Народ-богатырь - Каргалов Вадим Викторович (версия книг txt) 📗
Кроме того, Константин Багрянородный рекомендовал использовать печенежскую орду для давления на других кочевников — турков (торков), которые тоже могли быть опасными для Византии, и заключал: «Когда царь ромейский живет в мире с печенегами, то ни Русь, ни турки не могут совершать враждебных нападений на Ромейскую державу; не могут они и требовать от ромеев чрезвычайно больших денег и вещей в уплату за мир, боясь силы, которую царь при помощи этого народа может противопоставить им в случае их похода на ромеев. А печенеги, связанные дружбой с императором и побуждаемые им посредством посланий и даров, легко могут нападать на земли русов и турков, брать в рабство их женщин и опустошать их земли».
Византийский император, конечно, преувеличивал влияние печенегов: политика Древнерусского государства не определялась печенежской ордой. Это убедительно доказал киевский князь Святослав, который при враждебном отношении печенегов успешно воевал против Византии на Дунае. Однако печенежская орда действительно представляла серьезную опасность для Руси, особенно тогда, когда русские войска отвлекались походами против других врагов.
Византийские императоры вовлекали печенегов в орбиту своей политики, подкупая вождей богатыми подарками, «ибо печенеги, как народ вольный и самостоятельный, никогда не исполняют никакой службы без вознаграждения». Византийские послы и чиновники регулярно ездили с дарами в землю печенегов. В сочинении Константина Багрянородного содержится даже своеобразная инструкция «О посылаемых из богохранимого града царских чиновниках на судах по Дунаю, Днепру и Днестру в Печенегию», в которой подробно описывается порядок переговоров с печенежскими вождями.
Приплыв в землю печенегов, «царский чиновник дает им весть через своего человека, оставаясь на судах и охраняя в них привезенные царские дары. И те приходят к нему; когда они придут, царский чиновник дает им своих людей в заложники и сам получает от печенегов других заложников, заключает их под стражу на судах и тогда договаривается с ними. Когда печенеги дадут царскому чиновнику клятвы по своим законам, он отдает им царские дары, получает от союзников сколько хочет и возвращается. С ними надлежит договариваться так, чтобы они исполняли службу, куда бы ни потребовал их царь — на Русь ли, или на Булгар, или на турков. Ибо они в силах воевать со всеми этими народами и, часто нападая на них, сделались ныне внушающими страх…»
Константин Багрянородный приводит любопытные сведения об истории появления печенегов в причерноморских степях и о внутреннем устройстве печенежской орды.
«Должно знать, что печенеги первоначально имели место жительства на реке Итиль (Волге), а также на реке Гей-хе (Урале), имея соседями хазар и так называемых узов. Пятьдесят лет тому назад (сочинение Константина Багрянородного было написано в конце 40 — начале 50-х годов X столетия. — В. К.) узы, войдя в соглашение с хазарами и вступив в войну с печенегами, одержали верх, изгнали их из собственной страны, и ее заняли до сего дня называемые узы. Печенеги же, бежав оттуда, стали бродить по разным странам, нащупывая себе место для поселения. Придя в страну, ныне ими занимаемую, и найдя, что в ней живут турки (торки), они победили их в войне, поселились сами в этой стране, владеют ею, как сказано, до сего дня в течение 55 лет. Должно знать, что вся Печенегия делится на 8 округов и имеет столько же великих князей… После смерти их власть получили по преемству их двоюродные братья. Ибо у них существует закон и утвердилось древнее правило, чтобы (князья) не имели власти передать саны своим детям и братьям, но довольствовались только приобретенным и управляли до конца жизни, чтобы после смерти их ставились на их место или двоюродные братья, или дети двоюродных братьев, чтобы сан не переходил всецело в одной части рода, но чтобы власть наследовалась и воспринималась в боковых ветвях. Из чужого же рода никто не входит и не делается князем… Восемь округов делятся на 40 частей, которые имеют меньших князей. Должно знать, что четыре колена печенегов лежат за рекой Днепром, будучи обращены к восточной и северной сторонам — к Узии, хазарам, Алании, Херсону и прочим Климатам, а другие четыре рода расположены по сю сторону Днепра, к западной и северной сторонам; именно округ Гиазихопский соседит с Булгарией, округ Нижней Гилы соседит с Туркией, округ Харовои соседит с Русью, а округ Явдиертим соседит с подвластными Русской земле областями, именно с ултинами (уличами), древленинами и прочими славянами. Печенегия отстоит от Узии и Хазарии на пять дней, от Алании — на шесть дней, от Мордии (Мордовии) — на десять дней пути, от Руси — на один день».
Для печенежской орды середины X столетия были свойственны черты «военной демократии»; уже выделилась племенная знать — князья; власть вождей становилась наследственной. Для этой ступени развития родоплеменного строя у кочевых народов характерно наличие крепкой военной организации, превращение грабительских войн с оседлыми народами в постоянный промысел.
Фиофилакт Болгарский (X в.) так писал о печенегах: «Их набег — удар молнии, их отступление тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко от быстрого бега. Нападая, они предупреждают молву, а отступая, не дают преследующим возможности о них услышать. А главное — они опустошают чужую страну, а своей не имеют… Жизнь мирная — для них несчастье, верх благополучия — когда они имеют удобный случай для войны или когда насмехаются над мирным договором. Самое худшее то, что они своим множеством превосходят весенних пчел, и никто еще не знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их бесчисленно».
Русские летописцы долгое время почти ничего не сообщали о печенегах, но это вовсе не означало, что на степной границе Руси было спокойно. Константин Багрянородный писал, что печенеги часто «грабят Русь и причиняют ей много вреда и убытков». Видимо, набеги печенегов на русское пограничье стали привычным делом, в них уже не видели ничего необычного, достойного упоминания на страницах летописей. Кстати, в летописях нет ни одного упоминания о нападениях печенегов на торговые караваны, следовавшие из Киева в Константинополь, хотя, по свидетельству того же Константина Багрянородного, поездки русских людей через Печенегию зачастую не отличались по опасности от серьезных военных походов.
Лодки (однодеревки), нагруженные товарами из Новгорода, Смоленска, Чернигова и других городов, собирались в караван у Киева и затем под сильной охраной спускались вниз по Днепру, к порогам. Уже при прохождении четвертого порога «все ладьи причаливают к земле носами вперед; отряженные люди сходят держать с ними стражу и уходят; они неусыпно держат стражу из-за печенегов». Следующая опасность подстерегала караваны за седьмым порогом, на так называемой Крарийской переправе. «Эта переправа шириною приблизительно равна ипподрому (примерно 80 м. — В. К.), так что долетает стрела стреляющего с одной стороны на другую. Посему печенеги приходят и на это место и нападают на русов». Опасность подстерегала торговые караваны и на морском побережье от Днепра до реки Селины (в гирле Дуная). «Пока они не минуют реки Селины, по берегу за ними бегут печенеги. И если море, что часто бывает, выбросит однодеревки на сушу, то они все их вытаскивают на берег, чтобы вместе противостоять печенегам».
Деятельность византийских дипломатов в причерноморских степях заметно активизировалась, когда князь Святослав, одержав ряд побед над императорскими легионами, утвердился на Дунае. Византия не пожалела золота и других даров, чтобы снова направить печенежскую орду против Руси. В 968 г., воспользовавшись отсутствием князя Святослава, с которым ушла на Дунай большая часть русского войска, печенеги подступили к Киеву, столице Древней Руси.
Осада Киева печенегами подробно описана в русской летописи. В городе, окруженном бесчисленным множеством врагов, заперлась княгиня Ольга с внуками Ярополком, Олегом и Владимиром. Кольцо осады было настолько плотным, что «нельзя было ни выйти из города, ни весть послать, и изнемогали люди от голода и жажды». На другой стороне Днепра собрались воины русского воеводы Претича, приготовили ладьи, но оказать серьезной помощи осажденной столице они не могли: воинов было слишком мало. Тогда киевляне «затужили» и начали говорить: «Нет ли кого, кто бы мог передать весть на другую сторону Днепра, что, если не приступите утром под город, сдадимся печенегам!» И сказал один отрок: «Я могу передать!» Он вышел из города с уздечкой в руках и, проходя через печенежский лагерь, спрашивал по-печенежски: «Не видел ли кто-нибудь коня?» Печенеги приняли его за своего, и юноша беспрепятственно прошел к Днепру, бросился в воду и поплыл. Печенеги стали стрелять вслед ему из луков, но было поздно: юношу подобрала лодка с другого берега Днепра. Отрок передал дружине воеводы Претича наказ киевлян. Воевода решил: «Подступим завтра утром в ладьях и княгиню и княжичей умчим на эту сторону, а если этого не сделаем, погубит нас Святослав!»
