От Екатерины I до Екатерины II - Балязин Вольдемар Николаевич (полная версия книги txt, fb2) 📗
Меншиков благосклонно принял эту идею и пригласил Петра Сапегу приехать к себе. Светлейший поселил двадцатишестилетнего жениха у себя в доме, чтобы получше узнать будущего зятя. А следом за женихом приехал и его отец. Ян Казимир Сапега 10 марта 1726 года, за два дня до объявленного обручения его сына с дочерью Меншикова, был пожалован чином российского фельдмаршала, а его сын в тот же день стал камергером. В списке фельдмаршалов, с момента учреждения этого чина Петром I, Сапега был седьмым, но в отличие от всех своих предшественников не имел перед Россией никаких военных заслуг и ни одного дня не служил под ее знаменами. Говорили, что Екатерина I удостоила его этого звания за то, что он помог отыскать в Литве ее родственников, но гораздо вероятнее, что чин фельдмаршала был дан Сапеге стараниями Меншикова, в расчете на то, что новый фельдмаршал в случае, если возникнет необходимость воевать за Курляндию, встанет во главе русской или объединенной русско-польской армии.
12 марта Екатерина I в присутствии всего двора сама обручила Петра с княжной Меншиковой и в тот же день влюбилась в чужого жениха, отличавшегося необычайной красотой. Екатерина подарила Петру Сапеге полностью меблированный роскошный дом и огромные поместья, но сделала все, чтобы расстроить намеченную свадьбу. А для искусного прикрытия подлинной причины отказа от свадьбы с Марией Меншиковой подставила молодому красавцу свою племянницу – графиню Софью Карловну Скавронскую. Правда, и эта свадьба состоялась только 19 ноября 1727 года, уже после смерти императрицы. Из-за того что положение бывшего фаворита оказалось очень непрочным, Петр Сапега продал и дом, и поместья за два миллиона рублей серебром и уехал вместе с женой в Литву.
Сиятельные графы Скавронские, Гендриковы и Ефимовские
А теперь настал черед рассказать и о жене Сапеги – Софье Карловне, в девичестве графине Скавронской, и о ее родственниках – братьях, сестрах, племянниках и племянницах Екатерины.
Первой из двадцати родственников российской императрицы предстала перед ней ее родная сестра Христина. Это случилось в мае 1721 года, когда Петр и Екатерина были в Риге.
Там к Екатерине пришла крепостная крестьянка из имения помещика фон Вольфеншильда-Левенвольда по имени Христина, а прозвище ей было «Сковорощанка». Она назвалась родной сестрой русской царицы, и Екатерина, увидев ее, тут же признала крестьянку своей сестрой, а при расставании дала ей двадцать золотых червонцев. С 1722 года по приказу Петра генерал-фельдмаршал князь Аникита Иванович Репнин, тогдашний лифляндский генерал-
губернатор, начал долгие, весьма осторожные поиски родственников Екатерины. Розыск тянулся с конца 1722 по январь 1726 года и был завершен уже после смерти Петра.
За это время были найдены родные братья императрицы – Карл и Фридрих Скавронские с их семьями, а также две родные сестры – Христина и Анна с детьми и мужьями. Однако никто из них, кроме Фридриха, не соглашался ехать в Петербург. Тогда всех их под конвоем перевезли в окрестности столицы и поселили на мызе Стрельня, в недавно построенном дворце, стоявшем в прекрасном парке на берегу Финского залива. Карл Скавронский с женой, двумя дочерьми и тремя сыновьями переехал из Стрельни в Петербург в конце 1726 года. Екатерина подарила ему роскошный дом с окнами на Неву, богато меблированный, прекрасно отделанный. И вот именно его старшая дочь Софья, ставшая фрейлиной Екатерины I, вскоре после смерти императрицы вышла замуж за Петра Сапегу.
Средняя дочь Анна была замужем за графом Михаилом Илларионовичем Воронцовым, дослужившимся до высшего гражданского чина – канцлера – и возглавившего Коллегию иностранных дел. Из трех сыновей Карла Скавронского что-то заметное представлял из себя только один – Мартын. В царствование Екатерины II он был обер-гофмейстером и генерал-аншефом. Что же касается их родителей – Карла Самуиловича и его жены Марии Ивановны, – то отзывы о них единодушны и однообразны: даже на фоне
распущенного и вечно пьяного окружения Екатерины I они прослыли горькими пьяницами, а Мария Ивановна, как деликатно заметил Гельбиг, еще и «необузданными излишествами относительно мужчин». Карл и все его семейство 5 января 1727 года получили титулы графов, а глава семейства еще и придворный чин камергера, соответствовавший по «Табели о рангах» армейскому полковнику. Второй брат императрицы – Фридрих Скавронский, – сразу же переделавший свое немецкое имя на русское имя Федор, был возведен в «графское Российской Империи достоинство» в тот же день, что и его старший брат Карл.
Сам Федор был бездетен, но у его жены были две дочери от первого брака. Однако и жена Федора Скавронского, и его падчерицы наотрез отказались ехать в Петербург и остались жить в своей деревне.
Федор, получив графский титул, стал и владельцем вотчины около Москвы, а потом женился на Екатерине Родионовне Сабуровой, происходившей из древнего и знатного рода, откуда вышли и две московские царицы: жена Василия III – Соломония, а также и жена сына Ивана Грозного – Евдокия. Новоявленный граф ненадолго задержался в Петербурге, вскоре уехав в одну из своих подмосковных деревень.
Графских титулов были удостоены и члены семейств двух сестер Екатерины – Христины и Анны. Христина, вышедшая замуж за крестьянина Симона Генриха, не имевшего фамилии, приехав в Петербург стала именоваться графиней Гендриковой. Нетрудно догадаться, что фамилия ее была произведена от имени ее мужа. Симон не знал грамоты и потому не мог быть определен в какую-либо службу. Он, как и графы Скавронские, получил большие поместья и чин камергера.
У Симона и Христины были две дочери и два сына. Все они породнились со знатнейшими русскими фамилиями, однако только один из сыновей – Иван – сделал блестящую карьеру, став генерал-аншефом и командиром корпуса кавалергардов. Брат же его, Андрей, как и его отец, был удостоен придворного чина камергера, не служив ни одного дня.
Другая сестра Екатерины – Анна – была замужем за польским крестьянином, не имевшим фамилии, как и все крепостные, а прозывавшимся только по имени – Иоахимом. В русской транскрипции это имя произносилось «Ефим», и потому в России фамилия сестры Екатерины и ее мужа была Ефимовские. В отличие от своих сородичей графский титул Ефимовским был дан в царствование Елизаветы Петровны, 25 апреля 1742 года, а когда они появились в России, то Ефим-Иоахим, подобно Скавронскому и Гендрикову, получил все тот же придворный чин камергера, роскошный дом и богатые поместья. Четверо сыновей Анны и Михаила Ефимовских ничем особым не отличились, хотя и сделали придворную карьеру только благодаря своему происхождению.
Нравы во всех четырех семействах новоявленных графов были самыми низменными, а отношения между братьями и сестрами необычайно скандальными. Часто, живя в одних и тех же деревнях, которые были пожалованы им всем в общее владение по частям, все они дрались друг с другом, завоевав дурную славу стяжателей и ябедников.
Их второе и третье поколения были уже другими людьми, но словно какой-то рок преследовал и Скавронских, и Ефимовских, и Гендриковых. В Россию приехали двадцать братьев, сестер, племянников и племянниц Екатерины, а к 1800 году все три фамилии пресеклись, не оставив ни одного продолжателя.
Предсмертная конвульсия императрицы
Между тем как Екатерина совершенно устранилась от государственных дел, сила и влияние Меншикова продолжали расти. Он становился уже не полудержавным властелином, как при Петре I, а, пожалуй, почти самодержцем. Это заставило «верховников» опасаться того, что Светлейший скоро превратит их не более чем в марионеток.
Врагами Меншикова оказались Толстой и Голицын, а вне среды «верховников» – все еще очень влиятельный Девьер, бывший, как уже упоминалось ранее, Санкт-Петербургским полицмейстером.
В апреле 1727 года Екатерина тяжело заболела, и Меншиков нашел повод показать своим противникам, что шутки с ним плохи.
