Броненосные крейсера типа “Адмирал Макаров”. 1906-1925 гг. - Мельников Рафаил Михайлович (книги без регистрации .txt) 📗
Вернувшись с испытаний, продолжили устранять недоделки. 1 июня все еще не было получено обещанных к 25 мая прицелов 6-дм и 75-мм-Орудий. 6–8 октября на рейде Биорке, имея экипаж из 399 человек, провели испытания стрельбой из минных аппаратов. В течение года к 12 офицерам, имевшимся 1 марта 1910 г., добавились еще 10, по экипаж почти не увеличивался и составлял те же 399 человек.
Из-за оставшегося множества недоделок осенний поход корабля был отменен, и командир Бутаков ходатайствовал перед МГШ о разрешении кораблю зимовать вне Кронштадта. Базирование на Либаву (порт “Императора Александра III”) Ревель и Гельсингфорс позволял для практики выходить в море. Перед окончанием навигации командир рассчитывал принять в Кронштадте необходимые материалы и оборудование, чтобы затем, перейдя в Ревель или Либаву, имея на борту сборную артель во главе со строителем, дать возможность Адмиралтейскому заводу завершить все еще остававшиеся неоконченными работы. 11 октября зимовка была разрешена. 19 октября “Палладу” временно причислили в распоряжение начальника Действующего флота Балтийского моря вице-адмирала Н.О. Эссена, который уже долго добивался ввода корабля в строй.
В первом выходе в пробное плавание из Кронштадта 23 октября машинной команде пришлось стоять вахты в две смены (некомплект остался не устраненным). Проверялась и готовность всех остальных служб. После похода в Ревель и Гельсингфорс по телеграфному требованию Н.О. Эссена вернулись в Ревель (вместо плавания в Либаву), доведя скорость до 14 уз. (75 об/ мин.). В Кронштадт вернулись в ночь на 30 ноября. Особой непогоды в пути не испытали, но все же, как докладывал командир, убедились в том, что “качества крейсера хороши, и он в значительной степени готов”.
24 октября радиостанция “Паллады” подтвердила свою 100-мильную паспортную дальность. Корабль, находясь в Кронштадте, принимал “радиограммы” (этот термин применил командир в своей телеграмме) Ревельской береговой станции и переговоры с находившимся в Поркалло-Удде учебным кораблем “Африка” и радиограмму с эсминца “Пограничник”.
За зимнюю 2–3 месячную стоянку в Ревеле или Либаве командир рассчитывал справиться с оставшимися недоделками. Зимовать было бы лучше в Ревеле, где Адмиралтейский завод имел хорошие связи с местными предприятиями. Поэтому по примеру “Адмирала Макарова” прошлой зимой командир просил разрешения в декабре стать на зимовку в Ревеле. Отсюда он 1 февраля рассчитывал перейти в Либаву, где встать в док, чтобы, как на этом настаивал Н.О. Эссен, быть полностью готовым присоединиться к флоту.
8 ноября вернулись после выхода в море с Н.О. Эссеном. 15 ноября на крейсере, стоявшем в Ревеле, получили телефонограмму от начальника ГМШ вице- адмирала Н.М. Яковлева (1856-?), передававшего предписание министра: зимовать в Либаве, “где закончить все работы и определить там данные для тактического формуляра”. Ходатайство Н.О. Эссена, напоминавшего о неудобствах для Адмиралтейского завода перенесения работ в Либаву, действия не возымело. 19 ноября ему на “Рюрике” в Кронштадте доложили новую телефонограмму адмирала Н.М. Яковлева: “министр остался при своем прежнем решении”. Зимовка “Паллады” в Либаве была решена бесповоротно.
По совпадению с ожидаемыми переменами или по личной инициативе Н.О. Эссена переход в Новый год “Паллады” ознаменовался усиленной практикой, которой он подверг корабль в канун 1911 г. В довершение этих всесторонних испытаний крейсера в Финском заливе адмирал 4 декабря 1910 г. вышел на нем в крейсерство вокруг о. Борнхольм. В полдень 5 декабря крейсер был в померанских водах Германии — в самом ее балтийском логове — на полпути к острову Рюген (в треугольнике маяков Аркона-Рона-Истад в долготе 13°56’).
Совершив еще одно практическое плавание, “Паллада” 9 декабря вернулась в Либаву и по приказанию Н.О. Эссена 12 декабря вступила в вооруженный резерв. Адмиралтейский завод прислал к этому времени своих рабочих, и подготовив материалы, приступил к работам. К ним прибавилось еще оборудование (по просьбе командира) помещений для восьми гардемарин. Вопрос же о включении корабля в гардемаринский отряд оставался нерешенным.
Строительное невезение и бюрократические увертки казенного судостроения почему-то особенно упорно продолжали преследовать “Палладу”. В течение всего 1911 г., вместе с начавшейся в этом году строевой службой, не прекращались, в частности, заботы о выборе типа настилок палуб и формы походной рубки для “Паллады”. Этой проблеме в ГУК (ф. 401, оп. 2, д. 6605, лл. 2-26) посвятил целое дело.
Крейсер “Паллада" во время смотра. 1912-1914-е гг.
К октябрю 1911 г. в итоге долгих настояний командира Адмиралтейский завод начал устанавливать верхнюю походную рубку. Как 27 октября 1911 г. докладывал в ГУК командир, рубка эта получалась очень тесной и неудобной, а по габаритам уступала даже крыше боевой рубки, на которой устанавливалась. Потрясенный таким пониманием со стороны судостроения, не нашедшего нужным согласовать с командиром чертежи рубки, А.Г. Бутаков просил переделать рубку по его личным указаниям. Но начальник Адмиралтейского завода все претензии командира счел необоснованными, а переделки признал возможными лишь после ассигнований дополнительных средств.
Успевший вполне обюрократиться, вошедший во вкус закулисной коммерции и мнимых забот о казенном интересе, начальник кораблестроительного отдела ГУК (в 1911–1913 гг.) генерал-лейтенант Н.Н. Пущин (1861-?), о котором тогдашние судостроители отзывались с крайним неодобрением (К.Ф. Шацилло, Русский империализм и развитие флота, М., 1968, с. 297), полагал возможным обойтись на корабле фиктивной конструкцией в виде “парусиновой убирающейся рубки со вставными стеклами”. И уже 22 декабря 1911 г. командир “Паллады” Бутаков 1-й, продолжая неравную борьбу с ведомством, напоминал о том, что штатную рубку он вправе иметь исходя из однотипности с “Макаровым”, и что нелепо предлагать парусиновую рубку, каких не имеет ни один 21-уз крейсер и от какой в любой хороший шторм не останется и следа. Надо, напоминал он, хотя бы расширить имеющуюся на “Палладе” рубку перестановкой образующих ее щитов по периметру крыши боевой рубки.
Понятно, что при таком отношении еще сложнее, труднее и медленнее должно было стать внедрение ожидавшего корабли приборного усовершенствования их артиллерии и новые ПУАО с “приборами совмещения стрелок”, муфтами Дженни, дальномерами Барра и Струда с увеличенной до 9 фут базы, переход на более скоростное заряжание 8-дм орудий и других насущно необходимых новшеств, поступавших на корабли в продолжение 1911–1914 гг.
Весь этот путь повторили и собратья “Паллады”.
16. Бухта Тагалахт
Год 1911-й обещал быть переломным в жизни флота и всей России. Общественный и промышленный кризис в стране, вызванный послецусимской смутой, был преодолен. Чтобы добиться от Государственной Думы ассигнований на все еще задерживавшуюся новую судостроительную программу, и в первую очередь, на достройку заложенных еще в 1909 г. четырех дредноутов, император решил наконец избавиться от оскандалившегося в Думе министра Воеводского. Вместо его 18 марта 1911 г. был назначен более податливый, его прежний (по должности) товарищ И.К. Григорович. Это обещало налаживание конструктивного содружества с Думой и завершение достройки все еще не вступивших в строй кораблей.
22 марта 1911 г. “Паллада” в Либаве вышла из дока, готовясь с началом навигации войти в сформированное новое соединение флота, начавшего с этого года боевую подготовку. В отличие от временной, собиравшейся на одну кампанию, довоенной Практической эскадры и разрозненных учебных отрядов и отрядов, составлявшихся из послецусимских осколков Балтийского флота, впервые формировалась постоянная эскадра Балтийского моря. Ее составили также впервые организованные (приказом по Морскому ведомству от 25 февраля 1911 г. № 57) бригада линейных кораблей (два новых и два старых додредноута с присоединением крейсера “Рюрик”), бригада крейсеров и 1-я минная дивизия. В бригаду крейсеров под командованием контр-адмирала К.В. Стеценко (1862-?) вошли три наших крейсера и “Громовой”.
