, достаточно."
Он даже предполагал в целях профилактики периодически возвращать чиновников Департамента уголовных расследований обратно в дивизионы и заменять их еще не испортившимся чиновниками униформированной полиции. К счастью для сыскной полиции, в которой во времена Холмса опыт и зрительная память на лица преступников решали все, его намерение так и не было осуществлено.
