История западной философии - Рассел Бертран Артур Уильям (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Описание личности Сократа у Платона вызывает затруднение совершенно иного рода, чем описание Ксенофонта, а именно — очень трудно судить о том, в какой мере Платон хотел изобразить Сократа как историческую личность и в какой мере он превратил лицо, называемое в его диалогах «Сократом», в выразителя своих собственных мнений. Платон был не только философом, но также талантливым писателем, обладавшим живым воображением и обаянием. Никто не предполагает, да и сам Платон не претендовал всерьёз на то, что беседы в его диалогах происходили точно так, как он их излагает. Тем не менее, во всяком случае в более ранних диалогах, беседа ведётся совершенно естественно и характеры её участников вполне убедительны. Именно выдающееся мастерство Платона как писателя вызывает сомнение в нём как в историке. Его Сократ является последовательным и исключительно интересным характером, какого не смогло бы выдумать большинство людей; но я считаю, что Платон мог бы выдумать его. Сделал ли он это на самом деле — это, конечно, другой вопрос.
Диалог, который громадным большинством считается историческим, — это «Апология». Это воспроизведение той речи, которую Сократ произнёс на суде в свою защиту. Конечно, это не стенографический отчёт, а лишь то, что сохранилось в памяти Платона через несколько лет после этого события, — собранное вместе и литературно обработанное. Платон присутствовал на суде, и совершенно ясно, что написанное им представляет собой воспоминание Платона о том, что говорил Сократ, и что Платон был намерен, вообще говоря, создать произведение исторического характера. Этого, при всех оговорках, достаточно, чтобы дать совершенно определённое описание характера Сократа.
Основные факты суда над Сократом не вызывают сомнения. Судебное преследование было основано на обвинении в том, что «Сократ преступает закон и попусту усердствует, испытуя то, что под землёю, и то, что в небесах, выдавая ложь за правду и других научая тому же» [73]. Действительным основанием враждебного отношения к Сократу было, по всей вероятности, предположение, что он связан с аристократической партией, большинство его учеников принадлежало к этой группе, и некоторые из них, находясь у власти, причинили большой вред. Но это основание нельзя было сделать доводом вследствие амнистии. Большинством голосов Сократ был признан виновным, и, согласно афинским законам, он мог предложить, чтобы ему назначили какое-нибудь наказание менее тяжёлое, чем смерть. В случае признания обвиняемого виновным судьи должны были назначить одно из двух наказаний, предложенных обвинением и защитой. Поэтому в интересах Сократа было предложить такое тяжёлое наказание, которое суд мог принять как соответствующее его вине. Сократ же предложил штраф в 30 мин, который некоторые из его друзей (в том числе Платон) готовы были внести за него. Это было настолько лёгким наказанием, что суд был раздражён и приговорил Сократа к смерти большинством, превосходившим то большинство, которое признало его виновным. Сократ, несомненно, предвидел этот результат. Ясно, что у него не было желания избежать наказания смертью путём уступок, которые могли бы показаться признанием его вины.
Обвинителями Сократа были демократический политик Анит, поэт-трагик Мелет, «молодой и неизвестный, с гладкими волосами, скудной бородкой и крючковатым носом», и неизвестный ритор Ликон [74]. Они утверждали, что Сократ виновен в том, что не поклоняется тем богам, которых признаёт государство, но вводит другие, новые божества, и что он виновен в развращении молодёжи, так как учил её тому же самому.
Оставив в покое неразрешимый вопрос об отношении платоновского Сократа к действительному Сократу, посмотрим, что заставляет Платон говорить его в ответ на это обвинение.
Сократ начинает с того, что обвиняет своих обвинителей в ораторском искусстве и опровергает это обвинение в применении к самому себе. Он говорит, что единственное ораторское искусство, на которое он способен, — это говорить правду. И они не должны сердиться, если он будет пользоваться привычным для него способом выражения и не произнесёт «разнаряженной речи, украшенной, как у них, разными оборотами и выражениями» [75]. Ему было уже за 70 лет, и он никогда до этого не бывал в суде; поэтому они должны извинить его несудебную манеру речи.
Он сказал затем, что, кроме его официальных обвинителей, он имеет многих неофициальных обвинителей, которые, с тех пор когда эти судьи были ещё детьми, говорили, что «будто бы есть некто Сократ, человек мудрый, который испытует и исследует всё, что над землёю, и всё, что под землёю, и выдаёт ложь за правду» [76]. Считают, говорит Сократ, что такие люди не верят в существование богов. Это старое обвинение со стороны общественного мнения более опасно, чем официальное обвинение, тем более что Сократ не знает, кто эти люди, от которых оно исходит, за исключением Аристофана [77]. Отвечая на эти старые враждебные доводы, Сократ указывает, что он не является учёным, и заявляет, что подобного рода знание «нисколько меня не касается» [78], что он не учитель и не берёт платы за обучение. Он высмеивает софистов и отрицает за ними знание, на которое они претендуют. После чего он говорит: «и я постараюсь вам показать, что именно дало мне известность и навлекло на меня клевету» [79].
По-видимому, однажды у дельфийского оракула спросили, имеется ли человек более мудрый, чем Сократ, и оракул ответил, что не имеется. Сократ заявляет, что он был в полном недоумении, поскольку вовсе не признавал себя мудрым, хотя бог не может лгать. Поэтому он отправился к людям, считавшимся мудрыми, чтобы посмотреть, не может ли он убедить бога в его ошибке. Прежде всего Сократ отправился к государственному деятелю, который «только кажется мудрым и многим другим людям, и особенно самому себе» [80]. Сократ скоро обнаружил, что этот человек не был мудрым, и вежливо, но твёрдо объяснил ему это. «Из-за того-то и он сам, и многие из присутствовавших возненавидели меня» [81]. После этого Сократ обратился к поэтам и попросил их объяснить ему отдельные места в их произведениях, но они не были в состоянии это сделать. «Таким образом, и о поэтах я узнал в короткое время, что не благодаря мудрости могут они творить то, что творят, но благодаря некоей природной способности, как бы в исступлении…» [82]. Затем Сократ пошёл к ремесленникам, но они также разочаровали его. В процессе этого занятия, говорит он, у него появилось много опасных врагов. Наконец он пришёл к выводу, что «…в сущности, афиняне, мудрым-то оказывается Бог, и своим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе даже ничего, и кажется, при этом Он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем ради примера, всё равно как если бы он сказал: „Из вас, люди, всего мудрее тот, кто подобно Сократу знает, что ничего не стоит его мудрость“» [83]. Это занятие, состоявшее в том, чтобы изобличать людей, претендующих на мудрость, отнимало у Сократа всё его время и способствовало его крайней бедности, но он считал своим долгом подтвердить слова оракула.
Молодые люди, сыновья богатейших граждан, говорит Сократ, у которых бывает больше всего досуга, с удовольствием слушают, как он испытывает людей, и часто сами, подражая ему, пробуют испытывать других и тем самым способствуют увеличению числа его врагов. «…Правду им не очень-то хочется сказать, я думаю, потому что тогда обнаружилось бы, что они только прикидываются, будто что-то знают, а на деле ничего не знают» [84].
