Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (XI - Магидович Иосиф Петрович
Осенью 1869 г. он достиг Анадырского залива и двинулся в обратный путь прямо на запад. В селе Марково на Анадыре отряд разделился: Нейман и Афонасьев вернулись на Малый Анюй. Оттуда Нейман проехал к устью Колымы и исследовал Медвежьи о-ва. Афонасьев же без проводников по совершенно неисследованной горной местности направился на юго-запад, пересек верховья Большого Анюя и Олоя, крупных правых притоков Колымы, и достиг среднего Омолона у впадения в него р. Кегали (близ 64° с.ш.). Иными словами, Афонасьев оказался первопроходцем высокогорных восточных частей хребтов Анюйского, Олойского и Уш-Урэкчен. Он построил лодку и со съемкой спустился до Колымы, впервые положив на карту 550-километровый отрезок течения Омолона (длина всей реки 1114 км).
Майдель из Маркова двинулся на юго-запад, у 168° в.д. переправился через р. Пенжину и вышел в декабре 1869 г. к р. Гижиге. На этом пути он пересек и впервые довольно точно нанес на карту два невысоких хребта, разделенных р. Окланом (правый нижний приток Пенжины), — Ичигемский и Каменный (ныне Окланское плато). На его карте появилась, видимо, по расспросным данным, «безлесная тундра, носящая название Парапольский дол» — длинная (425 км) и узкая болотистая низина, межгорная впадина, расположенная на стыке Камчатки с материком, между Корякским нагорьем и Пенжинским хребтом. Собранные материалы позволили ему прийти к твердому (и правильному) убеждению: горная страна к западу от р. Пенжины не связана с Корякским нагорьем и Камчаткой, составляющими особый орографический комплекс. К началу 1870 г. Майдель вернулся в Марково тем же путем. Отдохнув здесь около месяца, он прошел на северо-запад в верховья р. Яблона (приток Анадыря), перевалил Анюйский хребет и достиг Малого Анюя, а по нему вышел к Нижнеколымску, где встретился с детальными сотрудниками.
Весь отряд перебазировался в Среднеколымск и здесь вновь разделился. Майдель пересек «озерную страну» (Колымскую низменность) примерно по 154° в.д. и у 70° с.ш., проследил и нанес на карту небольшую возвышенность Суор-Уята и почти широтный невысокий хребет Улахан-Сис (длина 160 км). Перевалив его, Майдель спустился к Индигирке, извивающейся «серебристой лентой… среди пожелтевших лиственных лесов», и поднялся на 100 км вверх по ее долине. Он обнаружил, что Улахан-Сис отделен от Алазейского плоскогорья широкой низменностью р. Шангиной [38], правого притока Колымы. Затем Майдель направился на запад к озеру Ожогино и за ним (у 70° с.ш.) открыл широтный невысокий кряж, названный им Полоусным (длина 175 км).
Нейман и Афонасьев поднялись по Колыме до села Зырянки (близ 66º с.ш.) и через верховья Омулевки (система Колымы) и Неры (приток Индигирки) вышли к Оймякону, т. е. пересекли хребты Момский и Черского. По их записям, Майдель нанес на карту между 61°30' — 64° с.ш. и 140—150° в.д. огромную плоскую возвышенность — «поле Оймекон», что соответствует Нерскому плоскогорью и Оймяконскому нагорью наших карт (с разделяющим их хребтом Тас-Кыстабыт). Весь отряд соединился в Якутске.
Сам Майдель, как выше указывалось, считал свою экспедицию неудачной. Однако многие его представления об орографии Северо-Востока, отвергнутые рядом более поздних исследователей, оказались правильными, несмотря на то, что были основаны на весьма скудном материале. Сводный очерк Майделя, содержавший, правда, некоторые неверные положения, впервые давал общую картину оро- и гидрографии огромного региона и, по свидетельству С.В. Обручева, до конца 20-х гг. нашего века оставался единственным научным обзором Северо-Восточной Якутии.
Чекановский и научное открытие Среднесибирского плоскогорья
Александр Лаврентьевич Чекановский, уроженец Волыни, за участие в польском восстании 1863 г. подвергся аресту, из киевской тюрьмы ему удалось бежать, но его поймали, осудили на бессрочную ссылку в Сибирь и отправили пешком по этапу из Киева в Тобольск. По дороге он ухитрился собрать большую энтомологическую коллекцию; определения он выполнял с помощью увеличительного стекла, отшлифованного им из обломка графина.
В Томске Чекановский заболел тифом, последствием которого было периодическое психическое расстройство («черная меланхолия»). Оправившись от болезни, он достиг Забайкалья (1865 г.) — места ссылки, а затем его перевели в Братский острог (1866 г.), где он увлекся геологией. Здесь Чекановского разыскал академик Ф.Б. Шмидт, добившийся перевода его в Иркутск на работу в Сибирский отдел Географического общества. По заданию отдела в 1869–1872 гг. Чекановский исследовал геологическое строение Иркутской губернии. После экскурсии (осенью 1869 г.) в горы, окаймляющие Байкал с запада — единый «Байкальский хребет» прежних географов, — он выделил на юго-западе и дал название двум параллельным грядам — Приморскому хребту и Онотской возвышенности (сам он, правда, считал, ее тоже хребтом).
В 1872 г. Чекановский предложил Географическому обществу исследовать территорию между Енисеем и Леной. Он отметил, что эта территория, незабвенная в истории географических открытий по количеству труда, энергии и самоотвержения, потраченных на ее познание, практически представляет собой «белое пятно»: очень мало были изучены ее гидрография, еще меньше — рельеф. Общество поручило Чекановскому возглавить небольшую экспедицию, рассчитанную на два года; в состав ее вошел астроном и физик Фердинанд Фердинандович Миллер. Из Иркутска через Киренск на Лене они направились к северу — к истокам Нижней Тунгуски и за три летних месяца 1873 г. проследили все ее течение до устья, правильно нанесли ее на карту и определили длину (2670 км, по последним данным — 2989 км). Это была первая научная экспедиция по Нижней Тунгуске, после Д. Мессершмидта (1723 г.). Главным ее результатом Чекановский считал открытие огромного траппового покрова, прослеженного им по долине реки на протяжении более 1900 км. Однако не менее важные результаты ее выявились несколько позднее. В статье «Дополнительные сведения к карте реки Нижней Тунгуски», вышедшей уже посмертно, он писал: «В верховой [части реки] до 60° вся местность имеет характер ровный и небольшую относительную высоту. Она вообще образует плоскую возвышенность, пересеченную широкими пологими долинами рек и речек. Отроги между реками, направляясь к Тунгуске, теряют свою и без того незначительную высоту» и у реки имеют вид «узких, округленных, полого-скатных, валообразных неровностей, именуемых борками…» Напротив, ниже по течению к северу от 60° с.ш. «…вся страна гориста и сильно расчленена, не образуя, однако, настоящих хребтов… Она везде утесиста и камениста и представляет скопление гор, весьма разнообразных по очертанию… Столовые горы характеризуют эту часть системы Нижней Тунгуски. Они встречаются от величины ничтожной до размеров целого горного массива…». Таким образом, Чекановский впервые охарактеризовал всю территорию по Нижней Тунгуске как плоскогорье — возвышенность с характерными столовыми горами. Фактически он совершил научное открытие Среднесибирского плоскогорья и описал рельеф ее центральной части.
В начале 1874 г. Чекановский приступил к новому этапу исследований с целью продолжить изучение речных систем между Енисеем и Леной. Оленек до его работ был почти совершенно не исследован: его устье определила экспедиция Анжу, а среднего течения между 110 и 115° в.д. лишь коснулась Вилюйская экспедиция Маака (1854 г.). В середине зимы Чекановский и Миллер с двумя проводниками-эвенками выехали из Иркутска на Нижнюю Тунгуску и спустились по ней до 63° с.ш. Затем ойи двинулись на северо-северо-запад и в апреле вышли к истокам Вилюя (у 104° в.д. и 66° с.ш.). «Это собственно обширная система многочисленных озер» {14}. Чекановский установил, что пройденный путь пролегал «по продолжению той же размытой плоской возвышенности, которая на значительном протяжении была предметом наблюдений прошлого лета. Те же формы конфигурации [рельефа] — равногривые пологоскатные хребты, округленные вершины, террасистые, более или менее значительные уступы, то рассеянные на различных бесхарактерных высотах, то окаймляющие отвесной, нередко столбчатой стеной, иногда на протяжении целых верст, особенно резкие контуры плосковершинных, массивных или расчлененных столовых гор, то составляющие, в связи с мощными россыпями, так и по всему нами теперь пройденному пути… Тождественные по формам, близкие по цифре высот… неровности почвы оказываются тождественными и в своем составе». Таким образом Чекановский продолжил свое открытие неизвестной до того «области изверженных пород, столь значительной, что она размерами превосходит всякую другую, где-либо известную подобного рода [39]: это траппы…».
