Русский флот на чужбине - Кузнецов Никита Анатольевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
К осени 1922 г., благодаря успешному весенне-летнему наступлению частей Народно-революционной армии под командованием В.К. Блюхера и партизанских отрядов, для белых сил в Приморье сложилось угрожающее положение. Владивосток покидали иностранные войска и белые части. 23 октября 1922 г. командующий Сибирской флотилией адмирал Старк увел корабли в корейский порт Гензан. Сибирская флотилия оказалась последним формированием, действовавшим в Гражданской войне под Андреевским флагом, и ушедшим в изгнание, не спустив его перед врагом.
Эвакуация Приморья
По сравнению с эвакуацией Крыма, события исхода белых армии и флота из Приморья в ноябре 1922 г. известны широкому кругу читателей значительно меньше. Но, несмотря на не столь большой масштаб дальневосточной эвакуации, проходила она не менее драматично.
2 сентября 1922 г. войска Земской Рати — последнего оплота Белого движения не только в Приморье, но и в России — под командованием генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса начали наступление на Хабаровск. Однако в результате действий Народно-Революционной армии Дальневосточной республики и партизан русские войска, достигнув небольших успехов, были отброшены. 8–9 октября «народармейцы» заняли Спасск и начали активное продвижение в Южное Приморье. 19 октября части 1-й Забайкальской дивизии вышли на ближние подступы к Владивостоку. Стало ясно, что удержать город не удастся. Кроме того, японское командование начало вывод из города своих войск. Эвакуация оказалась неизбежной. Ее осуществление ложилось на корабли Сибирской флотилии [25].
7 октября 1922 г. контр-адмирал Старк получил от генерала Дитерихса телеграмму следующего содержания: «Шестого октября вполне определился переход противника к активным действиям с участием подкреплений, прибывших из Забайкалья. Несмотря на частичные успехи наших контрударов, ясно, что борьба не может быть затяжной, ибо отстаивать упорно территорию одной артиллерией и холодным оружием против пулеметов и ружейного огня не представляется возможным. В такой обстановке командование беспокоит судьба семей армии во Владивостоке. Подготовьте необходимые плавучие средства, чтобы в крайности перебросить семьи на Русский остров».
Однако с развитием наступления красных стало ясно, что эвакуироваться придется не на остров Русский (вблизи Владивостока), а гораздо дальше — за границу. Ситуация осложнялась тем, что, как писал Старк, «…благодаря отсутствию у временного приамурского правительства и у правительства генерала Диmepuxca сколь-нибудь серьезного заграничного представительства, никакой информации о возможном отношении к нам со стороны иностранных держав, в частности Японии и Китая, у правительства не было. Не было поэтому и никакого плана похода флотилии и не дано мне было правителем никаких руководящих указаний, кроме обязательства доставить семьи военнослужащих в один из портов Китая». Кораблям Сибирской флотилии предстоял поход в неизвестность…
Фактически эвакуация началась 16 октября, когда в поселок Южного Приморья Посьет на гидрографическом судне «Охотск», буксируемом канонерской лодкой «Илья Муромец», отправилась первая партия. «Охотск» остался разгружаться в Посьете, а «Илья Муромец» возвратился во Владивосток. Тем временем адмирал Старк выслал на север канлодку «Улисс» с приказанием экспедиционному отряду капитана 1-го ранга Соловьева идти немедленно на присоединение к флотилии. Всего эвакуации подлежало около 10 тысяч человек, в том числе несколько сот раненых, для которых зафрахтовали два японских парохода. Из частных судов и пароходов Добровольного флота составили отряд транспортов.
К 23 часам 24 октября белые и японские части оставил Владивосток. В 10 часов утра следующего дня красные вступили в город. Но из-за отсутствия кораблей преследовать флотилию Старка они не могли. В этот же день с острова Русский эвакуировали группу кадет Хабаровского графа Муравьева-Амурского кадетского корпуса.
В ночь на 26 октября 25 кораблей и судов сосредоточились в Посьете. Кроме того, суда флотилии находились еще на Камчатке и на пути из Охотского моря и различных пунктов побережья Приморья и Татарского пролива. Все эти корабли и суда с находившимися на них войсками и беженцами направлялись в корейский порт Гензан.
28 октября флотилия покинула залив Посьет. В ее состав входили ледокол «Байкал» (под флагом контр-адмирала Старка), канонерские лодки «Батарея», «Диомид», «Илья Муромец», «Свирь», «Взрыватель», охранный крейсер «Лейтенант Дыдымов», посыльное судно «Фарватер» и катер «Страж». Отряд транспортов, которым командовал контр-адмирал В.В. Безуар, состоял из пароходов «Защитник», «Эльдорадо», «Воевода», «Пушкарь», «Смелый», «Чифу», транспортов «Монгугай», «Охотск», канонерской лодки «Манджур», катеров «Стрелок», «Резвый», «Усердный», «Надежный», «Ординарец», «Ретвизанчик».
Как уже говорилось, часть единиц Сибирской флотилии оказались на Камчатке и в Охотском море. На переходе во Владивосток находился также дивизион кораблей капитана 1-го ранга Соловьева (канонерская лодка «Патрокл» и тральщик «Аякс»).
2 ноября 1922 г., в 16 часов по местному времени, части Белой армии в составе десантного отряда капитана 1 — го ранга Б.П. Ильина и двух казачьих сотен, погрузившись на канонерскую лодку «Магнит» и пароход «Сишан», оставили Петропавловск-Камчатский. Эти корабли пришли в японский порт Хакодате, а впоследствии присоединились к эскадре Старка в Шанхае.
Переход флотилии из Посьета в Гензан при штормовой погоде оказался очень тяжелым, особенно для кораблей, шедших на буксире, и катеров. Во время него затонул катер «Ретвизанчик» (к счастью, без людей), шедший на буксире парохода «Защитник». Другой катер — «Усердный» (бывший «Павел») — у Гензана выскочил на песчаный берег, спасти его не удалось. Канонерскую лодку «Манджур» и транспорт «Охотск» из-за неисправности машин с трудом привели в порт на буксире.
31 октября корабли собрались в корейском порту Гензан. В своем отчете об эвакуации Старк писал: «По приходе в Гензан все мои первоначальные заботы сводились к тому, чтобы разгрузить флотилию от беженцев и войск, ибо, с одной стороны, было ясно, что флотилия оставаться навсегда в Гензане не сможет и даже не сможет по недостатку средств и угля провести там зиму, с другой стороны, положение беженцев было поистине отчаянным. При совершенно невероятной скученности, большей частью на морозе, на верхней палубе, при недостатке горячей пищи и даже пресной воды, все это грозило перейти в неописуемое бедствие, причем с развитием эпидемий и среди судовых команд все население кораблей потеряло бы сначала возможность передвинуться в другой порт, а затем и возможность обслуживания самых элементарных требований жизни». Между тем японцы отнюдь не горели желанием принимать русских эмигрантов. Только после долгих переговоров на берег удалось списать часть войск, гражданских беженцев и кадет.
Вообще отношение японцев к своим недавним союзникам по борьбе с большевиками оказалось негативным. Вновь предоставим слово адмиралу Старку: «Нужно заметить, что с самого Владивостока и до Гензана флотилию конвоировал дивизион японских миноносцев. В Гензане же к нему присоединился японский легкий крейсер. Японцы относились к нам в высшей степени вежливо, ограничиваясь лишь наблюдением за нами, но из всех разговоров с ними выяснялось, что японское морское командование не допускает мысли, чтобы Сибирская флотилия, как таковая, задерживалась бы надолго в японских портах. Например, в вопросе пополнения запасов угля и воды они предупредили меня, что это будет допущено за наличные деньги и только один раз для каждого корабля при условии, что мы используем уголь для срочного ухода из порта. Мое указание на то, что флотилия в состоянии такой перегруженности не может выйти в море, японцы отказывались принимать во внимание и настаивали на уходе.
Японцы не скрывали, что пребывание в японских водах собственно Сибирской флотилии, как организованной и вооруженной морской части, располагавшей к тому же кораблями, которые большевики требовали задержать и вернуть им, являлось одним из главных препятствий в ходе их переговоров с красными и что они готовы были идти на все, чтобы это препятствие устранить. Сухопутные части, находившиеся на кораблях, наоборот, они склонны были рассматривать как беженцев, при условии схода их на берег безоружными».
