Первые русские броненосцы (сборник статей и документов) - Мельников Рафаил Михайлович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
О них вспомнили лишь в 1877 г., когда оказалось, что, несмотря на многообещавшие реформы, берега Черного моря лишены защиты так же, как они были беззащитны и 20 лет назад. Две поповки и флотилия вооруженных пароходов не могли обеспечить оборону двух главнейших стратегических проходов — Днепро-Бугского лимана и Керченского пролива.
Инициатива и на этот раз исходила снизу — от главного командира флота и портов Черного моря вице-адмирала Н.А. Аркаса. Ощущая угрозу приближавшейся войны, он в стремлении усилить свой немногочисленный флот вспомнил и о батарейных плотах. Опыт наблюдения за их постройкой в 1856 г. и последующие их испытания не оставляли сомнений в действенности этих боевых единиц.
Вооружать их он предлагал нарезными мортирами, которые своими отвесно падающими снарядами могли с одного попадания вывести из строя любой вражеский броненосец. Правда, великий князь Константин Николаевич, как об этом говорилось в ответе управляющего Морским министерством от 31 декабря 1876 г., выразил сомнение в "возможности успешного действия из мортир с судов по судам же". Но, вспомнив об им же исповедывавшемся правиле не сковывать активность местных администраторов, он о предложении Аркаса доложил императору Александру II. Император предложение одобрил и поручил военному министру Д.А. Милютину выяснить, какие орудия его ведомство могло бы передать флоту для вооружения батарейных плотов.
Оказалось, что на весь Черноморский флот можно получить 30 медных нарезных заряжающихся с казенной части 152-мм мортир и по 200 снарядов к каждой из них. Вес орудия со станком составлял 28 т, высота от палубы до центра цапф равнялась 112 см. 12 из них Н.А. Аркас решил установить на плотах.
К этому времени балтийские плоты были уже сданы на слом, и проект черноморских плотов разрабатывали заново. Сохранив полностью свой конструктивный тип, плоты были лишь незначительно увеличены в размерах, отчего их водоизмещение вместо примерно 255 т составило теперь около 350 т. Длину платформы довели до 14 м, ширина составила 18,3 м. Длина понтона равнялась 16,4 м, ширина 1,5, высота 1,36 м.
Значительно более мощными предусматривались броня (плиты толщиной 114,127,140 и 152 мм) и артиллерия. Для мортирных плотов длина бруствера и, соответственно, ширина платформы составляли 17,4 м. В дело должны были пойти и оставшиеся от прежних плотов 50,8-мм и 38-мм броневые плиты, которыми соответственно можно было прикрыть траверзы и откосы.
Плиты для брустверов решено было подобрать из числа имевшихся в Кронштадте и на Ижорском заводе. Там были плиты, отобранные корабельным инженером Э. Е. Гуляевым для плота с 305-мм орудием, которые предполагалось построить по предложению адмирала А. А. Попова, а также плиты, снятые с фрегата " Минин" и сохранившиеся из числа запасных для первых балтийских мониторов и плавучих батарей. Партию из 10–12 плит толщиной 152 мм в течение месяца мог прокатать Ижорский завод. В крайнем случае решили использовать изготовленные заводом для испытания стрельбой четыре плиты толщиной 305 мм.
Из 50 найденных на Ижорском заводе готовых броневых плит были отобраны для отправки в Николаев и Керчь 24 152-мм, предназначавшиеся для брустверов шести мортирных плотов (по два для Одессы, Очакова и Керчи). Для брустверных откосов, прикрытия бортов у орудий (траверзов) из Петербурга в Николаев и Керчь отправили 516 плит толщиной 50,8 и 192 толщиной 254 мм.
11 апреля 1877 г. по железной дороге в Николаев отправили 26 152-мм и по 258 50,8-мм и по 96 25,4-мм плит в Николаев и Керчь. Все имевшиеся болты для их крепления (всего 71 шт. диаметром 64 мм) послали в Керчь. Для николаевских плотов их пришлось изготовлять на месте. Одновременно был дан срочный заказ на изготовление для плотов "приборов сосредоточенной стрельбы" А. П. Давыдова — первых из примененных на флотах мира систем управления артиллерийским огнем, представлявших собой комплекс электромеханических приборов, обеспечивавший стрельбу залпом из всех орудий.
В середине января 1877 г. портовый корабельный инженер штабс-капитан Ф.М. Насулин составил техническую смету на постройку, и в Николаевском адмиралтействе из отобранного тем временем на его складах леса началось сооружение первых двух плотов. Конструктивно они были подобны плотам, строившимся в 1856 г. Десять удлиненных прямоугольного сечения (заостренных в оконечностях) понтонов служили опорой накрывавшей их массивной платформы, на которой за бруствером и примыкавшим к нему бронированным откосом (для уменьшения веса бруствера и прикрытия деревянных конструкций от газов при стрельбе) устанавливались орудия.
Отсеки для размещения корабельных грузов в понтонах отделялись от остальных отсеков водонепроницаемыми переборками, а крюйт-камеры и бомбовые погреба снабжались, кроме того, двойным дном и обшивались войлоком. Из тамбура для спуска в корме понтона в отсек крюйт-камеры спускалась труба для ручного отливного насоса, которая соединялась с трубой, проложенной по днищу крюйт-камеры. Через водонепроницаемый сальник в переборке она сообщалась с смежными отсеками. В переборках у днища остававшихся свободными отсеков прорубались шпигаты.
Такое странное, на первый взгляд, решение позволяло за счет сообщения отсеков между собой откачать проникшую воду из всех отсеков с помощью одного насоса. Примененное решение представляло по существу обычную для того времени на броненосных кораблях и предельно упрощенную водоотливную систему с магистральной трубой. Надежность обеспечения плавучести, кроме самой тщательной конопатки корпусов понтонов, увеличивалась применением, говоря по-современному, емкостей плавучести, роль которых исполняли изготовленные по размеру каждого отсека, герметично закупоренные бочки (6 на понтон).
Для уменьшения сопротивления при буксировке бревенчатые днища понтонов в промежутках между ними были, по предложению Н. А. Аркаса, подшиты гладкими досками. Батареи снабжались битенгами, киповыми планками, цепями и якорями весом по 400–450 кг, обеспечивавшими надежную стоянку на позиции. Для разъездов предусматривалось по шестивесельному ялу со шлюпбалками. Предусматривались камбуз, каюта командира и кают-компания.
Вооружение каждой батареи первоначально должны были составлять три 152-мм медные, заряжавшиеся с казенной части нарезные мортиры (из 30 таких орудий, полученных от военного министерства для вооружения черноморских кораблей). Других нарезных орудий, кроме 87 107-мм, не было. В крайнем случае предполагалось даже установить на батареях и 152-мм гладкоствольные пушки.
Ввиду невыясневшегося еще распределения орудий между пароходами активной обороны и плавучими батареями решили вначале ограничиться постройкой в Николаевском адмиралтействе первых двух плотов для обороны Очакова. 19 апреля 1877 г. спустили на воду платформу и четыре понтона мортирной плавучей батареи № 1. 27 апреля погрузили в Адмиралтействе орудия, уложили якоря и цепи, а 30 апреля по приказу главного командира мортирная плавучая батарея № 1, зачисленная в третий ранг кораблей флота, подняла гюйс и начала кампанию. Командиром батареи еще 15 апреля был назначен капитан-лейтенант Д. Д. Постников, бывший до этого старшим офицером корвета "Львица", помощником и артиллерийским офицером — прапорщик корпуса морской артиллерии A.M. Яковлев [* Андрей Николаевич Яковлев (переведен вторым артиллерийским офицером на пароход активной обороны "Веста") героически погиб 1 июля в беспримерном сражении у Кюстенджи (ныне Констанца) небронированной "Весты" с турецким броненосцем "Фетхи-Буленд".].
27 июня его сменил поручик Д. М. Коняев. а 22 сентября вместо него прибыл прапорщик Н. Н. Тухтеев. Команду составляли 2 унтер-офицера, 5 комендоров и 23 матроса. По требованию начальника морской и береговой обороны Очакова вице-адмирала И. Г. Руднева, опасавшегося скорого появления турецкого флота, батарею решено было отправить на позицию, не ожидая доставки брони. Приняв в Спасске боеприпасы, батарея на буксире военной шхуны "Ингул" 1 мая перешла в Очаков.
