Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста - Бирман Джон (книги серии онлайн txt) 📗

У Самоши имелась пишущая машинка с точно таким же шрифтом, каким печатались швейцарские паспорта. Он с женой узнавали у приводимых в дом детей имена их родителей, которых перед депортацией обычно сгоняли на территорию большого кирпичного завода на окраине города. Узнав имена, они впечатывали их в паспорта. Затем, вооружившись удостоверением МКК, Самоши отправлялся на кирпичный завод, где снимал с железнодорожных составов своих «протеже». Как раз во время одной из таких вылазок он и познакомился с Валленбергом, занимавшимся тем же. «Он показался мне довольно тихим, спокойным и мягким человеком, в нем были даже черты некоторой женственности, — вспоминал потом Самоши. — Скоро я убедился, насколько обманчивым может быть первое впечатление». Когда в начале ноября 1944 года начались первые «марши смерти», Самоши установил еще один полезный контакт — с Золтаном Фаркашом, своим давним знакомым, служившим юридическим советником в испанском посольстве. Фаркаш вскоре представил его поверенному Испании в Будапеште Анхелю Санс-Рицу. Используя весь моральный авторитет организации Красного Креста, Самоши сумел добиться от поверенного обещания помогать не только немногим евреям испанского происхождения, уже находившимся под покровительством его родины, но и другим евреям, выдавая им паспорта сверх квоты и не особенно вникая в их родословную. Самоши еще раз обошел только что доставленных в дом детей, выспросил у них имена родителей и затем передал список имен в испанское посольство для оформления паспортов. Он пишет в воспоминаниях:

Всякий раз, когда Валленберг возвращал поездом от границы освобожденных участников «маршей смерти», Самоши шел на вокзал, принимал их и доставлял в охраняемые миссией Швеции или других нейтральных стран здания. Как правило, из-за проведенной на ногах целой недели и случавшейся иногда давки в вагонах, освобожденные прибывали в ужасающем состоянии. Кроме того, по улицам Будапешта постоянно бродили вооруженные банды нилашистов. Поэтому сопровождение освобожденных до места их размещения тоже было задачей нелегкой. Самоши обычно нанимал для этого полицейских и размахивал на пути перед всеми интересующимися своим удостоверением международного служащего.

Кроме того, он вел настоящую окопную войну с работниками посольства, сетовавшими на то, что количество принимаемых под покровительство Испании лиц явно перекрывало разрешенную квоту выдаваемых паспортов. Чиновникам, естественно, не хотелось обременять себя излишней работой. Самоши решил эту и еще множество подобных проблем просто и эффективно — он поступил на дипломатическую службу Испании, посольство которой явно испытывало к этому времени штатный голод. Тут ему пригодились добрые отношения с Фаркашом и Санс-Рицем, а также услуга Борна, обратившегося к испанскому поверенному в делах с официальной просьбой Красного Креста наделить Самоши и Комоя официальным дипломатическим статусом. Подобные вещи могли происходить только в атмосфере царившего в Будапеште хаоса: очень скоро и Самоши и Комой были зачислены в штат посольства и стали обладателями испанских дипломатических паспортов.

В первую неделю декабря их положение даже упрочилось: опасаясь советского плена, Санс-Риц вместе с остальным посольским персоналом из столицы бежал, фактически передав в руки Самоши единственное в Будапеште дипломатическое представительство, полностью признававшее салашистский режим. В распоряжении Самоши и Комоя оказались, таким образом, все штампы, печати и бланки посольства, резиденции и конторы, автомобиль с дипломатическим номером, связка испанских флагов и немалый кредит доверия со стороны собратьев-фашистов и тогдашнего правительства Венгрии.

Безусловно, всем этим свалившимся с неба богатством Самоши воспользоваться не замедлил. К семистам уже выданным испанским паспортам он добавил еще несколько сотен. Он также водрузил испанский флаг над детским домом на улице Доб и над штаб-квартирой Комоя на улице Мункач, распространяя на них, таким образом, право экстерриториальности, дополнявшее уже имевшееся у этих домов покровительство организации Красного Креста. Однажды ночью, когда боевики нилашистов ворвались в детский дом на улице Доб, Самоши с негодованием прочитал им лекцию о праве экстерриториальности, не забыв, кстати, напомнить о крепкой дружбе Гитлера и Салаши с Франко. Бормоча извинения, непрошеные гости ушли.

Передвигаясь по городу, на этот раз с тремя комплектами документов, одетый по последней моде, принятой у нилашистов, — в куртку с меховой оторочкой и в деревенской шляпе на голове, Самоши с дерзостью проезжал через нилашистские кордоны, нисколько не пытаясь их избегать. «Это были примитивные люди. И чтобы справиться с ними, достаточно было иметь громкий голос или заносчивый вид».

Для поддержания видимости нормальной работы посольства Самоши нужен был настоящий испанец, который мог бы сыграть роль поверенного в делах. Однако настоящего испанца в Будапеште найти не удалось и, за неимением лучшего, пришлось довольствоваться итальянцем — знакомым по имени Джорджо Перласка, жившим в квартире в том же посольском здании. «Без большой помпы, — сообщает Самоши, — мы его «утвердили», и я должен сказать, парадную сторону представительства он выполнял отлично». Отныне на множестве нот протеста, предъявляемых миссиями нейтральных стран венгерскому правительству, имя Перласка стояло наравне с подписями настоящих руководителей миссий, таких, как монсеньор Ротта или посол Даниельссон. Вместе с Самоши Перласка отправлялся на операции по вызволению схваченных нилашистами евреев, имеющих испанские паспорта, и иногда даже заходил вместе с ним в помещения местных отделений партии нилашистов, где обычно бандиты пытали своих жертв прежде, чем их убить. Вместе с тем, пока шли эти отчаянные спасательные операции, проблемы добывания продовольствия для детских домов а также доставки его под бомбежками, обстрелами и угрозами грабежа никто не отменял, и их по-прежнему приходилось решать.

К концу декабря Самоши, Валленберг и другие дипломаты нейтральных стран повели отчаянную борьбу против планов насильственного перевода пяти тысяч детей из пятнадцати детских домов в Общее гетто, где обеспечить детей продовольствием было бы практически невозможно. Противодействуя намерениям нацистов, как раз накануне Рождества дипломатический корпус направил Салаши составленную Валленбергом ноту протеста. «Даже во время войн, — говорилось в ней, — совесть и закон осуждают направленные против детей враждебные действия. К чему же тогда переселять эти невинные создания в места, где они не увидят ничего, кроме несчастья, отчаяния и боли? Все цивилизованные народы земли уважают права детей, и подобные, явно направленные против малых сих меры, предпринятые в такой традиционно христианской и рыцарственной стране, какой считается Венгрия, были бы восприняты во всем мире с крайним удивлением и болью» [40].

Нота протеста еще не успела дойти до Салаши, как боевики нилашистов отметили рождение Христа убийством семи сирот в одном неохраняемом детском доме. Совместные усилия Валленберга, Самоши и других не смогли предотвратить это злодеяние. Обслуживающий персонал большинства детских домов нилашисты не тронули, хотя на последней стадии штурма города большая часть его бежала, оставив детей полностью беззащитными.