Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.) - Софинов Павел Георгиевич
В короткий срок ВРК проделал огромную работу по ликвидации контрреволюционных выступлений и заговоров, по пресечению саботажа и бандитских погромов.
26 октября 1917 г. ВРК закрыл контрреволюционные газеты «Речь», «День», «Биржевые ведомости», «Петроградский листок», яро выступавшие против Советской власти и призывавшие к погромам и саботажу. Декрет СНК о печати, опубликованный 28 октября, распространил эту меру на все антисоветские издания, выходившие в России. На заседании ВРК Я. М. Свердлов сообщил, что одной из причин принятия декрета о печати было стремление Советского правительства «укрепить революционный порядок без лишних жертв, возможных в том случае, если дадим буржуазии возможность продолжать погромную агитацию путем печати» [14].
Вслед за ликвидацией авантюры Керенского и мятежа юнкеров в Петрограде Военно-революционный комитет 30 октября разоблачил шпионскую группу в Петроградской школе прапорщиков инженерных войск. 1 ноября по ордеру, подписанному В. И. Лениным, был произведен обыск в Михайловском училище и разоружены юнкера-белогвардейцы.
Серьезной победой ВРК была ликвидация в ноябре 1917 г. монархического заговора Пуришкевича.
Известный черносотенец и организатор погромных банд при царизме Пуришкевич прибыл в Петроград в первые дни революции с целью активизировать антисоветскую деятельность своей монархической организации '«Русское собрание»^ созданной еще при Временном правительстве.
Патруль ВРК задержал его в одной из гостиниц переодетым в повара и доставил в Военно-революционный комитет. Здесь новоявленный «повар» был допрошен и отпущен на свободу как «идейный противник». Вскоре, однако, Военно-революционному комитету вновь пришлось иметь дело с Пуришкевичем, теперь уже как организатором и руководителем контрреволюционного заговора.
3 ноября в помещении штаба Петроградского военного округа при попытке похитить бланки штаба был задержан прапорщик Зелинский. На допросе Зелинский признался, что задание похитить бланки он получил непосредственно от Пуришкевича, который возглавляет целую организацию русское собрание».
ВРК арестовал Пуришкевича и ряд его сообщников, принимавших, как выяснилось, активное участие в мятеже юнкеров 29 октября. При обыске у заговорщиков было изъято много оружия, в том числе пулемет, список членов организации, банка с цианистым калием, много подложных документов и других материалов, уличавших арестованных в контрреволюционных действиях. Среди отобранных бумаг имелось письмо Пуришкевича и барона Болэ к генералу Каледину, в котором мятежный донской генерал подробно информировался о работе «Русского собрания» по формированию из офицеров и юнкеров ударных отрядов и подготовке вооруженного восстания в Петрограде.
Следствие по делу Пуришкевича показало, что «Русское собрание» ставило своей целью свержение Советской власти и восстановление монархии. Характерно, что монархические цели организации, по указанию Пуришкевича, тщательно скрывались. Объяснение этой тактики дал в своих показаниях прапорщик Зелинский. Он признал, что заговорщики отдавали себе отчет в том, что монархисты абсолютно не пользуются популярностью и что без эсеров и меньшевиков их потуги обречены на провал.
Таким образом, даже такой твердолобый монархист, как Пуришкевич, и тот понимал, что организовать более или менее серьезное движение против Советской власти можно только путем обмана. Пуришкевич правильно увидел в эсерах и меньшевиках своих сообщников, но он серьезно просчитался в оценке их влияния на массы. В ходе Великой Октябрьской социалистической революции эсеры и меньшевики окончательно разоблачили себя как агенты буржуазии. Не могли выручить их и псевдодемократические лозунги.
Несмотря на доказанность контрреволюционного заговора, приговор суда был крайне мягок. Пуришкевич был приговорен к четырем годам лишения свободы с освобождением условно через один год. Наказание остальных заговорщиков было еще более мягким.
Приговор по делу Пуришкевича не являлся исключением. Советская власть в первые дни революции проявляла исключительную терпимость к своим противникам. И лишь ярая борьба буржуазии и помещиков против рабоче-крестьянской власти заставила пролетарское государство применять репрессивные меры в отношении контрреволюционеров.
10 ноября Совет Народных Комиссаров предложил ВРК решительно усилить борьбу со спекуляцией, сокрытием запасов продовольствия и товаров, злостной задержкой грузов, мародерством. В тот же день ВРК принял обращение «ко всем честным гражданам», в котором сообщал, что хищники, мародеры, спекулянты объявляются врагами народа [15].
ВРК призывал широкие трудящиеся массы к активной поддержке мероприятий по борьбе с преступниками, усугублявшими хозяйственную разруху в стране. «Борьба с этим злом, — писал ВРК, — дело всех честных людей. Военно-революционный комитет ждет поддержки от тех, кому дороги интересы народа. В преследовании спекулянтов, мародеров Военно-революционный комитет будет беспощаден» [16].
Серьезное значение в борьбе за революционный порядок имели мероприятия ВРК против анархии, хулиганства, пьяных погромов.
Во второй половине ноября 1917 г. буржуазия спровоцировала погром винных складов Зимнего дворца. ВРК вызвал к Дворцовой площади красногвардейские отряды Городского и Рождественского районов, солдат Павловского и Преображенского полков, отряды моряков Балтфлота. Бывший красногвардеец Μ. Н. Моисеев рассказывает в своих воспоминаниях: «Ворвавшись в погреба, погромщики выбивали прикладами деревянные пробки бочек или протыкали их штыками. Вино заливало помещение. Погромщики захлебывались и тонули в вине. Утопленников вытаскивали из подвалов и укладывали в ряд на дворцовом дворе. Трупов было много» [17].
Военно-революционный комитет приказал замуровать все подвалы Зимнего дворца и поручил их охрану надежным матросам. ВРК распорядился «немедленно арестовывать всех пьяных и лиц, про которых имеется основание полагать, что они участвовали в хищении вин из винного склада Зимнего дворца и прочих других складов», и немедленно судить их [18].
19 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров принял решение о мерах борьбы с саботажем в министерствах. В нем говорилось: «Рекомендовать комиссарам детально изучить сметы по своим министерствам. Если выяснится, что служащие министерств получили свое жалованье по 1-ое января 1918 г., то принять самые энергичные революционные меры для возвращения этих денег обратно по ведомствам. Перед арестами и преданием революционному суду не останавливаться. Предложить служащим, получившим жалованье вперед, или:
1) работать, подчиняясь власти правительства, или
2) вернуть деньги.
В случае отказа судить их как за воровство народного имущества» [19].
Исходя из этого указания правительства, Военно-революционный комитет объявил, что лица, оставившие службу в правительственных и общественных учреждениях или уволенные оттуда за саботаж и неявку в срок к занятиям и получившие при этом свое жалованье вперед за непрослуженное время, должны не позже 27 ноября возвратить деньги в те учреждения, где они служили. «В случае неисполнения сего, — говорилось в объявлении, — эти лица будут привлечены к ответственности за расхищение имущества казны и преданы военно-революционному суду» [20].
Решительные меры Военно-революционного комитета, примененные им по отношению к верхушке саботажников, разъяснительная работа среди служащих, чистка учреждений от всех антисоветских элементов привели к тому, что саботаж как организованное сопротивление Советской власти был сломлен.
Целые группы саботажников обращались к Советскому правительству с просьбой принять их на службу. Верхушка саботажников обратилась с ходатайством начать переговоры об условиях прекращения саботажа. 31 января (13 февраля) Совет Народных Комиссаров принял по докладу Я. М. Свердлова следующую резолюцию: «Никаких переговоров с саботажниками не вести. Отдельным комиссарам предоставляется право принимать на работу, как отдельных лиц. тех саботажников, которые вполне подчинились Советской власти, и, поддерживая ее, необходимы для работ в соответствующих ведомствах» [21].
