Искусство алхимии. От философского камня и эликсира бессмертия до пятого элемента и магии книгоиздан - Брафман Дэвид
После многовековых бесплодных попыток имитировать египетскую синюю краску наконец был открыт синтетический ультрамарин. Произошло это в 1706 году по счастливой случайности при попытке создать в лабораторных условиях насыщенный красный пигмент. В новой краске, «берлинской лазури», сошлось воедино множество целей алхимии: синтезировать цвет, создать лекарство, уловить природу, — поскольку она была необходима художникам, а также оказалась действенным лекарственным средством при тяжелых отравлениях металлами. Ее появление заложило фундамент цианотипии, одного из ранних видов фотографии, изобретенного астрономом и химиком Джоном Гершелем (1792–1871 годы). Этот ученый не только разработал сам процесс, но и ввел термин «фотография», оттолкнувшись от греческого «светопись». На иллюстрации приведен цианотип (дословно «голубая печать»), сделанный его дочерью Джулией. Если краски такого изображения поблекнут от долгого пребывания на свету, достаточно
ГлАВА VII
положить его в темное место, и со временем исходная яркость восстановится.
Цианотип греческих кружев Джулия Гершель, «Руководство по греческому кружевоплетению» Лондон, 1870 год
Затем в игру вступил шотландский изобретатель Мунго Понтон (1801–1880 годы), вознамерившийся предъ явить «доказательства существования разумного замысла в общей структуре материальной вселенной». Убежденный, что наука и религия не противоречат друг другу, он видел этот замысел буквально во всем: от формы микроскопических частиц пыльцы до крупных вулканических образований. Экспериментируя с ранними фотографическими процессами, Понтон выявил светочувствительность дихромата калия. Это открытие, которое он, к сожалению, не запатентовал, легло в основу почти всех видов фотографии, существовавших в доцифровую эпоху.
Американский врач Эдвин Бэббитт (1828–1905 годы) полагал, что исследование принципов света и цвета позволит раскрыть глубинное единство всего естественного развития. Судя по полному названию его книги «Принципы света и цвета» (1878 год), он сосредоточил внимание на исследовании «гармоничных законов вселенной, эфирно-атомной философии силы, хромохимии, хро-
мотерапии и общей философии тонких сил».
Для истории производства искусственных красителей поворотным стал 1856 год, когда Уильям Генри Перкин (1838–1907 годы) в попытке синтезировать хинин — лекарство от малярии — случайно получил из анилиновой угольной смолы пурпурный мовеин. После этого новые краски стали открывать одну за другой. «Химическая радуга синтетических красителей стала плодом соединения Науки и Индустрии. <…> За последние шестьдесят лет открыты тысячи красителей и родственных веществ, многие из них оказались незаменимы для здоровья и счастья человека», — писал об этом промышленник Джон Кроссли.
«Шар и масляное кольцо» Хромолитография Мунго Понтона к книге «Материальная Вселенная: ее необъятность и долговечность», Лондон, 1863 год
Ключом к таким инновациям являлось все более глубокое понимание строения и связей молекул — то есть достижение цели греческих философов, таких как Демокрит и Эмпедокл (см. с. 20–21). Например, немецкий химик Август Кекуле (1829–1896 годы) прославился открытием кольцевой структуры бензола. Верная мысль пришла ему в голову, когда он размышлял о древнем уроборосе — змее, кусающем себя за хвост (см. с. 35 данного издания, а также с. 77 в книге Эстер Лесли «Синтетические миры»). Именно в этот момент его озарило: углерод может образовывать намного больше химических соединений, чем другие элементы.
Так давняя алхимическая идея о появлении радуги из «темного дома» нашла выражение благодаря повышенному интересу к анилиновым красителям, в составе которых липкая, черная угольная смола обретает способность расцветать яркими красками.
Образцы пигментов для окрашивания лаков немецкой многонациональной корпорации Bayer были получены соединением солей металлов с анилиновой угольной смолой, экстрагированной из нефтяных отходов. Тем не менее компания-производитель больше известна своими фармацевтическими средствами: именно там разработали знаменитое обезболивающее — аспирин. В 1890-х годах главный химик-колорист Bayer создал гораздо более мощное синтетическое средство, которое фир ма предлагала использовать для эффективного лечения кашля у детей и продавала под торговой маркой «Героин».
Затем были изобретены пластмассы. Первая из них, галалит, была представлена на Всемирной выставке 1900 года в Париже и состояла из формальдегида и казеина, продукта ферментации молока. Это вещество позволило удешевить производство множества бытовых предметов — от клавиш фортепиано до украшений. Например, Коко Шанель использовала галалит в своей первой линии бижутерии. Что касается пластика, ставшего одним из наивысших достижений индустриальной эпохи, то он принимал
Анилиновые красители для лака фирмы Friedrich Bayer & Co., Эльберфельд, 1901 год
ГлАВА VII
Героин, фирма Bayer & Co., около 1925 года
Каталог образцов галалита — прообраза пластмассы из казеина, формальдегида и красителей, Харбург-Вильгельмсбург, около 1920 года
любые цвета и формы и при этом имел невысокую себестоимость. Примечательно, что Ролан Барт в сборнике «Мифологии» назвал производство пластика «самой что ни на есть алхимией»:
Отменяется иерархия веществ — одно из них заменяет собой все остальные; в пластмассе можно воссоздать целый мир и даже самое жизнь — недаром из нее якобы уже начинают делать искусственные аорты23.
Ролан Барт, «Мифологии»
Жидкокристаллические души
Вера в способность науки воспроизводить природу получила новый импульс к развитию в 1888 году с появлением жидких кристаллов — казалось, они стали недостающим связующим звеном между неодушевленным и одушевленным миром. Заслуга их открытия принадлежит австрийскому ботанику и химику Фридриху Рейнитцеру (1857–1927 годы) и немецкому физику Отто Леману (1855–1922 годы). «Кажется, будто невозможное действительно становится возможным», — писал о созданном веществе Леман. Кристаллы не только отражали свет, но и меняли форму, росли, переливались — казалось даже, что они живые и наделены anima, «душой». Сам ученый назвал их реокристаллами, или «текущими кристаллами», тем самым отдав должное таинственной фразе, произнесенной когда-то Гераклитом Эфесским (около 500 года до н. э.): «Все течет, все меняется». Такое мировосприятие имеет нечто общее с индуистской космогонической концепции «расы» — вездесущей жидкой эссенции, которая активирует жизнь во всей материи (см. с. 57).
Эти «несоздаваемые» кристаллы, рожденные в лаборатории, казались одушевленными и напоминали радиолярии — микроскопические простейшие организмы, обнаруженные как раз в то время учеными-естествоиспытателями. Реокристаллы и радиолярии будто стирали грань между органикой и неорганикой. Изображения микроскопических организмов и других художественных форм природы в литографической книге немецкого биолога Эрнста Геккеля «Красота форм в природе» вдохновили многих художников периода ар-нуво. Сам же Геккель посвятил жидким кристаллам свою заключительную книгу «Души кристаллов» (1917 год). «Один удар, и рухнули искусственные границы <…> между наукой о природе
