СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова - Хмельницкий Дмитрий Сергеевич (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Ладно, допустим, враг напал. Его удачно отбили и сами перешли в наступление, загоняя врага в «котлы» один за другим. И для этого советский Генштаб к январю 1942 г. и планировал собрать танковый парк под 32 тысячи танков?
Заманчиво. Но, во-первых, был бы враг. А если его не будет? Кого тогда окружать? А во-вторых, 32 тысячи танков разных моделей за один день никак не изготовить. И не за один год. Мало того, что их надо сначала придумать. Потом надо наладить их производство, развезти по учебным заведениям и обучить массу людей ими управлять. И еще много чего надо изготовить в дополнение к ним. Одни танки в атаку пойти не могут. Им нужно обеспечить прорыв фронта пехотой при поддержке хорошей артиллерии. И прикрыть хорошей авиацией. И все это тоже надо придумать, изготовить, развезти, научить сначала учителей, потом экипажи/ расчеты/взвода, накопить запасы. А это все тоже требует серьезного времени. Причем нельзя все это осуществить хаотически чисто случайно без какого-либо общего стратегического плана. Никак!
Но сколько может потребоваться лет?
Если по-нормальному, то не менее десяти.
«Мгновения» длиной в 10 лет
Вот, например, история создания 122-мм корпусной пушки «А-19» периода Второй мировой войны. Почему «корпусной»? А это от слова «корпус» — войсковое соединение выше дивизии. То есть она рассчитывалась для решения серьезных задач. Но на ее создание, испытание, доработку и модернизацию ушло более десяти лет. Задание на новую корпусную пушку в СССР возникло в 1927 г., чтобы чем-то заменить старую систему образца 1910 г. Время идет, стволы портятся и требуют замены. Заменять их можно или выпустив такой же образец, или создав какую-то другую модель. Вот в январе 1927 г. и решили создать нечто посовременнее. Два года проектировали в Москве, потом передали задание заводу в Перми. Еще два года ушло на изготовление опытного образца. Через год испытаний доработку поручили КБ московского завода № 38. Оно присвоило этому орудию индекс «А-19» и в 1933 г. выдало исправленные чертежи, «которые отправили на сталинградский завод «Баррикады» для изготовления опытной серии из трех орудий. Завод сделал их лишь к марту 1935 г. Еще год ушел на войсковые испытания на Лужском полигоне. После чего 13 марта 1936 г. орудие было официально принято на вооружение РККА под наименованием «122-мм корпусная пушка образца 1931 г.». Выпускалась она на нескольких заводах, в первую очередь на сталинградской «Баррикаде».
Но в процессе эксплуатации у нее выявилась «ахиллесова пята», связанная с подъемным механизмом, который часто заедал. В 1937 г. по предложению руководителя КБ завода в Мотовилихе Ф.Ф. Петрова ствол «А-19» наложили на лафет 152-мм гаубицы-пушки MЛ-20, и получилась новая «модернизированная» артсистема образца 1931/37 гг. Она оказалась более удачной. Ее ствол мог задираться гораздо выше — до 65 градусов, а не до 45, как у прежнего варианта. И вот уже это усовершенствованное орудие и явилось одним из самых точных и дальнобойных орудий того времени и использовалось на всех фронтах Великой Отечественной войны совместно с пушками «А-19» более ранних выпусков.
Другими словами, «мгновенно» никогда ничего не получается. На все требуется какое-то время. И на создание новых пушек, и на создание новых самолетов и танков. Кстати, насчет последних. Хотя уже опубликовано много разных материалов по их истории, но до сих пор остаются спорные моменты. В частности, по танку «А-20». Известность он получил после того, как Виктор Суворов перевел этот индекс как «автострадный». Однако некоторые историки (в частности, Михаил Свирин) заявили, что такое объяснение совершенно неправильно, так как якобы найден приказ бывшего «Наркомтяжпрома», который как бы вводил единую «однобуквенную» систему индексов для разных заводов. Вот в связи с ней (якобы) харьковскому паровозостроительному заводу № 183 и выдали индекс «А», под которым он и создавал разные свои изделия — танки, сеялки, вагоны и паровозы. Но если повнимательнее вчитаться в опубликованный текст этого «приказа», то сразу же бросится в глаза то, чего там нет. А нет там архивно-учетного номера. Этих самых номеров «дела», «описи» и «страницы». И названия архива. Странно. Меня учили, что историк должен не только найти новый факт, но дать ему объяснение и ввести в научный оборот. Текст «единого приказа» как бы найден, в оборот запущен, но… А где его нашли? Как же без архивно — учетных номеров делать ссылку на этот «приказ»?
Никак. Но годы идут, а номера не появляются. И что делать? Согласиться с существованием этого документа «просто так»? Или провести свое расследование? Если самому что-то поискать, то, как показано выше, индекс «А-19» пушке калибра 122 мм в 1933 г. присвоили не на ХПЗ, а на заводе № 38 в Москве. И это приводит к возникновению предположения, что «единый приказ» — выдумка. Когда я разместил эти рассуждения в Интернете, один активный сторонник «единого приказа» предположил, что на заводе № 38 присвоили индекс «А-19» именно потому, что предполагалось потом передать чертежи в Харьков. Возможно. Но почему реально передали в Сталинград? Что-то «не сложилось»? Иногда бывает.
Но извините, тогда во всех описаниях истории пушки «А-19» про это где-нибудь да упомянули бы. Дескать, хотели передать в Харьков на ХПЗ, но что-то не сложилось. Но такого упоминания нигде нет.
Затем появилось объяснение, что индекс «А» выдавался КБ Всесоюзного орудийно-арсенального объединения (ВОАО) всем пушкам, которые он проектировал. Хорошо, допустим, с орудием разобрались. Но откуда тогда взялся индекс «А» для ТАНКА?
Кроме того, есть вопрос к датам. Индекс «А-19» на заводе № 38 присвоили в 1933 г. А индекс «А-20» на харьковском заводе возник не ранее октября 1937. То есть через ЧЕТЫРЕ года. Но разве на ХПЗ за это время никаких новых изделий не создавалось? Никаких тракторов, вагонов, сеялок? И вообще, какова история «Наркомтяжпрома» («НКТП»)? Кто кому тогда подчинялся?
Оказывается, что до 1932 г. этого наркомата вообще не было. Был СНК СССР (Совет Народных Комиссаров — то есть правительство). Но промышленность развивалась, возникали новые заводы, вести учет с примитивной счетной техникой в те годы без компьютеров в рамках одной «конторы» становилось все труднее и появилось решение создать дополнительную управляющую структуру — наркомат «тяжпром» (НКТП). Он руководил заводами машиностроения с января 1932 г. по август 1937-го. Потом из него выделили «Наркоммаш», а затем в феврале 1939 из него создали «Наркомсредмаш». Таким образом получается, что в октябре 1937 г. ХПЗ № 183 подчинялся не НКТП, а НКМ. Но можно возразить, что «единый приказ» мог продолжать действовать. Допустим. Но почему тогда другие заводы создавали свои «машины» не по однобуквенным индексам? Например, Кировский завод в Ленинграде разрабатывал танки, имевшие различные наименования — СМК, KB, Т-100. Причем если КОЛЕСНО-ГУСЕНИЧНЫЙ «А-20» так и остался «А-20», то чисто гусеничный «А-32» почему — то переименовали в «Т-32».
И были уточнения в названиях по методу использования. Например, Кировский завод и завод № 174 в том же Ленинграде разрабатывали танк «Т-126СП» («СП» — «сопровождение пехоты»). Предпочтение было отдано танку завода № 174 (который позднее переименовали в Т-50).
Заметим: индекс «Т» применялся на разных заводах так, как будто «единого приказа» ни было.
Итак, получается, что НКО в конце 30-х годов выдал задания разным танковым КБ. При этом класс некоторых танков определялся в их названии: «БТ» — «быстроходный танк», «СП» — «сопровождение пехоты» и «А-20», который никак не расшифровывается, а вместо расшифровки предлагается странная история с каким-то «единым Приказом» по Наркомтяжпрому, который с конца лета 1937 г. вообще перестал заниматься изготовлением моторной техники. Причем если вчитаться в задание АБТУ, то окажется, что в нем речь шла про танк «БТ-20» (то есть опять же про «быстроходный»). И каким-то странным образом число «20» совпало с очередным номером на ХПЗ! То есть последним на тот момент на этом заводе должно было быть создано какое-то изделие с индексом «А-19» (очередной паровоз, бульдозер или какой-то станок). Кстати, паровозы имели свою индексацию, причем, как правило, из двух букв, например «Ов» («Овечка»). Но каким-то образом в АБТУ узнали о последнем номере изделия на ХПЗ — «19». Может быть, так: кто-то из АБТУ звонит директору ХПЗ и просит узнать последний номер проектируемого у них изделия и перезвонить им. Допустим.
